Анастасия Перфильева - Лучик и звездолёт

— Опять! Сто раз одно и то же! Ракеты запускают в верхние слои атмосферы. Понимаешь?

— Понимаю. А какая она, атмосфера?

— Какая? Очень простая. Такой же воздух, только в высоте другой. К ракетам приделаны автоматические станции с разными приборами. Ну, автоматы! Они сами всё узнают, как там, наверху… А с земли учёные и мой папа наблюдают, что показывают приборы, и записывают. Про ветер, температуру, чтобы потом погоду предсказывать. Ясно?

— Ясно. А как ракета вылетает?

Иринка принялась вдохновенно сочинять. Она никогда ещё не видела взлёта метеорологической ракеты, только слышала об этом от отца.

Отец Иринки, Иван Васильевич Лузгин, очень занятой, увлечённый работой человек, так любил маленькую дочку, что в свободное от школы время — Иринка этой весной перешла уже в третий класс — даже брал с собою в командировки.

Матери у Иринки не было.

Женя Коротков жил с Иринкой в одном доме. Они часто играли вместе во дворе, или в просторной квартире Лузгиных, или в тесной людной коротковской квартире. Женя слышал однажды от соседей, что «как жаль, что Иринкина мама умерла так рано…» Он не придал этим словам большого значения: привык, что Иринка живёт только с дядей Ваней и строгой опрятной старушкой — Александрой Петровной, которая вела у Лузгиных хозяйство. К тому же слово «умерла» было слишком туманное и грустное…

У самого Жени семья была большая: мать, отец, подполковник в отставке, старший брат Лёня, студент техникума, старшая сестра Катя и он сам, Женя, отставший от Иринки на один класс, потому что «слабоват здоровьем».

Иринка с Женей дружили по-настоящему. Разумеется, они часто ссорились и даже дрались, но тут же мирились. А играть после ссор всегда бывало только приятнее.

Отцы Иринки и Жени тоже дружили. Когда-то в Великую Отечественную войну Иван Васильевич и Сергей Сергеевич воевали в одной воинской части. Потом Иван Васильевич стал сапёром, а Сергей Сергеевич попал в кавалерийский полк. Встретились они опять на фронте, во время боёв уже на границе Германии. И с тех пор больше не разлучались. Оба были в одном бою ранены, вместе лежали в госпитале. А когда война кончилась, поселились в одном городе, даже в одном доме. У Сергея Сергеевича подрастали дети. У Ивана Васильевича — Иринка.

…Когда дядя Ваня вернулся со своего совещания в гостиницу, ребята сидели в номере на диване, красные и надутые, как индюки.

Они только что играли в «щелчки-помордасы» и сильно повздорили. «Щелчки-помордасы» выдумала Иринка, когда ребята, досыта наглядевшись на всё вокруг гостиницы, прибежали в номер. Пол в номере был покрыт блестящим линолеумом в крупную жёлто-коричневую клетку. Клетки великолепно годились для классов.

Игра началась азартно. Иринка прыгала мастерски, Женя часто попадал на черту. И тогда наступала расплата: Иринка имела право щёлкнуть его в нос или в лоб. А когда Женя угодил в «огонь» и сгорел, Иринка так больно отщёлкала его, что мальчик не выдержал: бросился и надавал ей тумаков, сам понимая, что поступает нечестно.

Вот и уселись оба друг против друга на диван, злые, взъерошенные, ждать, пока схлынет взаимная обида.

Войдя в номер и положив на стол папку с бумагами, Иван Васильевич воскликнул:

— Всё. Свободен! Немедленно собирайтесь, идём ужинать — вы, наверно, умираете с голоду… Да, вот что: сегодня ложимся спать как можно раньше. Завтра в шесть утра, так и быть, беру вас с собой смотреть взлёт ракеты…

Иринка с Женей мигом спрыгнули с дивана. Бросились в ванную мыть руки, попихивая друг дружку в бок и перемигиваясь.

Поужинали внизу в ресторане. Погуляли ещё «для моциона», как сказал дядя Ваня, вокруг гостиницы и легли спать. Дядя Ваня на своей выехавшей из стены тахте, Иринка на диване, а для Жени дежурная принесла обыкновенную раскладушку, в которую он провалился, как в люльку.

Дядя Ваня с Иринкой заснули быстро. Женя лежал долго, пристально глядя в щёлку между рамой и шторой. Там, на глубоком чёрном небе, мерцала большая голубовато-зелёная звезда. Она была далёкая, манила чем-то и пугала… Так, глядя на загадочную звезду, Женя незаметно и уснул.

Пришло утро… На лёгких шторах проступили цветные узоры. Заиграл в графине с водой бойкий луч, сполз на клетки-классы.

Иринка и Женя вскочили одновременно, испуганные, хотя дядя Ваня ещё крепко спал. Босиком по холодному полу прошлёпали в ванную, завозились, заплескались прохладной водой.

Поднялся и дядя Ваня. Отдёрнул штору, быстренько побрился жужжащей, как крошечный пылесос, бритвой, распахнул настежь окно. Солнце хлынуло, затопило комнату. Стало свежо, и захотелось есть.

Внизу у гостиницы ждал небольшой синий автобус.

Сошли опять в ресторан. Народу там было полно! Иринка с Женей узнали среди сидевших за столиками и главного начальника с седой головой, и вчерашних двух тоненьких девушек, и парня в тёмных очках, хотя теперь он был не в трусах, а в отличном костюме с молниями.

Ресторан гудел сдержанно и ровно. Дядю Ваню окликали, Иринку тоже. Женя завидовал и, стараясь казаться безразличным, усердно ел яичницу. Иринка же улыбалась всем, раскачивая хвостики с бантами…

Женя думал: как все завтракавшие разместятся в одном небольшом автобусе? Оказалось, в него сели только дяди Ванин седой начальник, юноша с молниями, вчерашний толстяк да они трое.

Иринку с Женей пропустили вперёд к окну, рядом с водителем. И тронулись в путь.

Во все глаза, молча, жадно смотрели ребята на проплывшую громаду здания с куполом, на какие-то башни и башенки без окон и на дорогу среди поля длиной, по словам Иринки, в сто километров.

Остальные пассажиры в автобусе смеялись, шутили, спорили, кто-то кричал, что Федунчик обыграл в шахматы самого Фёдора Фёдоровича, — словом, вели себя непростительно буднично.

Нет, Иринка ошиблась! Никаких ста километров они не проехали, Женя мог поручиться.

Автобус неожиданно стал. Все полезли к выходу.

Это было такое же поле. Пустое, чистое, заросшее самой обыкновенной травой. У дороги топорщились бело-розовые кашки, распластались листья подорожника. Равнодушные облака стыли в майском небе. Даже какая-то дерзкая пичуга заливалась-пела в воздухе.

Далеко впереди виднелась гладкая, словно отутюженная площадка. И вот на ней-то возвышалась напоминавшая подъёмный кран или экскаватор ажурная, устремлённая вверх вышка.

Никто из приехавших не спешил к площадке. Дядя Ваня скомандовал:

— Быстро в укрытие!

— В укрытие? Военное? — ахнула от восторга Иринка.

— Укрытия, к счастью, бывают не только военные, — улыбнулся седой начальник.

Все спустились по каменным ступенькам в незаметное углубление под землёй. Стены его были выложены плитами, в одну был вделан экран. Вышка, нечётко видная издали, на экране казалась близкой, как будто находилась в двух шагах.