И. СМИРНОВ - А ЧЕМ РОССИЯ НЕ НИГЕРИЯ?

Так и видишь Елисея Реклю, фланирующего во фраке и цилиндре по Ели-сейским Полям и взирающего на мир исключительно со своей любимой коч­ки на этих Полях! А с той кочки видно недалеко. Всё, что выше 2000 м, вооб­ще не просматривается! Например, один из крупнейших городов мира — 20-миллионный Мехико, расположенный на высоте 2240 м, — оттуда незаме­тен. Если всерьёз относиться к теории Реклю — Паршева, то нельзя не прий­ти к выводу, что в Мехико живут одни ненормальные. Эдакий величайший в мире сумасшедший дом!

Но нас больше интересует вторая часть тезиса Реклю, одобренного Парше-вым: о невозможности «нормальной человеческой деятельности» там, где средняя годовая температура ниже минус 2°С. Ведь это имеет прямое отноше­ние к нашей стране, точнее, к её азиатской части. В европейской-то части России для перечисления городов, где средняя годовая температура ниже -2°С, хватит пальцев одной руки: Воркута, Инта, Печора, Усинск, Нарьян-Мар — и, кажется, всё. Остальная европейская территория России даже по оценке Рек-лю — Паршева должна считаться «эффективной».

Другое дело — Сибирь и отчасти Дальний Восток. Там немало городов, по­сёлков и деревень, расположенных на «неэффективной» территории. Это не только Салехард, Сургут, Норильск, Мирный, Якутск, Анадырь, Магадан, но и Братск, Илимск, Чита, Николаевск-на-Амуре. То, что многие из перечис­ленных городов лежат в действительно очень тяжёлых природно-климатичес­ких условиях, — неоспоримый факт. Некоторые из них являются лишь цент­рами добычи полезных ископаемых, да и то эксплуатация месторождений на­чалась в условиях сталинского деспотизма и потребовала огромных человеческих жертв. Кажется, в наше время все знают, что подлинными осно­вателями и первостроителями Воркуты, Норильска и Магадана были зэки и что из тех зэков до выхода на волю дожили очень немногие

(Кстати, вот загадка: почему новые города, основанные при сталинском ре­жиме, получали совершенно «безыдейные» названия? Ведь этим городам как раз подошли бы имена Сталинград, Калинин, Молотов, Ворошиловград и т.д. Но нет! Сталинская шайка предпочитала переименовывать в честь себя, люби­мых, старые, основанные задолго до большевиков города. Почему? У меня од­но-единственное объяснение: в глубине души даже пахан Сталин и его сообщ­ники понимали, что использование в широчайших масштабах рабского труда зэков — преступление и позор.)

Но вся ли наша «неэффективная» территория столь трудна для жизни? Бе­зусловно нет! Природные условия Читинской области мы уже разбирали. Хоть зима там суровая, но жить вполне можно. Между прочим, одним из дополни­тельных доказательств того, что Забайкалье — не Воркута и не Магадан, яв­ляется тот исторический факт, что в 1918-1921 годах там шла полномасштаб­ная гражданская война. Воевали казаки и «семейские». Казаки, имевшие не­

мало льгот и привилегий при царском правительстве, сражались за белых. «Семейские» — старообрядцы, потомки ссыльных времён Екатерины Второй, которых на протяжении многих поколений преследовали цари и господствую­щая церковь, — встали на сторону красных. В самой гражданской войне, ко­нечно, нет ничего хорошего, это страшное бедствие. Но ведь воевали-то обе стороны за землю! А значит, она того стоит.

И разве так уж непригодны для «нормальной человеческой деятельности» Братск и Илимск? Энергоресурсов — вдосталь, и притом их источник — ре­ка, а не обречённые на исчерпание газ или уголь. А пригодность этих мест для земледелия доказана ещё в XVII веке. Об этом подробно рассказано в замеча­тельной, но, к сожалению, мало кому известной книге В.Н. Шерстобоева «Илимская пашня»1.

Автор очень тщательно изучил архивы Илимского воеводства. Эта давно упразднённая административная единица охватывала земли по среднему тече­нию Ангары, её крупному притоку Илиму и верхнему течению Лены. По со­временному административному делению это северные (кроме крайнего севе­ра и северо-востока) и центральные районы Иркутской области, за исключе­нием бывшей Кежемской волости, отошедшей к Красноярскому краю. В Илимском воеводстве и сейчас климат далеко не жаркий. Он намного хо­лоднее не только по сравнению со средней полосой России, но и с такими райскими уголками Сибири, как село Шушенское («сибирские субтропики», самое тёплое место во всей Сибири, куда по блату отправили в ссылку гене­ральского сынка Ульянова). В XVII-XVIII веках, в разгар «малого ледниково­го периода», на Ангаре, Илиме и верхней Лене (как и повсюду в высоких ши­ротах Северного полушария), было заметно холоднее, чем сегодня. Тем не ме­нее русские поселенцы быстро освоили этот район и превратили его в важнейший центр земледелия во всей Восточной Сибири.

В горно-таёжной местности для земледелия подходит далеко не вся терри­тория, а лишь некоторые участки. Исключаются горы, на которых почти нет почвы, заболоченные места, а также приречные луга. Луга вдоль рек крестья­не поначалу старались распахивать, но скоро убедились, насколько это нена­дёжно и опасно. Во-первых, посевы часто погибали во время половодья (как известно, недавно паводок на Лене снёс современный город Ленск), а во-вто­рых, на низменных участках возрастала угроза поздних весенних и ранних осенних заморозков. Плохи для земледелия и песчаные почвы, в которых поч­ти нет питательных веществ. Поскольку удобные для распашки земли встре­чались редко, русские крестьяне в Илимском воеводстве обычно селились ху­торами в 1-3 двора. Крупные деревни составляли исключение, да и крупными

их могли считать лишь по сибирским меркам: не больше 25-27 дворов. Но, пожалуй, оно и к лучшему: не только бар в Сибири не было, но и чиновники крестьянам не очень докучали, поскольку редко до них доезжали.

По теории Реклю — Паршева территория бывшего Илимского воеводства самая что ни на есть неэффективная: в Братске средняя годовая температура минус 2,3°С, в Илимске — минус 3,6°С. В XVII-XVIII веках климат был ещё холоднее. Но вот русские крестьяне про ту теорию не знали и вели хозяйство, руководствуясь опытом, умением и здравым смыслом. Поскольку большин­ство из них переселилось в Сибирь с Русского Севера, природные условия тай­ги для них были привычными. И неплохо получалось: в петровское время уро­жайность зерновых в Илимском воеводстве составляла в пересчёте на совре­менные единицы измерения 9-10 ц/га. Как известно, 200 лет спустя, на рубеже XIX-XX веков, в европейской части России средняя урожайность была не­сколько ниже. И Канада 100 лет тому назад уступала по урожайности Рос­сийской империи, там редко встречались урожаи выше 6 ц/га. А ведь и евро­пейская часть России, и земледельческие районы Канады имеют плюсовую среднегодовую температуру!