Анастасия Соловово - Двугривенный

- Врешь. Запирай дверь, Алексей! И дверь захлопнулась перед Шуркиным носом.

Шурка сидит скрючившись перед фонарем на бревне. Не чувствует Шурка, что дождь все сильней да сильней мочит ему голову, течет по спине тоненькими тепловатыми ручейками,что фуражка его, скомканная,валяется в грязи, что чужая какая-то взъерошенная собака с любопытством обнюхивает его сапоги, что на дворе грязно, темно, холодно, а там, за освещенными окнами читальни, бродят и колышутся серые людские тени…

- Степанов, откройте.

- Кто там?

- Это я, Степанов, я, Иван Гаврилович, доктор… Опоздал… Экстренного больного привезли. не началось еще?

- Не началось, опаздывают что-то, скоро начнется, идите скорей, Иван Гаврилович.

Доктор Иван Гаврилович подымает ногу, чтобы перешагнуть порог.

- Это еще кто, чего тебе?

Две маленькие руки крепко уцепились за карман докторского пальто.

- Ты что, мальчик?

- Дяденька, это я, Шурка.

- Какой Шурка?

- Шурка… кому вы ногу резали… Вот она нога, завязанная… я не ревел тогда… в кино попасть хотел… упомнили теперь?

- А помню, помню, в кино ты собирался, молодцом себя держал, не пикнул… Ну, в чем же дело?

Шурка, запыхавшись, волнуясь, путаясь, рассказывает о своем горе.

Желтая струя света падает с фонаря прямо Шурке на лицо, и доктор Иван Гаврилович ласково заглядывает Шурке в заплаканные правдивые глаза.

- Степанов, пропустите, пожалуйста, этого мальчика, я его знаю, он не врет.

Доктор толкнул Шурку на деревянную некрашенную скамейку и сказал:

- Сиди смирно. Смотри…

Кругом было совсем темно. Потушили последнюю керосиновую лампу. Кругом - справа, слева, спереди-торчали из темноты головы и плечи, кашляли, сморкались, шептались, хихикали, стучали ногами об пол. Было душно.

Шурка глаз не отводил от большой белой простыни на противоположной стене.

- Это экраном называется,- объяснил ему накануне Андрюшка,- на нем на самом все и показывают.

Вдруг запиликала скрипка, жалобно, жалобно, того гляди-оборвется струна, и что-то затрещало т-р-р-р-р.

«Точь в точь, как у нас косилка на лугу летом», подумал Шурка и не успел подумать, глаза вытаращил и рот разинул от удивлении.

На экране вдруг сразу вырос лес настоящий. деревья от ветра качаются… и в лесу хижины, а из хижин охотники выходят с ружьями… Не успел Шурка охотников хорошенько рассмотреть, а там уж и другое пошло: камыши высокие… в камышах львы… один лев страшенный, точь в точь, как на афише… Разинул пасть зубастую во весь экран… прыгнуть приготовился, завидя охотника…

Шурка от страха как вскрикнет на все кино: «Ай, съест!» и глаза закрыл, а рядом засмеялись: «Вот дурак».

Открывает Шурка глаза, а львов и в помине нет, и опять хижина, и опять охотники, а за ними другие убитых львов несут.

Много еще чего видел Шурка: большущих крокодилов на берегу огромной реки и пятнистых леопардов и слонов видел, на слонах домики и в домиках люди сидят… и жирафу с длинной шеей, и носорога толстого…

За целую жизнь не перевидать Шурке всего того, что за один вечер увидал…

Во второй части программы была веселая комедия: один человек все гонялся за другим по крышам, по комнатам и все ронял, уж такая веселая комедия, что Шурка от смеха живот надорвал, по лавке катался, за живот держался обеими руками, слезы утирал…

Кончилось представление. Хлынул народ из кино. У крыльца Шурка столкнулся с доктором.

- Повезло тебе здорово, не повстречал бы меня - не попасть бы в кино.

И доктор ласково погладил Шурку.