Хью Лофтинг - Цирк Доктора Дулитла

Вскоре в вагончик Доктора прибежал и Мэтью Магг, услыхавший о приезде своего великого друга. И Джону Дулитлу пришлось рассказать свою историю в третий раз.

— Ну и здорово же вы все устроили, Доктор! — воскликнул Продавец Кошачьей Еды, выслушав Джона Дулитла. — Убей меня Бог, если Блоссом вас в чем-нибудь заподозрил!

— А что делает сейчас Хиггинс? — поинтересовался Доктор.

— Он подыскал себе неплохое местечко — работает конюхом в Эшби. Теперь он больше не мучает тюлених, а честно трудится. Я думаю, что это небольшая потеря для цирка.

— А Блоссом взял к себе кого-нибудь вместо Софи?

— Нет. Сначала ему, конечно, приходилось туго без нее, но потом выздоровел силач — Геркулес, — и его дела снова поправились.

— А вы знаете, сколько Тяни-Толкай заработал без вас денег, Доктор? — спросил Гу-Гу. — Вот попробуйте угадать!

— Понятия не имею.

— Двенадцать фунтов, девять шиллингов и шесть пенсов!

— Боже праведный! — воскликнул Доктор. — Это и в самом деле ужасно много: двенадцать фунтов за одну неделю! Я не зарабатывал столько денег даже в лучшие времена своей врачебной практики. Здорово! Если мы будем продолжать в том же духе, то сможем вскоре уйти из цирка.

— Как это — уйти из цирка? — спросил Тоби, положив голову Доктору на колено.

— Ты же знаешь — мы не собирались оставаться здесь навсегда, — ответил Джон Дулитл. — У меня много работы в Падлби и… и… в общем, целая куча дел.

— Понятно, — грустно сказал Тоби. — А я думал, что вы побудете с нами подольше.

— Но как же Цирк Доктора Дулитла? — спросил Свисток. — Разве вы не собираетесь сделать новый справедливый цирк, о котором мы все так мечтаем?

— Свисток прав, — вмешался Джип. — Все звери только и говорят об этом. Они уже придумывают свои аттракционы, с которыми будут выступать в вашем цирке.

— А что будет с нашим театром. Доктор, Театром зверей? — спросил Габ-Габ. — Пока вас не было, я написал пьесу. Она называется «Тухлый помидор». Я там буду играть толстую леди. Я уже выучил всю свою роль наизусть.

— А что будет с нашим домом в Падлби? Вот что мне хотелось бы знать! — вмешалась Даб-Даб, сердито отряхивая крошки со скатерти. — Все вы только о себе и думаете. Вам и дела нет до того, чего хочет сам Доктор! Разве вам придет в голову побеспокоиться о нашем старом доме, который разваливается без нас, или о саде, который скоро превратится в настоящие джунгли? Вы забыли, что у Доктора есть своя собственная работа, свой собственный дом и своя собственная жизнь!

После этой гневной речи домохозяйки надолго воцарилось молчание. Тоби со Свистком даже забрались под стол — так им стало стыдно.

Наконец Доктор сказал:

— Да, в том, что говорит Даб-Даб, есть доля истины: я и в самом деле считаю, что мы должны уйти из цирка после того, как вернем моряку долг, и заработаем себе немного денег на пропитание.

— Ой-ой-ой, — вздохнул Тоби. — Цирк Доктора Дулитла был бы самым замечательным из всех цирков на свете!

— Эхе-хе, — сказал Габ-Габ. — А я был бы просто неотразим в роли толстой леди. Я всегда считал, что во мне пропадает комик!

— Ха, — фыркнула Даб-Даб. — На прошлой неделе ты утверждал, что тебе нужно было бы стать продавцом зелени.

— Но я смогу быть и комическим актером, и продавцом зелени, — возразил Габ-Габ. — Почему бы и нет?

Этим же вечером цирк приехал в Стоубери. И как всегда, всю ночь напролет циркачи трудились, чтобы уже утром пригласить первых посетителей.

На следующее утро в фургон к Доктору заглянул сам Блоссом, узнавший о его приезде. Поговорив с ним, Джон Дулитл решил, что он действительно не нашел ничего подозрительного в его «поездке по делам».

После директора в гости к Доктору пришел силач Геркулес. Он был рад приветствовать своего друга, который так заботился о нем во время болезни. Но, к сожалению, им не удалось как следует поболтать, так как Геркулес вдруг вспомнил, что ему пора идти выступать в свой балаган. Доктор решил проводить силача и отправился вместе с ним.

Но когда он возвращался из балагана силачей, то вдруг почувствовал сильный запах хлороформа, исходящий из шатра Фатимы, заклинательницы змей. Испугавшись, что там что-то произошло. Доктор зашел внутрь. Самой Фатимы в шатре не оказалось, но запах хлороформа был еще сильнее, чем снаружи. Особенно сильно пахло от коробки со змеями. Джон Дулитл заглянул в нее и увидел, что все шесть змей лежат там почти что в обмороке. Одна из них все же еще могла говорить. Она рассказала Доктору, что Фатима всегда травит их хлороформом в жару, когда они наиболее подвижны.

— Мы терпеть не можем этот хлороформ! — пожаловалась змея. — От него всегда так болит голова!

В это веселое солнечное утро Доктор совсем забыл о том, что больше всего расстраивало его в цирке Блоссома, — о несчастном положении бедных животных. Но эта новая бессмысленная жестокость привела его в такое негодование, что он тут же вспомнил обо всех унижениях, которым подвергаются звери, и бросился искать Блоссома.

Директор сидел в Большом шатре и разговаривал с Фатимой. Твердым голосом Джон Дулитл потребовал, чтобы обычай отравлять змей хлороформом был запрещен. В ответ на это Блоссом лишь улыбнулся и сделал вид, что занят другими делами. Фатима же обрушила на Доктора поток грозных ругательств.

Огорченный и подавленный вышел Джон Дулитл от директора и отправился к себе в фургон. Доктор размышлял над тем, смогут ли американские черные змеи прижиться в Англии, как вдруг его внимание привлекла большая толпа людей на другом конце циркового городка.

В этот момент к Доктору подошел Мэтью Магг, и они решили посмотреть, что там происходит. Протиснувшись сквозь толпу зевак, они увидели небольшой помост, на котором восседал новый знакомый Джона Дулитла — доктор Браун. Он читал лекцию о всевозможных чудесах, которые творят его таблетки и мази. По его словам, они излечивали все известные человечеству болезни.

— Какое отношение имеет этот парень к цирку Блоссома? — спросил Доктор у Мэтью.

— Блоссом разрешает ему продавать здесь свои лекарства. А за это Браун отдает ему часть выручки. Вы же знаете, хозяин всех принимает на таких условиях. Этот Браун поедет с нами еще в три города. Глядите-ка, его пилюли идут нарасхват!

И действительно, деревенские простофили, наслушавшись громких речей доктора Брауна, покупали его изделия направо и налево.

— Сходи-ка купи мне баночку вон той мази и таблеток, Мэтью, — попросил Доктор.

— Я-то, конечно, схожу, — сказал Мэтью, хитро ухмыльнувшись. — Только не ручаюсь, что они вам понравятся.

Когда Продавец Кошачьей Еды купил мазь и таблетки, Доктор отнес их к себе в фургон. Там он их открыл, понюхал и тщательно исследовал при помощи препаратов из своей маленькой черной сумочки.