Эрих Кестнер - Проделки близнецов

— Итак, кто же из вас Луиза Пальфи, а кто Лотта Кернер?

— А мы не скажем! — заявляет одна Лотта, подмигивая, и вновь раздается громкий хохот.

— Ради всего святого! — в комическом отчаянии восклицает фрау Мутезиус… — Так что же нам теперь делать?

— А может, кто-нибудь все-таки угадает! — с удовольствием предлагает вторая Лотта.

Штеффи поднимает руку, как школьница, которой хочется непременно первой прочитать стихотворение.

— Я что-то знаю! — кричит она. — Труда учится с Луизой в одном классе, вот пусть Труда и угадает!

Труда, чуть помешкав, выходит на первый план, внимательно окидывает взглядом сперва одну Лотту, потом другую, и растерянно качает головой. Но вдруг лицо ее озаряется лукавой улыбкой. Она, что есть силы, дергает за косу стоящую с ней рядом Лотту и тут же получает в ответ оплеуху!

Держась за щеку, Труда в восторге кричит:

— Это Луиза!

Тут уж общее веселье достигает высшей точки.

Луиза и Лотта получили разрешение сходить в деревню. Следовало во что бы то ни стало сфотографировать этих двух Лотт. И послать фотографии домой. То-то там удивятся!

Фотограф, некий господин Эйпельдауэр, оправившись от удивления, взялся, наконец, за работу и сделал шесть разных снимков. Фотокарточки будут готовы через десять дней.

Когда девочки ушли, фотограф сказал жене:

— Знаешь что, а пошлю-ка я несколько глянцевых снимков в какой-нибудь иллюстрированный журнал. Они любят иногда такие штуки!

Выйдя от фотографа, Луиза прямо на улице распустила, наконец, свои «дурацкие» косы, так как полагала, что эта благонравная прическа вредит ее здоровью. И получив опять возможность встряхнуть своими локонами, она становится прежней, озорной Луизой. И приглашает Лотту зайти в деревенское кафе, выпить по стакану лимонада.

Лотта отнекивается. Луиза же энергично заявляет:

— Следуй за мной! Позавчера папа опять прислал денег на карманные расходы. Так что пошли!

Они направляются к дому лесничего, жена которого держит кафе, садятся за столик в саду, пьют лимонад и болтают. Сколько надо рассказать друг дружке, сколько задать вопросов, сколько выслушать ответов, когда две девочки заключают дружеский союз!

Между столиками, квохча, бродят куры. Старая охотничья собака, обнюхав обеих посетительниц, вполне примиряется с их присутствием.

— А твой отец давно умер? — спрашивает Луиза.

— Не знаю, — отвечает Лотта. — Мама никогда о нем не говорит… а я… я не люблю спрашивать.

Луиза понимающе кивает.

— Я тоже не помню свою маму. Раньше у папы на рояле стояла ее большая фотография. Но один раз он увидал, что я ее рассматриваю, и на другой день фотография исчезла. Наверно, он запер ее в свой письменный стол.

Куры квохчут. Охотничья собака дремлет. Маленькая девочка, у которой нет отца, и вторая, у которой нет матери, вместе пьют лимонад.

— Тебе тоже девять лет? — спрашивает Луиза.

— Да, — кивает Лотта, — четырнадцатого октября будет десять.

Луиза застывает на месте.

— У тебя день рождения четырнадцатого октября?

— Четырнадцатого октября.

Луиза наклоняется к ней и шепчет:

— У меня тоже!

Лотта цепенеет.

За домом кричит петух. Собака, раскрыв пасть, хватает пчелу, жужжавшую возле самого ее носа. Из открытого кухонного окна слышно, как поет жена лесничего.

Обе девочки, точно загипнотизированные, смотрят в глаза друг другу. Лотта, с трудом сглотнув, хриплым от волнения голосом спрашивает:

— А где… где ты родилась?

— В Линце, на Дунае.

Лотта облизывает пересохшие губы.

— Я тоже!

В саду совсем тихо. Только верхушки деревьев шевелятся. Вероятно, это судьба, пролетая над садом, задела их своим крылом? Лотта медленно произносит:

— У меня в шкафу есть фотокарточка моей… моей мамы.

Луиза вскрикивает.

— Покажи!

Она за руку стаскивает Лотту со стула, и они мчатся прочь из сада.

— Эй! Эй! — раздается чей-то голос. — Это что за новая мода? Выпить лимонад и не заплатить! — возмущается жена лесничего.

Луиза пугается. Дрожащими пальцами она вытягивает из кошелька многократно сложенную бумажку, сует в руку лесничихи и бегом возвращается к Лотте.

— Сдачу возьмите! — кричит им вслед лесничиха.

Но девочки ее не слышат. Они бегут, словно спасаясь от погони.

— Видно, у этих малюток совесть нечиста, — бурчит себе под нос женщина и возвращается в дом. Старая охотничья собака трусит за ней.

Лотта распахивает дверцы шкафа, выхватывает из-под стопки белья фотографию и подает ее дрожащей всем телом Луизе. Луиза робко, даже с некоторым страхом, смотрит на снимок. Взгляд ее проясняется. Она буквально впитывает в себя изображение молодой женщины.

Лотта в нетерпении глядит на Луизу. Луиза, изнемогая от счастья, опускает руку с фотографией и блаженно кивает головой. Потом вдруг судорожно прижимает фотографию к груди:

— Это моя мама!

Лотта обнимает Луизу.

— Наша мама!

Девочки прижимаются друг к дружке. Кроме тайны, которую они только что раскрыли, их поджидают еще новые загадки, новые тайны.

По дому разносятся удары гонга. Дети с криками и смехом несутся вниз по лестнице. Луиза хочет положить фотографию обратно в шкаф. Но Лотта говорит:

— Я тебе ее дарю!

Фройляйн Ульрика стоит перед письменным столом в кабинете директрисы. От волнения на щеках у нее выступили круглые пятна, красные как вареные раки.

— Я просто не в состоянии молчать! — выпаливает она. — Я должна с вами поделиться! Если бы я знала, что делать!

— Ну, ну, — говорит фрау Мутезиус. — Что же такое у вас на сердце, милочка?

— Они вовсе не астрологические близнецы!

— Кого вы имеете в виду? — улыбается фрау Мутезиус. — Английского короля и портного?

— Нет! Луизу Пальфи и Лотту Кернер! Я проверила по регистрационной книге! Они обе родились в Линце в один и тот же день. Это не может быть случайным совпадением.

— По всей вероятности, это не случайность, милочка. Я тоже думала об этом.

— Так вы знаете? — спрашивает фройляйн Ульрика, хватая ртом воздух.

— Разумеется! Когда Лотта приехала, я спросила у нее и записала все эти данные, потом сравнила их с данными Луизы Пальфи. И данные эти до некоторой степени совпадают. Обе родились в один и тот же день в одном и том же месте.

— И что же теперь будет?

— Ничего! Если вы, милочка, кому-нибудь только заикнетесь, я вам уши оборву.

— Но…

— Никаких но! Дети ни о чем не подозревают! На днях они сфотографировались и намерены послать эти карточки домой. Если таким образом клубок распутается, прекрасно! Но мы с вами… Боже нас упаси играть роль Провидения. Благодарю вас за вашу проницательность! А теперь, будьте добры прислать ко мне повариху!

Фройляйн Ульрика покидает кабинет, и лицо нее не слишком умное. Впрочем, это не новость!