К. Арайс - Латышские народные сказки. Избранное.

Послушайте, что я расскажу. Видал я, как два жареных петуха по воздуху бежали, быстро-быстро они бежали, животом к небу, а спиной к земле. Наковальня и жернов медленно-медленно Даугаву переплыли, а лягушка у другого берега на льдине сидела, два лемеха съела, а было это как раз в Иванов день. А три мужика задумали живого зайца изловить. Шли они на деревянных ногах: первый был слепой, второй немой, а третий и ногой шевельнуть не мог. Однако слепой первым зайца увидал, немой хромому сказал, а хромой зайца поймал. А еще вздумали люди по суше на кораблях плавать. Плыли они по полям — по ржи да по ячменю, пока на высокую гору не заплыли, да там и утонули. Рак, как собака, зайца гонял, а на крыше корова лежала, сама туда забежала. И в той стороне мухи такие большие, как козы у нас. А теперь окна пора открыть, чтоб вранье улетело.

Ну и времена были, когда та громадина капуста уродилась. Всем капустам капуста! Один кочан на семь бочек. А что за бочки были! Из одной в воскресенье три котла щей варили. А котлы-то какие! Из одного котла тридцать мужиков могли поесть. А что за мужики были! Каждый со щами по три каравая хлеба съедал. А караваи-то какие! По три пуры ржи на каждый шло. А что за рожь была! По семь колосков на одном стебле. А колоски-то какие! Семеро мужиков семь недель один колосок срезали.

Однажды зимой ехал путник лесом и заблудился. Блуждал он, блуждал до самого вечера, а тут и метель закружила. Долго он ехал и, наконец, до какой-то избы добрался. Зашел в избу и ночлега попросил. А хозяева лишь тогда согласились приютить его, когда путник посулил всю ночь напролет сказки сказывать. Обогрелся он чуток, и все, кто дома был, уселись вокруг усталого путника сказки слушать.

— Пока не начал, — говорит путник, — вот что вам скажу: никто не волен переспрашивать меня, покуда я рассказываю, а если кто меня перебьет, больше сказывать не стану — спать пойду. Все согласились, и путник повел рассказ:

— Шел я однажды лесом, большим-пребольшим лесом; да, иду это я густым-прегустым лесом. Тут вдруг ворона взлетела — да, да — ворона, черная ворона, настоящая ворона. И летит ворона, летит, не садится, а все летит она да летит, то ниже летит, то выше летит ворона, та черная ворона, летит она, летит, не садится воро…

— Ну а дальше-то что? — спросил кто-то.

— Раз вы меня перебили, я, по уговору, дальше сказывать не стану, — ответил путник, лег на теплую лежанку и проспал до самого утра.

Кокле — латышский народный музыкальный струнный инструмент. Сиекс — латышская старинная мера сыпучих тел. Пастала — гнутая из целого куска кожи обувь без швов; через отверстия вдоль верхнего края пасталы продет кожаный ремешок, удерживающий обувь на ноге. Лайма — в латышской мифологии богиня счастья, защитница сирот и женщин; предопределяла судьбу человека. Пурвиета — площадь, которую можно засеять пурой (примерно 50 кг) зерна. Скабпутра — заквашенная кислым молоком похлебка из ячменной крупы.