Алексей Быков - Удивительное языкознание

Европейцы все больше сближаются. В этом разделе речь пойдет о чрезвычайно своеобразном явлении европейской культуры — конструировании языков международного общения и их использовании. Отдельная область межъязыковых заимствований — это перетекание имен собственных от одного народа к другому. Не будем задаваться чисто теоретическим вопросом, можно ли считать этот процесс языковым заимствованием или нет. Интересующий нас вопрос составляет часть предмета двух разделов науки о языке: топонимики (топонимы — обозначения географических объектов, от ручейков до материков) и антропонимики (антропонимы — обозначения людей: имена, фамилии, отчества, прозвища и, возможно, еще какая-нибудь неведомая нам экзотика). Естественно, в этой интересной и сложной теме мы ограничимся только европейскими языками, и то в самом поверхностном виде, только в качестве иллюстрации к проведенному обзору языков родного континента.

Вторая половина XIX века. Хорошее было время! Бурный расцвет науки, живописи, литературы, ощутимый технический и социальный прогресс, всеобщее смягчение нравов, появление таких симпатичных общественных явлений, как олимпийское движение (коммерцией в нем тогда и не пахло) и пацифизм (войн больше не будет!). Господствовало почти всеобщее убеждение, особенно к концу века, что человечество (под человечеством тогда подразумевалась, главным образом, Европа) вышло на магистральный путь всеобщего прогресса. Этим надеждам скоро положит конец Первая мировая война.

В первое военное Рождество (четвертый месяц войны) на Западном фронте было несколько случаев совместного его празднования солдатами враждебных армий. Немцы играли на нейтральной полосе между позициями в футбол с французами и англичанами («О, спорт — ты мир!» было провозглашено за пару десятилетий до этого), совместно распивали спиртные напитки и обменивались подарками. Уже в следующее Рождество (1915 года) это было совершенно невозможно. Старания командования и, главное, взаимное ожесточение противников сделали свое дело. Рождество 1914 года было последним праздничным днем старого мира.

А пока XIX век в своем расцвете. Чрезвычайно популярна идея, что одна из главных причин войн — взаимонепонимание народов. Причем взаимонепонимание в самом буквальном смысле — говорят они на разных языках. А вот если бы язык был один, народы бы договорились между собой и, уж конечно, почувствовали бы себя детьми единой цивилизации. На фоне этих настроений стали предприниматься практические шаги. Были предложения реанимировать в качестве всемирного языка латынь. Однако это казалось несправедливым, так как в преимущественном положении оказывались народы, говорящие на романских языках. Тогда в Европе занялись конструированием искусственных языков, рассчитанных на то, что в будущем ими овладеют все жители планеты.

Первому из этих языков под названием волапюк была уготована недолгая жизнь. Между прочим, он ориентировался на всех жителей Земли, это одна из первых попыток преодоления евроцентризма. Ведь когда в XIX веке говорили о всемирном языке, подразумевался, конечно, язык всеевропейский. А вот создатель волапюка , одного из первых искусственных языков ( Volapük — от искаженных английских слов world и speak ), даже изъял из числа звуков своего языка [р], дабы его могли без особых усилий осваивать дети и китайцы, с этим звуком незнакомые. Корневой состав волапюка черпался в основном из английских слов, правда, изменявшихся до неузнаваемости. После периода популярности в некоторых кругах интеллектуалов сей язык был почти полностью вытеснен более удачливым конкурентом, языком эсперанто , который, хотя период его расцвета позади, в ходу до сих пор. По разным оценкам, им в настоящее время владеют несколько миллионов человек.

Эсперанто — замечательный пример реализации лингвистического проекта, произведенного не профессионалом, а любителем. Его создатель — варшавянин (в то время Варшава входила в состав Российской империи) Людвиг Заменхоф — врач по профессии, полиглот и языковед-любитель. Эсперанто (само слово Esperanto значит «надежда») — язык синтетического строя с письменностью на основе латинского алфавита. При желании овладеть им можно за несколько месяцев, так как, безусловно, он легче, чем любой из естественных языков. Эсперанто — откровенно евроцентрический язык, вся его лексика взята из различных европейских языков, но предпочтение отдается словам (в основном латинского происхождения), входящим в фонд общеевропейской лексики.

Лексическую основу языка составляет набор корней и аффиксов (префиксов и суффиксов), каждый из которых имеет вполне определенное значение. На основе корня с помощью аффиксов создаются всевозможные производные слова. Собственно, в словарь производные можно и не включать — достаточно корней и аффиксов, значение производных всегда будет понятным.

Грамматика также строго упорядочена: один тип спряжения, один тип склонения, единообразный способ образования множественного числа и т. д. Разумеется, никаких неправильных глаголов, чередования звуков в корнях (например, «полагать», но «разложить») и прочих исключений, которыми изобилуют естественные языки, причем как раз в самых частотных словах. Глагол «быть» неправильный, кажется, во всех европейских языках. Вообразите, иногда разные временные формы одного глагола в естественных языках образуются от разных корней! Русское я иду в прошедшем времени чудесным образом превращается в я шел . То же в английском: I go и I went . Всего этого безобразия в эсперанто нет и в помине.

«Язык надежды», полностью соответствуя духу эпохи, быстро стал популярным, и не только в Европе, но и в Америке, и Японии, переживавшей в то время период интенсивной вестернизации (уподобления Западу). Эсперантисты, новый «народ», появившийся на планете, объединялись в клубы, национальные и региональные федерации, завязывали личную переписку со своими иноземными «соотечественниками». Эсперанто — идеальный язык для приобретения пэнфрэндов ( penfriends ), друзей по переписке. Многие эсперантисты были последовательными космополитами, стремившимися к тому, чтобы полисом (городом, государством) для них стал весь космос (мир).

Первая мировая нанесла страшный удар по идеологии эсперантистского движения, но оно продолжало существовать всюду, кроме Советской России. Большевики допускали интернационализм только в классовой и подконтрольной государству форме. Эсперантистское движение в стране в конце 1920-х годов было уничтожено в самом буквальном смысле.