Валерий Воскобойников - Всё будет в порядке

Вообще-то отец у Володи когда-то был. Только они друг о друге не знали.

Однажды, Володя тогда учился в четвёртом классе, он шёл с мамой по Невскому, и вдруг около Пассажа мама схватила его за руку, больно сжала, толкнула за столб и приказала тихо:

– Не двигайся! Видишь, мужчина в красные «жигули» садится!

Недалеко от них пожилой, очень серьёзный человек открывал дверь у «жигулей» новой модели. И в эту же машину садились невысокая худенькая женщина, взрослая девушка, похожая на неё, а рядом с мужчиной – девчонка, и лет ей было, наверно, столько же, сколько Володе. Девчонка о чём-то весело рассказывала, и все улыбались.

– Это твой отец, – сказала вдруг мама.

Прежде на редкие вопросы об отце мама лишь отшучивалась, да Володя и не задавал их давно.

– Только тихо! Он о тебе не знает, понял? Вообще не знает, даже не догадывается, что ты живёшь на свете. А если когда-нибудь узнает, то это принесёт несчастье сразу нескольким людям. И мне в том числе, понял?

Володя так и не спросил ни разу маму, с чего бы это известие о том, что он живёт на свете, сделает людей несчастными. Но сам часто про это думал.

А через год произошло страшное. Это было недавно, скоро после зимних каникул.

– Вот что, – сказала мама однажды утром. – Ты сегодня в школу не пойдёшь, и я на работу тоже. – Голос у неё был странный. – Мы поедем на кладбище. Умер твой отец, и там будут его хоронить. Мы постоим в стороне, а потом положим цветы.

Володя по-прежнему ничего не спрашивал, только кивнул.

Мама потом сама добавила, что про болезнь отца ничего не знала, а он, оказывается, лежал в больнице все последние месяцы.

Только вчера вечером случайные знакомые сказали по телефону…

Автобус мучительно долго тащился до кладбища, и мама нервничала – вдруг они опоздают. Но не опоздали. Группа людей как раз входила на главную аллею. Мама кого-то там узнала, ухватила Володю за руку:

– Это он, да! Пошли!

Они с мамой пошли за людьми, как бы вместе с ними, но и чуть отдельно. Мама держала большой сверток с живыми тюльпанами.

Впереди несли несколько венков, потом на большой каталке везли гроб, обшитый красной материей.

И Володя по-взрослому подумал, что теперь он никогда не увидит отца. А ведь он всю эту последнюю зиму тайно мечтал о встрече.

Володя представлял, как окончит школу, станет взрослым. И вот они встретятся – два взрослых человека. Один молодой, быть может, студент, как Анатолий, другой пожилой. Встретятся где-то почти случайно и разговорятся. Отец неожиданно удивится, какой же Володя умный, как здорово все понимает. И тут нечаянная догадка озарит его сознание. И он, отец, подчиняясь этой догадке-молнии, спросит: «Кто же ваш отец?» А Володя не ответит, он только улыбнётся загадочно. Но отец сам всё поймёт, он взглянет в зеркало на два отражения: своё и Володино, – и это зеркало как бы скажет: «Больше не надо слов». Они крепко обнимут друг друга. Отец, пряча слёзы, голосом, полным отчаяния и страсти, станет у них с мамой просить прощения за всё. И, может быть, познакомит со своей семьёй. Только там никогда не догадаются, что он, Володя, – тоже сын своего отца. В той семье он появится как таинственный друг, хороший знакомый.

Примерно так представлял Володя будущую встречу с отцом.

Но всё. Теперь он отца никогда не увидит. Никогда.

Вокруг выкопанной могилы были кучи снега и мёрзлой земли. Мужики в ватниках опустили гроб на длинных верёвках в яму. Та самая худенькая женщина, которая садилась в машину к отцу, громко, не стыдясь, плакала. Володя по этому плачу её и узнал. И девушка плакала. А девчонка смотрела вниз, на ноги. И мама рядом с ним тоже вдруг заплакала…

На них с мамой некоторые люди как бы незаметно оглядывались. Хотя они и стояли чуть в стороне, чтобы никому не мешать.

Потом, когда могилу уже забросали землёй, сделали холмик, накрыли его венками, живыми цветами и отошли, мама с Володей тоже приблизились, развернули газету и положили тюльпаны.

– Вы, извините, кем усопшему будете? – подошёл к ним приотставший пожилой человек. – Близкими или так?

И Володя растерялся, не знал, как отчитываться перед этим человеком за цветы и мамины слёзы.

– Я интересуюсь, усопшему вы кем будете? – настаивал спрашивающий.

Но мама посмотрела как бы сквозь него, махнула с горечью рукой и проговорила:

– А, бросьте! Разве теперь это важно?!

И человек тот смутился, отошёл…

Володя все продолжал сидеть в прихожей и думал, как поступить с мамой. Потом решил посоветоваться с Анатолием. Только протянул руку к трубке, как вдруг телефон зазвонил сам.

– Вов, ты телевизор смотришь? – это был голос Тани Осокиной. – Включай быстрей, маму твою показывают!

Пока он подбежал к телевизору, пока тот включился, от передачи остался лишь кончик.

На мгновение появилось несколько человек и среди них – мама. А потом милицейский майор с забинтованной головой проговорил:

– С нарушителями законности мы поступаем именно так – по закону.

А дальше пошёл другой кадр – о городских художниках.

Но и того, что Володя увидел, ему хватило. Ведь эти несколько человек с мамой во главе сидели в отделении милиции, за решёткой. И на них смотрел весь город, потому что показывали их в самой известной программе новостей.

Да уж, завтра в классе повеселятся!

Даже Анатолию звонить расхотелось. Но только он один мог понять, посоветовать.

Уж сколько раз, начиная с первого класса, спасал Анатолий Володю, сам чаще и не догадываясь.

Например, ещё в том же первом классе сидела на соседней колонке девочка – Таня Осокина. И Володе нравилось на неё смотреть, какая она вся беленькая, и коса у неё толстая, даже пушистая, не то что у других. И лоб высокий. Говорят, в высоком лбу хранятся большие математические способности.

Володя к ней не подходил, только смотрел иногда во время уроков.

И вдруг девчонки с мальчишками придумали жуткую игру – женить друг друга. Мальчишки тащили по коридору кого-нибудь из своих, девчонки – из своих. Те упирались, но их с хохотом подтаскивали друг к другу и не отпускали, пока они не поцелуются. Некоторые, правда, особенно и не упирались.

Но когда мальчишки схватили Володю, а девочки Таню Осокину – откуда они только узнали его тайну?! – когда потащили их навстречу, Володя понял, что лучше умрёт, чем приблизится к ней, к Тане Осокиной. Он попытался растолкать всех, вырваться, но его крепко обхватили за руки. Тогда он решил упасть на пол, но его всё равно потащили, с волочащимися ногами, с рубашкой, вылезшей из школьных брюк. И тут он увидел Таню, которая тоже вырывалась изо всех сил. А те, кто тащили – и девчонки и мальчишки, – хохотали. И только они с Таней смотрели друг на друга с ужасом, и Володя чувствовал, что Таня ждёт от него помощи, спасения. Да-да, это он должен был спасти их обоих. Но только как? Ведь и его волокли за руки и за ноги к ней навстречу.