Сергей ГОРОДНИКОВ - "СВОБОДА" И "НАЦИЯ"

Некоторый сдвиг произошёл в феврале 1995 года. Перед этим меня познакомили с бывшим заместителем руководителя РНЕ А.Баркашова, отколовшимся от этой организации и уведшим с собой значительную часть её членов, а именно с А.Фёдоровым. Мы с Г.Шепелёвым организовали два выступления в клубе МАИ и пригласили на них Фёдорова, штаб-квартира которого находилась неподалёку, возле станции метро "Сокол". Во время февральского мероприятия в этом клубе состоялось наше знакомство с коммерческим директором патриотической газетки "Русская правда" В.Давыдовым. Давыдов сразу же схватил суть моей идеи, что русского национального общества, русской нации никогда не было в России, что русское национальное общество должно появиться лишь после национальной революции, и понял необходимость строительства организации русского политического национализма. Его характер и его поддержка способствовали тому, что в обсуждение этой задачи вовлеклись А.Севастьянов и В.Колосов. Мы вчетвером еженедельно встречались в простонародном кафе на Петровке, в которое нас привёл Севастьянов и которое нам всем понравилось, и обсуждали принципиальные вопросы. В этом кафе зародилась мысль о необходимости газеты, в которой была бы заявлена наша позиция. На моих встречах с В.Колосовым на его квартире, вызрело понимание о том, что кроме газеты нужен и теоретический орган, журнал. Я дал ему название "Национальная демократия". Газете же удачное название нашёл В.Давыдов ¾ "Национальная газета".

В первых номерах газеты, вышедших в 1995 году, впервые в России был ясно заявлен собственно городской национализм, как особое течение политической мысли.

Опираясь на "Национальную газету", мы включились в семинары, которые проводил А.Савельев в Российском общественно-политическом центре. На эти семинары я привёл Авдеева, Севастьянова, и мы очень быстро захватили на них лидерство, повернули его от скучных и бестолковых патриотических словопрений к обсуждению тем, связанных с превращением политического национализма в серьёзное политическое направление, способное вести широкую идейную борьбу за умы.

Я и Давыдов несли основную нагрузку по пропаганде новых представлений о целях революционной политической организации националистов. В сентябре 1995 года мне позвонил председатель национально-республиканской партии Н.Лысенко и предложил подъехать в гостиницу "Москва", где у него, как у депутата Госдумы, был закреплённый номер. Он сказал мне, что надо взяться за широкую раскрутку моей книги "Историческое предназначение русского национализма", и предложил мне стать и главным идеологом блока националистов, на создание которого он получил средства в преддверии новой избирательной кампании в Госдуму, и вторым человеком в списке этого блока. Я объяснил ему свою позицию. Сказал, что не вижу смысла участвовать в деятельности Госдумы, пока либеральный режим ещё на подъёме. Работой в Госдуме в таких обстоятельствах мы потеряли бы имидж революционеров и надоели бы людям к тому времени, когда понадобится бросить политический вызов режиму в период его упадка и обострения кризиса власти. Он выслушал меня с явным неудовольствием, попросил подумать о его предложениях и поддерживать связь с ним и с его заместителем, бывшим депутатом Верховного Совета РСФСР Н.Павловым.

Провал на выборах в декабре 1995 года всех национал-патриотических и патриотических организаций вызвал шок и растерянность в рядах этих организаций. Апатия и потеря смысла борьбы буквально витала в предновогоднем и январском воздухе столицы. Именно мы двое, я и Давыдов, переломили общее настроение. Ещё в ноябре 1995 года мы объявили о необходимости провести конференцию националистов "Государство и национальная идеология", впервые подняв русский национализм до уровня обсуждения его политической ответственности за государственную власть и государственную политику. Иначе говоря, мы задумали вырвать тему национализма из маргинального и безответственного, бунтарского состояния, в каком она тогда пребывала в России. Давыдов нашёл удачное помещение, и мы созвали оргкомитет из представителей разных маргинальных национал-патриотических организаций и таких же маргинальных пропагандистов национал-патриотизма. Оргкомитет проделал большую подготовительную работу, и это способствовало тому, что конференция, проведённая в конце января 1996 года, превратилась в чрезвычайно важное политическое событие, дала новое дыхание и новое направление развитию русского национализма и связанным с ним идеям. Во вступительном слове на этой конференции я, в частном порядке, предложил создать координационный совет из представителей всех организаций и редакций изданий, чтобы готовить серьёзную партию. Это предложение подхватил Лимонов, а после конференции он и Иванов-Сухаревский создали координационный совет, но очень узкий по составу участников. Нас они даже не предупредили о таком шаге, окутав его завесой тайны. Совет этот объединило лишь предложение Лимонова принять участие в президентских выборах и в качестве своего кандидата раскрутить известного патриота, чемпиона мира по толканию штанги и публициста газеты «День» Ю.Власова. Входившим в него группам удалось собрать необходимое число подписей, зарегистрировать Власова в Избирательной комиссии и обеспечить себе общероссийскую известность. Но затем из-за внутренних разногласий по поводу делёжки полученных на участие в выборах денежных средств, а главное, из-за отсутствия большой общей цели совет развалился.

Через пару недель после конференции А.Севастьянов позвонил мне и предложил подъехать в фирму "Панинтер". Там я, Севастьянов, Н.Павлов и трое известных среди патриотов публицистов встретились с хозяином фирмы А.Паникиным. Он тогда хотел войти в политику, мечтал стать, по крайней мере, заместителем министра лёгкой промышленности и решил на предстоящих выборах президента поддержать А.Лебедя. На встрече Паникин убеждал нас, что альтернативы Лебедю нет, излучал уверенность в его победе и предложил включиться в работу по созданию идеологической платформы и политической программы для генерала. Мы все дружно отказались, а Н.Павлов, подтянутый, хорошо одетый, как бы невзначай поднялся со стула, отступил от стола и заявил Паникину и остальным, что идеология уже есть, она изложена в моих работах и нескольких статьях национал-патриотов, а потому создавать какую-то идеологию под Лебедя бессмысленно. Если Лебедь способен понять нашу, уже складывающуюся идеологию националистов и национал-патриотов, он должен это доказать, и тогда с ним можно будет вести какие-то переговоры. В противном случае, у генерала нет никаких перспектив в политике. ( К слову сказать, я и Давыдов знали чиновника, который оказывал Лебедю посильную поддержку в самом начале его карьеры в политике и лично отвёз в Приднепровье, где генерал командовал армией, и передал мою книгу "Историческое предназначение русского национализма".) Эта встреча произвела на Паникина впечатление, он заинтересовался моими работами, после чего стал заметно изменяться во взглядах на политику. Паникин пригласил меня печататься в его газете, которую он раздавал в Госдуме, в Совете Федерации, в правительственном Белом Доме и в министерствах. Давал помещения под проведение некоторых наших мероприятий, а в своих лучших статьях, которые печатал в "Новой газете", высказывал некоторые наши идеи под своим именем. В его здании мы провели несколько мероприятий, которые оформили объединение интеллектуалов националистов "Золотой лев". В объединение кроме тех, с кем мы начинали движение, вошли создатель журнала "Русский геополитический сборник" Е.Морозов, издатель выходящего в Берлине журнала "Императив" В.Видеманн, известный публицист С.Пыхтин, В.Соколов и другие. С.Пыхтин увлёкся высказанным ему мной советом попробовать себя на поприще главного редактора журнала "Золотой лев", связующего националистическую идеологию с социологической практикой, и этот журнал вскоре стал самым умным изданием в России в области политической социологии. Как раз тогда русский буржуазно-городской национализм и превратился в направление политической мысли России, самое творческое и быстро развивающееся, привлекающее к нему всё более широкое внимание.