Лина Люче - Черная звезда на счастье

Уставившись на его портрет, который Шеттая повесила в гостиной, Тхорн неожиданно для себя спросил:

- Мам, я на него похож?

- Внешне – очень, - быстро отозвалась она, встрепенувшись.

Они ждали его отца в гостиной – Тхорн полулежал на самом большом диване, полностью расслабленный, Шеттая сидела у его головы, нежно массируя виски. Портрет висел на стене напротив, а тот, кто был на нем изображен, строго смотрел на них, словно не одобряя таких телячьих нежностей.

- Это я вижу, - сказал Тхорн, глядя в такие же, как у него, зеленые глаза человека с портрета, и послал ей телепатический смешок. Мама была одним из немногих людей на свете, с которыми он держал эмоции всегда открытыми и старался проявлять их как можно больше.

- Ну…

Она задумалась, наклонив голову, и пожала точеными плечами:

- В чем-то похожи, но ты все-таки другой. Папа был жестче – по крайней мере, для меня. Но все-таки я была его дочерью, а не матерью, так что…

- Думаешь, я стану таким же отцом, как он? – обескуражено спросил Тхорн, и ему стало холодно. И, к сожалению, он не успел закрыться. Шеттая немного удивленно посмотрела на сына сверху, уловив негативную эмоцию. Ее брови поднялись, а в эмоциях мелькнула растерянность, после чего она мягко улыбнулась:

- Сыночек, но ведь твой дед не был плохим человеком. И он очень любил меня и моих братьев.

- Извини, мама, я ничего плохого не имел в виду, - пробормотал Тхорн, поспешно маскируя эмоции от матери – впервые за долгие годы. Он не мог их закрыть, это бы обидело ее, но благодаря огромной разнице в телепатическом уровне умел ретушировать негативный фон и без этого.

- Тебе не за что извиняться, - с теплотой сказала она. – Лучше спроси меня, если хочешь знать больше.

Тхорн выпрямился, принимая сидячее положение. Раскосые зеленые глаза встретились с лучистым взглядом фиолетовых глаз, мягко сканируя эмоции – не слишком глубоко, чтобы ни в коем случае не заметила. Но никакого подвоха он не уловил – его мать действительно выглядела готовой к откровенному разговору.

- Хорошо, - наконец изрек он. – Можешь рассказать, почему он всегда был так холоден с папой?

- Ах, вот ты о чем, - Шеттая немного грустно улыбнулась. – Здесь нет никакого секрета, я думала, ты понимаешь. Папа хотел, чтобы я вышла замуж за военного.

- Но у тебя нет крыльев, - вырвалось у Тхорна. Под новым удивленным взглядом матери он едва не покраснел до ушей: да что с ним такое? Он уже дважды произносил вещи, которые могли бы считаться оскорбительными, если бы Шеттая не прощала ему столь многое.

- Видишь ли, - медленно произнесла она, и в ее голосе он услышал легкую насмешку. – Не все мужчины полагают, что они обязательно должны быть у женщины.

- Да… прости меня, мам. Я, не подумав, сморозил…

- Это ничего. Я только не хотела бы, чтобы ты по такому принципу выбирал себе жену, сынок. Хотя нынешние программы отбора это и учитывают, но это все такая ерунда…

- Я знаю, мама. Поверь мне, я об этом даже не думаю.

- Все дело в твоем уровне, да? – тихо спросила она.

У Тхорна захватило дух. Раньше мама никогда не задавала столь откровенных вопросов. Но и он раньше не вел с ней подобных бесед.

- Наверное, да, - немного растерянно ответил он. – Это не помогает, во всяком случае. Я читаю их мысли, и они иногда такие глупые…

Тхорн посмотрел в глаза матери, которые она мгновенно опустила, думая, безусловно, о том же, о чем и он: ее мысли он тоже читал. Старался поменьше, но иногда ему просто не удавалось этого избежать.

- Я не должна была спрашивать. Извини меня, - тихо сказала она.

Тхорн хотел сказать, что это неважно, и что он вовсе на нее не в обиде, но Шеттая тут же переключилась и с улыбкой невозмутимо продолжила:

- Так вот, твой дед был очень возмущен, когда я приняла предложение о помолвке. Мне едва исполнилось шестнадцать, и он считал, что из-за юного возраста я не могу разобраться, какой мужчина мне нужен. Но я полюбила твоего отца с первого взгляда.

- И сколько… сколько длилась помолвка? – с любопытством спросил Тхорн, вдруг сообразив, что никогда не спрашивал об этом у родителей.

- Три недели, - слегка порозовев, ответила Шеттая, и глаза ее сына округлились. Вдохнув, он забыл сделать выдох и просто замер, изумленно переспросив:

- Сколько?

Он был уверен, что его родители – рассудительные, неимпульсивные люди. И всегда такими были.

- Три недели и два дня, если быть точным, - раздался голос отца, вдруг появившегося на пороге, и Тхорн, повернув голову, увидел его смеющиеся серые глаза:

- Иногда любовь приходит очень быстро, сын.