Неизв. - Так было суждено

— А котик где? — удивленно спросила Яна.

— Дядя Стив с ней точно сидит, она не одна… — произнесла Инна, держа в руках стакан с кровью помидоров.

— Теперь я еще больше переживаю! — добавила сероглазая, как только Инна упомянула дядю Стива. — Марин, что с тобой?

Светловолосая упрямо молчала и, поджав губы, искала самую большую тарелку с фруктами. Когда она наконец-то увидела то, что хотела, она решительно подошла к одному из десятка столов и, особо не церемонясь, вежливо попросила прощения, спросила, может ли она взять всю тарелку с фруктами, получила в ответ несколько благоговейных: «И тарелку можете взять, и меня!» — вышла из столовой, затем вновь вернулась, уже без тарелки и, подойдя к ошарашено смотревшей на нее Яне, спросила:

— Где мы сидим?

— Вон столик, — кивнула сероглазая. — А что ты…

— Спасибо, — сдержанно ответила Марина и, положив себе на тарелку столько разнообразной еды, сколько смогла уместить, захватила еще несколько столовых приборов и опять, под удивленные взгляды людей, вышла с тарелкой, полной еды, из столовой.

Спустя минут пять — до Нового года оставалось ровно три минуты, она подошла к столику, за которым сидели Яна, Аня, Инна, Кира и еще несколько человек, и тихо произнесла, чтобы услышали только Аня и Яна:

— Потом вас поздравлю. Простите, но сегодня без меня.

— Отметим потом вместе, — понимающе улыбнулась Яна.

— Конечно, не переживай, Марин! — отозвалась Аня.

И Марина, улыбнувшись своим друзьям, поспешила выйти из столовой.

— Она же не успеет вернуться! — подала голос Кира.

— Она и не думает возвращаться, — с загадочной улыбкой, хрипло ответила Яна.

А кареглазая тем временем вырубилась и теперь спокойно сопела в обе дырочки. Все те два раза, когда Марина возвращалась в комнату с едой, Юля не услышала. И лишь тогда, когда ее потрясли за плечо, а затем с самой теплой улыбкой, которая только была возможна в этом мире, кивнули на стоящую рядом кружку горячего чая, Юля проснулась окончательно.

— Что ты здесь делаешь?

— Праздную с тобой Новый год, непутевая ты моя, — с улыбкой ответила Марина. У девушки в руках была пачка сока — светловолосая забыла про стакан, но зато успела прихватить пачку сока.

Почему-то после последних трех слов Юля почувствовала себя настолько счастливой, что забыла даже что-нибудь съязвить. Приятное тепло разлилось внутри у кареглазой, заставив блаженно улыбнуться. Но потом, спохватившись, девушка начала:

— Он еще…

— Минута осталась, — поглядев на свои часы, отозвалась девушка.

— Ты… дубина! Понимаешь? Дубина! Ну зачем ты пришла? Ты должна быть не здесь, а внизу! — старая песня о главном. — Я не заслужила такого! Ну… Господи, откуда столько еды?! Ты что, оттуда все успела притащить?! Марина, да как ты?!..

— Господи, заткнись… — произнесла Марина и, наклонившись прямо над вмиг замолчавшей девушкой, сначала провела ладонью по горячей щеке кареглазой, а затем осторожно коснулась кончиками пальцев чуть приоткрытых губ Юли.

Облизав вмиг пересохшие губы и не в силах больше ждать — а то мало ли опять кто-нибудь ворвется, кареглазая бы не пережила облома еще раз — девушка резко поднялась на локтях и порывисто поцеловала Марину. Тысячи электрических разрядов пробежали одновременно по телу Юли, передаваясь одновременно и светловолосой. Никто не хотел разрывать поцелуй — он был сродни глотку холодной воды, который наконец-то достался несколько месяцев бродившим по пустыне людям. Но все-таки он не мог длиться вечно, так что Марине пришлось прервать его. Юля недовольно сжала губы и нахмурила брови, но стоило светловолосой вновь дотронуться кончиками пальцев до щеки девушки, как та сразу же оттаяла.

Марина же, с улыбкой глядя на довольную мордаху кареглазой, шепотом произнесла:

— С Новым годом, чудо…

====== Касание ======

Юля чувствовала себя самым счастливым человеком на свете, даже несмотря на то, что у нее жутко раскалывалась голова и начинало царапающе болеть горло. Причиной радости кареглазой, конечно же, являлась небезызвестная Марина, которая упрямо заставляла счастливо и полубезумно улыбающуюся девушку принять необходимые ей лекарства. Как случалось так, что светловолосая всегда знала, что нужно делать, как предотвратить болезнь и как уменьшить ее дурные последствия, для Юли оставалось тайной за семью печатями. Впрочем, узнавать тайну Юля не особо хотела, лишь бы светловолосая была рядом, заставляла пить лекарства — а кареглазая для виду бы сопротивлялась, — и опять-таки была все время рядом. Вот как мало для счастья надо.

— С Новым годом… — шепотом вторила Марине кареглазая, а потом произошло то, что стоило сотен тысяч поцелуев: Юля, теперь уже присев на кровати, обняла девушку и прижала к себе. В этом объятии, казалось, и были переданы все чувства, будто именно в этих объятиях, таких нежных, надежных и крепких одновременно, и заложен весь смысл.

Светловолосая, не скрывая своей радостно-облегченной улыбки, обняла в ответ Юлю и, ласково гладя девушку по спине, произнесла:

— А теперь время подарков.

— Не-е-ет! Не пущу! — Юля вцепилась в Марину мертвой хваткой и не желала отпускать. Кто знает, а вдруг отпустишь человека, а он тотчас же исчезнет?

— Ну, что значит «не пущу»? А кто мне все уши прожужжал, когда мы готовились к празднику, что он хочет сто тысяч подарков от Деда Мороза, а потом уверял меня, что этот самый дед существует? Не подскажешь, кто? — ласково спросила светловолосая.

— Но он и правда существует! — обиженно протянула Юля. — Правда, он почему-то перестал ко мне ходить…

— Может, все потому, что кто-то у него в черном списке?

— Нет! Я же даже почти не курю!

— А сейчас вообще перестанешь, — строго произнесла Марина.

У Юли задрожала нижняя губа, одинокие слезы блеснули в глазах, но светловолосая была непреклонна, а Юля неубедительна. Согнувшись от горя, траурным голосом кареглазая пообещала Марине попробовать исполнить ее просьбу, причем именно попробовать, а не исполнить.

Как только светловолосая встала с кровати, дабы взять подарок и вручить его непутевой девушке, в комнату кто-то яростно постучал. Причем это было какое-то сдержанное яростно, то есть дверь содрогалась от ударов, но никто выносить с ноги ее пока не спешил. Впрочем, в скором времени несчастная жертва должна была пасть от нашествия кулаков бабы русской и пасть в неравном бою на не менее несчастный пол.

— Я знаю, что ты там! Открой!

— Ба! Да никак Смерть с косой прискакала? — недовольно пробурчала Юля и потянулась за виноградом. Взяв в руку гроздь, девушка самым что ни на есть милым голоском — таким, чтобы слышали и за дверью тоже — проворковала: — Мариночка! Господи, меня сейчас стошнит… Пупусяндричек мой ненаглядный, открой дверь бешеным людям, пусти их на порог, мы незлые, не будем выгонять их сразу!