Нэнси Фармер - Дом Скорпиона

Эмилия хихикнула, но Мария лишь пожала плечами.

— Люди не едят лягушек, — сказала она. — Тем более живых .

— Это же шутка, дуреха.

— Я не дуреха! А есть лягушек — гнусно и гадко. И совсем не смешно!

— Спасите меня от этой идиойдки! — Стивен картинно закатил глаза.

— И я не идиойдка!

— Да по́лно тебе, Мария, — вздохнула Эмилия.

— Вы привели меня посмотреть на мальчика, я сто миль тащилась за вами по солнцу, устала, а этот мальчик не хочет говорить. Ненавижу тебя!

Матт смотрел на эту сцену с ужасом. Он совсем не ожидал такого поворота событий. Мария плачет, Эмилия сердится, а Стивен вообще повернулся к обеим спиной. Матт постучал по стеклу и, убедившись, что Мария подняла на него глаза, помахал картинкой, скомкал ее в мячик и изо всех сил швырнул через комнату.

— Смотрите, он со мной согласен! — прокричала Мария сквозь слезы.

— Мне это нравится всё меньше и меньше, — проворчал Стивен. — Напрасно мы привели сюда эту идиойдку.

— Я думала, мальчик захочет поговорить с ребенком его возраста, — примирительно сказала Эмилия. — Пошли, Мария. Нам надо вернуться до темноты.

— Никуда я не пойду! — заявила Мария и уселась на землю.

— Как хочешь, толстуха, я тебя не понесу.

— Оставим ее тут, — предложил Стивен и решительно зашагал прочь. В следующую минуту за ним последовала и Эмилия.

Матт окаменел от ужаса. Если большие ребята уйдут, Мария останется совсем одна. Скоро стемнеет, Селия вернется только через несколько часов, а вокруг только пустые маковые поля и…

И чупакабры , которые гуляют по ночам и высасывают из людей всю кровь, оставляя их высыхать, как пустые тыквенные кожурки!

И тут Матта осенило. Мария на несколько шагов отошла от окна и снова села, крича вслед исчезнувшим из виду Стивену и Эмилии разные обидные слова. Матт схватил со стола большой чугунок, в котором Селия варила менудо, [6]и, размахнувшись что было силы, нимало не заботясь о последствиях — надо спасать Марию! — шарахнул им в окно. Искрящимся потоком стекло посыпалось на землю. Мария вскочила на ноги. Из маковых зарослей вынырнули Стивен и Эмилия — оказывается, они просто прятались, присев на корточки.

— Черт побери! — вскричал Стивен. Все трое стояли разинув рты и глазели на темную дыру, зияющую на месте окна.

— Меня зовут Матт. Я здесь живу. Хотите поиграть? — выпалил Матт, потому что других слов так и не придумал.

— Оказывается, он умеет говорить, — пробормотала Эмилия, когда первый испуг прошел.

— Ты всегда так открываешь окно, малыш? — спросил Стивен. — Мария, отойди подальше. Тут везде стекло. — Он осторожно подошел к домику и палкой выломал из рамы торчащие осколки. Потом заглянул внутрь и осмотрелся. Матту пришлось вцепиться обеими руками в стол, чтобы не выскочить в другую комнату. — Странное дело! Окно заколочено. Тебя что, держат под замком? Как в тюрьме?

— Я здесь живу, — повторил Матт.

— Ты это уже говорил.

— Хотите поиграть?

— Может, он, как попугай, знает всего несколько слов? — предположила Эмилия.

— Я хочу поиграть, — заявила Мария. Матт с благодарностью посмотрел на нее. Девочка вырывалась из рук Эмилии, явно вознамерясь подойти поближе. Стивен покачал головой и отступил на шаг в сторону. На этот раз он, похоже, всерьез собрался уйти.

И тогда Матт принял решение. Оно пугало, но такого случая ему никогда раньше не представлялось и вряд ли представится когда-нибудь в будущем. Он подтащил к разбитому окну стул, вскарабкался на подоконник и прыгнул на улицу.

— Стой! — заорал Стивен и рванулся веред, пытаясь подхватить мальчика. Но было уже поздно.

Ноги Матта пронзила страшная боль. Он упал вперед, руками и коленями прямо на битое стекло.

— Да он босиком! Что же нам теперь делать?! — Стивен поднял Матта и переложил на свободное от осколков место.

Матт с удивлением смотрел на кровь, капающую из его рук и ног. По коленям змеились ярко-красные струйки.

— Вытащи стекло! — закричала Эмилия. — Мария, отойди прочь!

— Я хочу посмотреть! — завопила малышка; Матт услышал шлепок и обиженный визг. Голова его закружилась. Он с трудом поборол тошноту, а потом весь мир качнулся у него перед глазами и уплыл куда-то в черноту.

Очнулся он оттого, что его куда-то несли. Его мутило, но куда хуже было чувствовать, как всё тело сотрясается от жестокой дрожи. Он завопил что есть мочи.

— Этого еще не хватало! — пропыхтел Стивен, тащивший Матта за плечи. Эмилия держала мальчика за ноги. Ее рубашка и брюки намокли от крови — его крови. Матт снова закричал.

— Лежи смирно! — зашипел Стивен. — Мы и так несемся со всех ног!

Во все стороны тянулись маковые поля, казавшиеся синеватыми в длинных предзакатных тенях, протянувшихся со стороны гор. Стивен и Эмилия бежали по узкой тропинке. Матт всхлипывал так громко, что перехватывало дыхание. Ему не хватало воздуха.

— Погоди! — крикнула Эмилия. — Надо подождать Марию. — Ребята присели на корточки и положили Матта на землю. Матт услышал топот маленьких ножек.

— Я тоже хочу отдохнуть, — заявила Мария. — Нам еще много-много миль идти. И я пожалуюсь папе, что ты меня шлепнула.

— На здоровье, — огрызнулась Эмилия.

— А ну, смолкните, вы все, — велел Стивен. — Малыш, кровь у тебя больше не идет, так что, думаю, жить ты будешь. Напомни-ка, как тебя зовут.

— Матт, — ответила за него Мария.

— Мы недалеко от дома, Матт. Считай, что тебе повезло — врач остался у нас на ночь. Сильно болит?

— Не знаю, — сказал Матт.

— Конечно сильно. Вон ты как вопил, — сказала Мария.

— Я не знаю, что значит сильно , — пояснил Матт. — Мне раньше никогда не было так больно.

— Ты потерял кровь, но не очень много, — сказал Стивен, заметив, что Матт снова начал дрожать.

— А похоже, что много, — сказала Мария.

— Заткнись ты, идиойдка!

И старшие ребята, подхватив Матта, побежали дальше. Мария плелась следом, громко жалуясь на долгий путь и на то, что ее обзывают идиойдкой.

По дороге Матта укачало. Боль слегка унялась, а Стивен сказал, что он потерял не слишком много крови… В навалившемся сонном дурмане его даже не очень беспокоило, что скажет Селия, когда увидит разбитое окно…

Когда они наконец добрались до границы маковых полей, последние лучи солнца уже угасали за горами. Тропинка вывела их на широкий газон. Он переливался мерцающим зеленым цветом, казавшимся еще темнее в голубоватом вечернем свете. Никогда в жизни Матт не видел так много зелени.

«Это лужайка, — подумал он сквозь дремоту. — И она пахнет дождем».

Они взбежали по широкому крыльцу, мягко белевшему в сумерках. С обеих сторон над мраморными ступеньками тяжело нависали усыпанные золотистыми плодами ветви апельсиновых деревьев. Неожиданно среди листвы вспыхнули и затрепетали миллионы лампочек. Огни выхватили из темноты белоснежную стену огромного дома, колонны и статуи, высокую арку двери, ведущей неведомо куда. Посредине арки в камне был выгравирован скорпион.