Юрий Коринец - Заблудившийся робот

«Этого еще не хватало!» — подумала мама.

— Нельзя жить так, как вы живете, — важно начал Старик-Ключевик. — Я говорю это, любя вас. Я вообще не понимаю, как живут сегодняшние молодые люди. От зарплаты до зарплаты денег никому не хватает. Так жить нельзя. Нельзя тратить все, что вы получаете, надо откладывать. Да, да, с каждой получки надо откладывать в сберкассу некую сумму, ну, скажем, процентов десять или двадцать. Сколько бы вы ни получали, надо все время откладывать, чтобы у вас был запас на непредвиденный случай. Тем более это надо делать вам, дорогая соседка, ведь у вас двое детей, и тем более, что ваш муж не имеет твердого постоянного заработка! Никогда не известно, когда и сколько он получит! Ведь так?

— Так, — согласилась мама.

— А вы что делаете? — патетически вопросил Старик-Ключевик. — Как только вы получаете деньги, вы сразу же накупаете разных нужных и ненужных вещей! И подарки! Детям подарки, друг другу подарки, знакомым подарки, мне подарки! Я этому уже давно удивляюсь! Конечно, подарки делать приятно, и получать их приятно — и я лично всегда очень благодарен вам за ваши трогательные любезности, — но… дорогая моя! Подумайте о своем будущем! Рассчитайте семейный бюджет, заведите книгу прихода-расхода, считайте, откладывайте! И тогда у вас никогда не будет никаких затруднений, наоборот! С годами вы будете жить все спокойней и обеспеченней. Вы со мной согласны?

— Согласна, — кивнула мама. — Но, Аполлон Иванович, вы себе не представляете, как трудно откладывать, когда всегда не хватает…

— Я вас понимаю. А вы все равно откладывайте. От любой суммы. Хотя бы от одного рубля! И всегда будете в выигрыше. Я, например, всю жизнь откладываю и всегда в выигрыше. И, сколько я себя помню, у меня всегда все занимали…

— Я уверена, что мы скоро разбогатеем, — сказала мама. — Ведь муж — талантливый человек. И тогда мы тоже будем откладывать.

— Не тогда, а сейчас! — воскликнул Старик-Ключевик. — Вот я вам сейчас дам пятьдесят рублей, а вы из них пять отложите. Пусть это будет началом. Вы со мной согласны?

— Попробую, — сказала мама.

— А что ваш муж — талантливый человек, это мне давно ясно. Я очень люблю его картины. Я просто не понимаю, почему их так часто не принимают… Глупость какая-то! Надеюсь, скоро все это изменится.

— Я тоже надеюсь, — вздохнула мама.

— На этом моя лекция закончена, — сказал Старик-Ключевик. — Вот вам деньги…

— Спасибо, — сказала мама. — Но тут еще один вопрос… Видите ли, только вы, пожалуйста, не пугайтесь! Дело в том, что в нашей семье появилось новое существо… Новый неожиданный член семьи. И это меня очень волнует. Я хотела с вами посоветоваться, как нам быть… Ведь в некотором роде вы, Аполлон Иванович, тоже к этому причастны.

Старик-Ключевик поднял брови.

— Я?

— Да, Аполлон Иванович. — И мама рассказала ему всю удивительную историю с появлением робота.

Едва мама закончила, Старик-Ключевик бодро поднялся с дивана:

— Я всегда говорил, что ваш Юра — будущий гений! — воскликнул он. — И, как видите, результат моего предсказания уже налицо! Пойдемте сейчас же, посмотрим на вашего робота…

Когда они вошли в квартиру-108 и остановились на пороге папиной комнаты, они увидели, что папа сидит за мольбертом и пишет картину, а Катя, Юра и Тарабам возятся на полу с игрушками. «Хорошо хоть, что они не на потолке, — подумала мама. — А то бы Ключевик еще в обморок упал! Он и так ужаснется этому роботу…» Но не тут-то было! Старик-Ключевик спокойно подошел к инопланетному гостю и с минуту смотрел на него с некоторым любопытством.

— Познакомьтесь, — сказала мама Ключевику. — Наш новый друг…

— Как вас зовут? — спросил Старик-Ключевик.

— Тарабам, — отрекомендовался Тарабам.

— Очень приятно, — поклонился ему Старик-Ключевик.

— И он вас не удивляет? — спросила мама. — Ведь он космический! С другой планеты! Инопланетянин!

— Господи, чему тут удивляться? — улыбнулся Старик-Ключевик. — Просто хороший, воспитанный робот… хоть и инопланетянин. Вот, помню, в 1910 году пролетела по небу комета Галлея… такая яркая, с пушистым хвостом. Страшная! Все удивлялись, волновались, предсказывали конец света. А я ни капельки не удивлялся: мало ли что бывает! И видите: никакого конца света не было, и мы живы. И даже такие милые роботы появились.

— Ах, Аполлон Иванович! — вздохнула мама. — С вами легко, вы меня всегда как-то успокаиваете…

— Рад быть полезным, — сказал Старик-Ключевик. — Ну, а теперь разрешите взглянуть на новую картину. Интересно понять, почему ее не принимают.

Я уже знал, конечно, о появлении в квартире-108 гостя с планеты УЛИ, ведь у моих друзей никогда нет от меня никаких секретов. Правда, я не был у них недели две, но это не имеет значения: папа сообщает мне обо всех новостях по телефону. И я обещал зайти. Уж очень мне не терпелось взглянуть на чудесного робота.

Я пришел в квартиру-108 в тот момент, когда Старик-Ключевик попросил показать ему новую папину картину, которую отвергли уже во второй раз.

Мама открыла мне дверь. Я сразу заметил ее легкую взволнованность.

— Как хорошо, что вы пришли! — шепнула она мне в коридоре, пока я снимал запорошенную снегом шубу — на улице бушевала метель. — Я вас очень прошу, присмотритесь к этому роботу повнимательней. Я очень волнуюсь… Правда, Старик-Ключевик меня уже немного успокоил, но все-таки…

— Положитесь на меня! — шепнул я в ответ, нервно причесываясь перед зеркалом и сгорая от нетерпения увидеть существо внеземной цивилизации. — Будьте покойны: уж я его прощупаю!

— Проходите! — громко сказала мама и пошла впереди меня по коридору.

Мы вошли в комнату. Перед мольбертом, на котором наклонно закреплен был пейзаж среднего размера, стояли папа, Старик-Ключевик, Катя, Юра и робот Тарабам. Все смотрели на картину и о чем-то спорили. Я же на картину даже не взглянул. Я сразу впился глазами в Тарабама. Мне хотелось хорошенько запомнить и сохранить первое впечатление. Когда я подошел, робот оглянулся и тоже посмотрел на меня. Не знаю почему, но я сразу почувствовал к нему расположение. Его зеленые глаза сияли каким-то добрым, улыбчатым выражением. Это было странно, но я именно увидел на лице робота улыбку. Вместе с тем у него ведь не было губ! Но улыбка была, она разлита была по всей, если так можно выразиться, физиономии странного существа. С момента нашего знакомства прошло уже много времени, но я до сих пор помню эту добрую, как бы невидимую улыбку прямоугольных глаз, обрамленных черной рамкой. В глазах чуть колебались на нулях тонкие вертикальные стрелки. Над высоким лбом робота колыхались, как усы, две тонкие телескопические антенны, по обе стороны головы выдавались полукруглые микрофоны, а проще сказать, уши; под глазами находились два черных квадрата — динамики, из которых шел звук — то есть два неподвижных рта! Очевидно, у него был стереоголос… Вся кубическая небольшая голова робота сидела на короткой шее, как бы составленной из многих блестящих колец; ниже шло мощное прямоугольное туловище, тоже стального цвета, хотя не знаю, сталь это была или какой другой сплав, а на груди красовался белый квадрат с красным знаком посередине, напомнившим мне китайский иероглиф; туловище оканчивалось внизу четырьмя гибкими стальными ногами — да, да, не двумя ногами, а целыми четырьмя! — и эти ноги были как толстые стальные шланги, которые не имели коленей, а сгибались, когда нужно, на всем протяжении; руки у него были такие же гибкие, без локтей, но только две… Тарабам стоял на своих четырех ногах очень устойчиво… Забегая вперед, должен сказать, что передвигался он на них ловко и быстро. Все это я подробно осмыслил уже потом, а в тот первый момент я только видел — или, вернее, чувствовал — теплую улыбку робота, разлитую во всем его облике… Удивительно, не правда ли?