Надея Ясминска - БУСИНКИ И КАПЛИ

– Подай мне пульт, – сказал Папа.

*

– Всегда следи за тем, что ты говоришь, – учила Мама. – Одно лишнее слово может испортить все.

– Это я знаю, – сказал Мальчик. – Хлопья сами по себе – хорошая вещь. Но только добавишь к ним «овсяные» – и все насмарку. То же самое с «шоколадным»: самое лишнее слово здесь – «масло».

*

Некоторые вещи все-таки нельзя было понять.

– Разве у меня есть дедушка?

– Да.

– Он старый?

– Да.

– Насколько старый?

– Как дом, который вот-вот снесут.

– А почему я его никогда не видел?

– Потому что у некоторых домов заколочены двери.

*

Это случалось раз за много дней и даже недель, но все-таки случалось. Приходила Она – непрошенная мысль. Обычно среди ночи, когда негде было спрятаться.

«Неужели я когда-нибудь умру? Неужели эта комната, и двор, и весь мир – будут без меня? Неужели я просто исчезну и буду где-то или даже нигде?»

Но мягкая лапа солнца на рассвете прогоняла Ее и давала ответ:

«Ничто никуда не исчезает. Ты будешь всегда. Может быть, твоя кровать окажется на радуге или вон на той крыше. Может быть, ты станешь надевать облака вместо тапочек. Может быть, мама с папой будут жить на верхушке дерева, а ты сможешь птицей прилетать к ним. Ничто не исчезает. Ты будешь всегда».

И Мальчик успокаивался и довольно засыпал на подушке, мокрой от слез. Утром он обычно ничего не помнил.

*

– Если бы люди не переставали расти, они бы становились такими огромными, что могли бы обнять море.

– Почему же перестают?

– Ну... наверное, море не любит обниматься.

*

– Терпеть не могу, когда из меня делают дурака, – сказал Брат. – Кому бы это понравилось?

– А я бы не возражал, – оторвался от своих игрушек Мальчик.

– Что ты болтаешь?

– Если из тебя делают дурака, значит, ты еще не дурак. А если не делают, так может, уже сделали? И вообще, приятнее быть недураком, из которого пытаются сделать дурака, потому что делать – только делать, и не факт, что сделают!

– Я совсем не понимаю малого, – пожаловался Брат родителям.

*

В голове бывал беспорядок еще хуже, чем в комнате.

– Мам, купи мне шампунь для мыслей.

– Такого нет, – сказала Мама.

– Вообще нет? – удивился Мальчик.

А про себя подумал, что взрослые не так уж сообразительны, если до сих пор не додумались до такой полезной штуки. Но ничего: он вырастет, выучится в школе и это исправит.

*

Список Великого Изобретателя (кроме шампуня для мыслей):

– ботинки с пружиной, чтобы падать не вниз, а вверх;

– котоискатель;

– робот, который ест пельмени за тебя;

– пульт от телевизора, не реагирующий на Папу;

– игрушкивкоробкусобиратель;

– кнопка, которой можно выключить всех вокруг и включить, только когда захочется.

*

– Кот?

– Мрр?

– Знаешь, если бы мы убежали вместе, то открыли бы сосисочную. Я бы разрешал тебе сидеть на столе и есть столько сосисок, сколько влезет. У нас было бы много столиков в парке под красными зонтиками. Друзьям я бы раздавал еду бесплатно, а тому дураку, что ударил меня в нос, налил бы столько горчицы, чтобы у него пар из ушей пошел. А потом в один прекрасный день в парк пришли бы папа и мама. И мама сказала бы мне: «Как ты вырос!» А папа: «Теперь я вижу, что ты занимаешься совсем не глупостями»...

– Мр-мрр...

– Ой, да, конечно. Они бы посмотрели на тебя и воскликнули: «Ох, какой он стал красивый! Наверное, зря мы ему не давали много сосисок!»

Мальчик свесился с кровати и посмотрел в мерцающие глаза Кота.

– Да, все верно. Счастье – это когда тебя понимают.

*

Как всегда по утрам, Мальчик сидел на ржавой горке и молчал. И вдруг почувствовал, что молчит не один.

Рядом с ним сидел его Шапочный Знакомый, чуть похудевший, но в общем такой же, как всегда.

– Что?

– Болел.

– Тогда?..

– Давай!

И они, раскрасневшиеся и счастливые, принялись мечтать о лете.

*

«Человек может все», – записал Мальчик в своем дневнике. Вечером он поделился этой мыслью с Папой.

– Ну уж нет, – возмутился Папа. – Далеко не все. Например, ты не можешь летать.

– Могу. Только не в воздухе, а в воде.

Что ж, иногда мудрые мысли нуждаются в уточнении:

«Человек может все, только не везде».

*

– Мам, если я когда-нибудь захочу сбежать из дома, то ни за что не поплыву на лодке.

– Почему?

– Лодка не оставляет следов на воде. И ты никогда меня не найдешь.

*

Хотя Мальчик и любил не спать ночью, бывало, что ночь зияла черной пропастью между ним и каким-нибудь замечательным «завтра». Тем самым «завтра», которое сулило поход в цирк, кино или обещало другие подарки. Тогда хотелось поскорее заснуть, чтобы наступило «сегодня».

Папа советовал считать слонов или овец, но это казалось слишком скучным. Если до сорока трех (дальше Мальчик цифры не помнил) овцы еще были разные, то потом приходили совершенно одинаковые: еще одна овца, и еще одна овца, и еще...

Гораздо интереснее было считать радости и печали. Ведь на свете их так много, и все они не похожи одна на другую. Например, радость мороженого или маминого халата. Радость синего осколка от бутылки, найденного во дворе, или радость слышать Кота возле уха.

Печалей тоже было предостаточно: печаль утренней овсянки или глупого рисунка, печаль пустого двора или маминого «потом»...

...В конце концов он засыпал.

*

Утром Мальчик спустился во двор с предчувствием чего-то важного.

Он еще не знал, что это будет. Но все вокруг казалось совсем другим: дома, деревья и даже небо. Как будто все они хотели ему что-то сказать.

Вдруг на ветку, перед самым носом Мальчика, села птица. Самая обычная, черная, но в то же время какая-то теплая. Словно камешек, нагретый солнцем.

Птица насмешливо глянула на него глазами-бусинками. И тут Мальчик понял, что на него посмотрело лето.

Его лето.

Удивительное и полное историй,

где золото в каждой песчинке и радуга в каждой капле,

которое есть у каждого, только не каждый с ним встречается.

У Мальчика теперь оно было. И он вошел в свое лето, но оставил приоткрытыми двери в весну, осень и зиму.

Ведь эти двери не имеют ничего общего с календарем.