олеся - Unknown

«Непристойно-5»

Меган Д. Мартин

Серия «Непристойное» #5

Оригинальное название – « Filthy 5» by Megan D . Martin

Переводчик – Олеся Левина

Оформление – Наталия Павлова

Перевод выполнен для группы - https://vk.com/beautiful_translation

Любое копирование на другие ресурсы без ссылки на группу и переводчика – ЗАПРЕЩЕНО! Уважайте чужой труд, в конце концов!

Аннотация.

Фей не выбирала свой путь. Не по-настоящему. Она не выбирала наркотики. Секс. Она не выбирала Тейлора. Но со всем этим она покончила.

Теперь Фей хочет выбирать. Она знает, кого хочет. Слишком поздно заполучить его?

Она не одна

В темноте

Она нашла его,

Но он бессердечен.

1.

Ретт.

Я сжимал свои руки на коленях. Мой большой палец двигался туда и обратно, туда и обратно, снова и снова. Непрекращающееся пиканье, было единственной вещью, которая удерживала меня на земле. Удерживала меня, чтобы я не окунулся в ад. Это был ее звук. Аппарат, который позволял мне знать, что она живая и реальная. Что это была действительно Фей, лежащая в больнице передо мной.

Теперь она была неузнаваема. Женщина, которую я держал рядом с собой, пока мы танцевали под медленную кантри-песню. Она была яркой и полной жизни, больше чем я видел прежде. В ее глазах был свет. Я увидел его в тот момент, когда вышел из спальни перед вечеринкой. Она стояла там, в моей гостиной, в облегающем платье, обнимающем ее стройное тело. Она поправилась, пока находилась в психиатрической больнице. Ее тело стало более соблазнительным, пышнее во всех нужных местах. Именно поэтому я избегал ее с того момента, как она вернулась домой. Я не доверял себе рядом с ней.

Я хотел ее.

Это было невозможно отрицать. Но ей причинили боль, сломали ее, и я знал, что мое желание, моя жажда к ней только уничтожит ее еще больше. Это только оттолкнет ее еще дальше назад. Я не хотел быть этим человеком. Тем человеком, который толкнет ее через границу. Поэтому я держался подальше. Я работал допоздна. Я не разговаривал с ней, потому что если бы стал, то она бы заметила это. Очевидное желание в моих глазах. Это никак не скрыть, я не знаю, способен ли я вообще был скрыть это, но в действительности, я не мог сделать это сейчас. Но это было не только желание. Это было чем-то большим. Я не хотел, чтобы она знала. Я не хотел, чтобы Сара знала. Все, чего я хотел – сделать все правильно. Я хотел притянуть Фей в свои объятья и излечить ее своей любовью.

Любовью?

Я долбанутый человек.

Я поднял взгляд на Фей. Ее грудь двигалась медленно, вверх и вниз от ее дыхания. Ее лицо было разбитым и отекшим. Я сжал свои кулаки крепче и сделал судорожный вдох. Мой отец сотворил это.

Мой отец.

Я хотел заорать со всех легких. Я хотел ударить что-нибудь. Разрушить что-нибудь. Его.

Стонущий звук выдернул меня из моего хаоса, поднимая меня на ноги. Фей зашевелилась, медленно двигая головой туда-сюда, моргая своими опухшими глазами. Один из них не открывался, другой едва.

- Фей, это я Ретт. Я здесь с тобой. Только я.

- Ретт?- она поморщилась, касаясь своей щеки. Она была сломана, сообщил врач, но на данный момент не было необходимости хирургического вмешательства. Следующая оценка будет сделана, когда опухоль спадет. Я схватил стаканчик с водой и протянул его к ее губам.

Я был уже здесь раньше. Четыре месяца назад точно также держал стаканчик перед губами Фей, только в этот раз ее губы были полнее, отекшими, треснувшими.

Я поставил стакан и обхватил пальцами ее руку. От этого мне стало легче. Это может быть эгоистично. Она, вероятно, не хочет, чтобы я касался ее, но ощущение ее кожи на мне было успокаивающим. Это помогло мне, моей злости, ярости, которая кипела прямо под моей кожей.

- Я жива? – спросила она со стиснутой челюстью. Она сжала мою руку. – Это действительно ты?

- Да, - я кивнул. Я хотел сказать больше, но повреждения на ее лице заставили слова застрять в горле. Я знал, насколько они были плохи, я смотрел на них последние пять часов в больнице, но теперь, когда она очнулась и двигалась, они казались намного хуже, настолько реальными.

- Извини.

Я моргнул.

- Что?

- Извини, - повторила она, проводя неуверенно своей свободной рукой по своему лицу, ощущая все повреждения. У нее были швы: один над бровью, второй в уголке рта.

- У тебя нет причин извиняться.

- Ты нашел нас.

Она не спрашивала, но я все равно ответил.

- Да.

- Мне жаль, что ты увидел это, - она закрыла свой функционирующий глаз, как будто ей было стыдно.

- Что? – я покачал головой, пытаясь понять. – Нет, не говори так. Блять, - я пробежался рукой по волосам. Картинка всплыла в моей голове. Та, которую я пытался забыть, с тех пор как увидел ее. Мой папа возвышается над ней, его кулаки впиваются в ее лицо, пока он внутри нее, раскачивается своим членом в ее истекающем кровью, избитом теле, пока говорит ей как любит ее. – Почему ты не сказала мне? – слова вылетели изо рта прежде, чем я успел о них подумать.

- Обо мне и Тейлоре?

Я открыл рот, чтобы сказать, что она не должна говорить об этом, но вместо этого я сказал:

- Да.

- Ты бы не поверил мне.

- Ты этого не знаешь.

- Да, - она сжала мою руку крепче.

- Нет, - покачал я головой. – Это все на самом деле происходило все эти годы, с тех пор как тебе было девять? – Часть меня хотела, чтобы она отрицала это. Сказала мне, что это не правда. Что все, что я увидел, не было реальностью, а нечто больное и извращенное околдовало мой разум, что это стало чем-то вроде ужасного сна.

- Он…откуда ты узнал?

Что-то похожее на тиски сжало мое сердце.

- Он рассказал мне, - я пытался не думать об этом. Картинки этой правды околдовали меня. Маленькое девятилетнее тело Фей под моим отцом, который насиловал ее, разрушал ее.

- Нет, - я отпрянул от нее. Я не мог смотреть на нее больше. Я не мог сделать этого. Я не мог пялиться на избитую женщину передо мной, зная, что я мог изменить все для нее. Я мог спасти ее, но я был охренеть насколько слепым и придурком, чтобы заметить это.

- Я знала, что ты не поверишь мне, - ее слова были спутанными и пронизанными болью.

Я развернулся обратно, беря снова ее за руку.

- Я верю тебе. Мне просто жаль, что я позволил этому больному ублюдку сделать это с тобой. Поэтому ты сбежала, да? Из-за того, что он сделал с тобой?

Она уставилась на меня. Темно-карий цвет ее радужки был едва различим под ее отекшей плотью.

- Он убил моего ребенка.