Нина Артюхова - Светлана

— Ну так что ж, увидитесь все-таки с ней?

— Увижусь, конечно.

— Вот я и говорю — обрадуется. Товарищ лейтенант, вы мне скажите, как вашего капитана зовут, и адрес дайте.

— Зачем тебе?

— А как же! Он сказал, чтобы я ему писала из Москвы.

— Дело важное, — согласился Костя. — Вот тебе блокнот, вырви страницу и записывай номер полевой почты.

В солдатских карманах всегда бывает тесно. Вместе с блокнотом Костя вынул и положил на колени фотогра­фию и два письма.

— Это вашей мамы карточка? — спросила Светлана и вдруг покраснела и смутилась, как смутился бы взрос­лый человек, совершивший бестактность: девушка, сня­тая на фотографии, не могла еще быть ничьей мамой.

Костя засмеялся, тоже слегка покраснев:

— Нет, это просто одна знакомая. Нравится тебе?

— Нравится. Красивая очень,

— А мама моя вот.

Светлана долго и внимательно разглядывала фотографию. Наконец, вздохнув, сказала с глубоким убеж­дением:

— Она очень хорошая, ваша мама!.. А вашу знако­мую Надей зовут?

— Ты что — цыганка или Шерлок Холмс?

— Нет, я просто глазастая. Вот здесь на конверте на­писано: «Надежде Сергеевне Зиминой». Написали пись­мо, а отправить не успели — сами поехали.

— Почему все-таки ты так уверена? Может, это маму мою Надеждой Сергеевной зовут?

— Не-ет! Вашу маму Зинаидой Львовной зовут. И фа­милия Лебедева, как у вас. Ей вот это, другое письмо, без конверта, треугольничком сложено!

«Ну и бес эта девчонка!» — подумал Костя, расхохо­тавшись и краснея все больше и больше.

— Ладно, проницательная женщина, вот тебе каран­даш, пиши: «Капитан Шульгин...»

Когда адрес был записан, Костя стал опять расклады­вать по карманам свое имущество.

— Странно все-таки, — сказала Светлана: — вам руку только перевязали, и все. Когда рука ранена, ее пола­гается вот так еще чем-нибудь широким к плечу подвя­зать. А то вы ее и туда и сюда...

Костя усмехнулся:

— У нас в медсанбате врачи и сестры тоже очень опытные. Они так и сделали. Только я эту повязку снял.

— Ага, — понимающе сказала Светлана. — Чтобы не так страшно было вашему капитану?

— Чтобы не так страшно.

— Вы бы хоть в карман ее положили, повязку. Теперь и подвязать нечем.

Светлана подумала с минуту, нагнулась к своему узел­ку, порылась в нем и решительным движением вытянула шелковый вязаный шарф.

— Согните руку. Держите так... Ну вот... — Она пере­кинула шарф ему на шею и завязала узлом. — Ведь луч­ше, правда?

— Красота! И шарф у тебя какой нарядный... шел­ковый... полосатенький. Откуда такой взялся?

Она ответила:

— Это мамин шарф.

— Как здесь уютно! Правда, товарищ лейтенант? Я так давно не ездила в поезде!

Светлана жадно смотрела в окно, сначала молча — уж очень грустно было видеть сожженные деревни, выруб­ленные леса, разрушенные станционные здания. Но поезд бежал все дальше и дальше на восток, и пейзаж ме­нялся.

— Смотрите, смотрите, товарищ лейтенант! Здесь уже пашут! Трактором! Товарищ лейтенант, смотрите, а здесь новые дома строят!

Костя вставал, подходил к окну и с не меньшим лю­бопытством и радостью, чем Светлана, смотрел и на трак­тор и на новые дома. Но день был свежий, от окна поря­дочно дуло через разбитое стекло, а Костю стало по­знабливать после бессонной ночи. Опять заболела рука. Он сел в углу, около двери, подложив под локоть веще­вой мешок.

— Вы бы полежали, товарищ лейтенант.

— Вот что, Светлана, — сказал он, — хватит тебе меня лейтенантить. К тому же, заметь, ты каждый раз по­вышаешь меня в чине: я еще не лейтенант, а только млад­ший лейтенант.

— Хорошо, товарищ младший лейтенант, буду назы­вать младшим.

— И это не обязательно. Ты человек гражданский, и так строго соблюдать устав тебе ни к чему.

— Как же мне говорить? Товарищ Лебедев?

— Слишком официально.

— Тогда скажите, как вас по отчеству? Константин... а дальше?

— Вот отпущу себе бороду лет через пять, тогда мне отчество потребуется, а пока можно без него обой­тись.

Так как же мне вас называть?

— Зови, как все люди зовут: Костей.

Ему хотелось пить. На столике у окна стоял жестяной чайник. Костя спросил у соседа:

— Это ваш?

Сосед показал на верхнюю полку. Там кто-то спал, накрывшись с головой. Виден был погон танкиста с тремя сержантскими лычками, и торчали из-под шинели широ­кие подошвы сапог.

Костя взял чайник, болтнул его, но чайник был пустой и легкий.

Они подъезжали к станции. Светлана прижалась к окну, высматривая что-то на перроне. Как только поезд остановился, она вдруг сорвалась с места, схватила чайник и, быстро сказав: «Я сейчас!» — исчезла в кори­доре.

— Куда ты? Стой, стой!

Девочка уже мчалась по платформе, прямо к баку с кипяченой водой, около которого образовалась очередь.

Бежать за ней вдогонку? Впрочем, это было недалеко. Наполовину сердясь, наполовину забавляясь, Костя увидел, как девочка подошла к баку, стала проби­раться вперед и как вдруг расступились перед ней со сме­хом парни в гимнастерках, а один взял у нее чайник и на­лил кипятку.

Осторожно обмотав платком ручку, Светлана понесла чайник назад.

Когда она вошла с сияющими глазами и, поставив чайник на стол, сказала: «Вот, пейте», — у Кости даже не хватило духу бранить ее.

— Ты все-таки так не делай другой раз, — сказал он: — поезд уйдет, а ты останешься. Ты что им говорила? Почему они вдруг тебя вперед пустили?

— А я им сказала: «Товарищи военные, пустите ре­бенка без очереди. А то поезд тронется, вы-то на ходу мо­жете вскочить, а я-то нет!»

Костя засмеялся и стал развязывать свой мешок.

— Есть хочешь?

— Эге! — послышался голос сверху. — Я вижу, здесь чаевничать люди собрались?

С верхней полки наклонилось добродушное лицо, та­кое загорелое, что брови и усы казались светлыми поло­сками на медно-красном фоне.

— Присоединяйтесь, товарищ сержант, — сказал Ко­стя. — Мы тут похозяйничали у вас немножко.

— Хозяюшка у вас уж больно хороша, товарищ млад­ший лейтенант!

Светлана поела с аппетитом, а Костя только выпил две кружки горячего чаю и опять уселся в своем углу.

Сержант предложил ему лечь на верхнюю полку, но Костя отказался. Сержант подумал, покряхтел, спросил сам себя удивленно: «Сколько может человек спать?!», перевернулся на другой бок и очень скоро опять заснул.

Костя думал с досадой, что без доктора все-таки не обойтись. Придется сойти где-нибудь на станции и поте­рять несколько часов до следующего поезда. Сегодня уж как-нибудь потерпеть, а завтра с утра узнать.

Светлана сидела у окна, подперев руками подбородок.

Большое багровое солнце скрылось за лесом. Закат был тревожным. Лохматые тучи метались по небу, как языки пламени, раздуваемые ветром. На востоке небо было спокойное, прозрачно-синее, там медленно вставала луна, такая же большая и круглая, как солнце. И ка­залось, что поезд убегает от тревожного зарева войны и торопится навстречу спокойной луне, в мирную жизнь...