Геомар Куликов - Как я влиял на Севку

Севка мне не успел ответить. К нам подбежала Томка Новожилова и затараторила:

— Разве можно так, мальчики? Вас все ждут. На тебя, Мымриков, я не удивляюсь. А ты, Горохов, мог бы подумать о товарищах. А то бегай по всему зоопарку и разыскивай, думаете, очень интересно?

— Не интересно — не бегай, — мрачно сказал Севка. — Кто тебя просит?

— Любовь Дмитриевна просит. Вот кто просит. А мне вы не нужны вот нисколечко….

По дороге на новую территорию Севка ворчал:

— Безобразие! Раз зоопарк — значит, живые должны быть. А то наставили на каждом шагу чучела, а посетители отдувайся…

На всех неподвижных зверей и птиц Севка косился недоверчиво. Около верблюда он остановился. Верблюд был важный и на Севку даже не поглядел. Севка уцепился за решётку, дотянулся до верблюжьей морды и провёл пальцем по его большим, мокрым губам. Верблюд медленно задвигал губами.

— Не нравится?

Севка ещё раз провёл по губам. Верблюд задвигал губами чуточку быстрее. Севке это надоело и он спрыгнул. И тогда верблюд плюнул. В Севку он не попал. Севки уже перед ним не было. Весь заряд верблюжьей слюны попал в толстого дяденьку, который стоял рядом с такой же толстой тётей.

Получился страшный скандал. Любовь Дмитриевна покраснела и стала извиняться за Севку. Дяденька сердился и ругался. Тётенька ужасно громко кричала. Можно было подумать, что дяденьку укусила, по меньшей мере, гремучая змея. А ведь в него всего на всего плюнул обыкновенный, довольно облезлый верблюд.

Мы сразу ушли из зоопарка. Всю дорогу Любовь Дмитриевна молчала. И ни разу не посмотрела на Севку.

А Игорь мне сказал:

— Плохо работаешь, Горохов. Плохо выполняешь пионерское поручение. Я тебя специально предупреждал сегодня. И учти: твоя задача не только помочь Мымрикову в учёбе. Надо чтобы он человеком стал. Без фокусов. С ним мало уроки вместе готовить. Надо влиять на него в свободное время. А то болтается неизвестно где и с кем и вот результат.

Ночью мне снилась какая-то галиматья: не то звери, не то птицы. А под конец приснился верблюд. Он вытянул шею и спросил:

— Нуте-с, начинающий Песталоцци, как дела?

И захохотал Севкиным голосом.

Я решил поводить Севку по музеям. И начать с Исторического.

Перед Севкиным приходом я положил на стол самую большую свою драгоценность: каменный топор. Настоящий топор древнего человека. Его подарили папе прошлым летом. Мы решили отдать его в музей. А пока он хранился у меня.

Дух захватывало, когда я пробовал представить себе, кто и когда его делал. Люди ходили в звериных шкурах. Мамонты паслись на лужайках. И даже моря и океаны ещё не были на своих местах.

При виде моего сокровища все мальчишки лишались дара речи. И даже те девчонки, у кого в голове одни фантики-бантики, над ним долго ахали и охали.

Севка заметил топор не сразу. Потом покрутил, прикинул на ладони:

— Тяжёлый! — и спросил: — Сам делал?

Я рассказал всё: и про мамонтов, и про людей в звериных шкурах, и про моря и океаны.

Севка равнодушно меня выслушал и сказал:

— Разве это топор? Вот у нас топор — сам в дерево лезет. Тюкнешь по крыльцу — еле вытянешь.

Мне вдруг захотелось стукнуть орудием древнего человека Севку по затылку. Сказать, что он олух и дичее самого дикого дикаря. Но я сдержался. И даже заставил себя покривить душой.

— Пожалуй, ты прав, неважный. Вот в Историческом музее собраны топорики… Давай сходим.

Севка постучал себя по лбу.

— В уме? У меня каждый день ответственные хоккейные встречи, а я буду по музеям разгуливать?! Нет, видали такого?

— Ну, как? — спросил меня перед уроками Игорь.

— Никак, — сказал я. — Хотел вытащить в Исторический музей. Не получилось. Времени нет. Ответственные хоккейные встречи.

— Плохо, — сказал Игорь.

— Чего хорошего.

— Ты меня не понял. Не то плохо, что Мымриков в хоккей играет. Хоккей — один из видов спорта. А спорт, как известно, полезное и нужное мероприятие. Плохо, что пасуешь перед первой же трудностью. Разве так можно? Где твоя инициатива? Выдумка? Раз Мымриков не хочет идти в музей, значит, ты должен пойти с ним на каток. Даже такая пословица есть: если гора не идёт… к этому… ну, как его?

— Магомету…

— Вот именно: если гора не идёт к Магомету, он идёт к горе. Кажется, достаточно ясно?

— Конечно, — сказал я. — У Севки нет времени сходить в музей. А у меня оно есть, чтобы глазеть, как десять человек гоняют банку из-под гуталина. Так, по-твоему?

— Не десять, а двенадцать. По шесть в каждой команде. Я изучал правила. Но главное не в этом…

На другое утро я сидел во дворе дома напротив и ждал, когда начнётся Севкина ответственная встреча.

Хоккеисты топтались на льду и о чём-то спорили. Крик стоял такой, точно они не поделили первенство мира. На меня никто не обращал внимания. Потом в мою сторону поглядел Севка. Он что-то сказал ребятам, и все до одного уставились на меня. Даже перестали кричать.

— Эге-ге! — замахал руками Севка. — Горохов, иди.

— Слушай, — сказал Севка, когда я, набрав в валенки снега, выбрался на лёд, — в хоккей играешь?

Я за всю свою жизнь держал клюшку один раз. Летом на даче. Но на меня смотрели две команды. И я сказал:

— Так, немного. Не очень хорошо.

Севка подмигнул мне и засмеялся:

— Хорошо играют мастера спорта. И то не всегда. Знакомься. Лёша, наш капитан.

На груди у капитана светился маленький значок: коньки и клюшка.

Заметив, что я смотрю на значок, Севка пояснил:

— Серебряный. Лёша сам выточил.

— Тут, понимаешь, — сказал капитан, — такое положение. Идут встречи дворовых команд. А у нас заболел игрок…

— Хороша команда: ни одного запасного! — крикнул кто-то со стороны.

— А они, — капитан кивнул туда, откуда крикнули, — не соглашаются, чтобы у нас была неполная команда. Говорят, проиграете, — будете сваливать на перевес в игроках. Теперь всё в порядке.

Капитан вытолкнул меня вперёд.

— Вот наш шестой игрок.

На улице было холодно. Я замёрз, пока сидел на скамейке. Но тут мне сразу стало жарко.

— Да я…

Но меня никто не слушал. Опять поднялся гвалт. Теперь спорили, можно ли меня приглашать в команду.

— Может, он в сборной Советского Союза играет? Может, он мастер спорта? — кипятился маленький вёрткий мальчишка, как я узнал потом, вратарь.

— Что из того? Ну, и играет за сборную! Ну, и мастер спорта! — отбивался Севка. — А за свою клубную команду он может выступать?! Может?!

Всё решил судья. Он вынул свисток изо рта и спросил меня:

— Ты за кого-нибудь ещё играешь?

— Нет, — сказал я.

— Честно?

— Честно.

— Чего зря кричать? Начали! — судья сунул свисток в рот.

— А если он врёт? — не унимался вёрткий мальчишка.

Судья нахмурился, снова вынул свисток изо рта и сказал: