Эрнст Гофман - Щелкунчик и Мышиный король

Ти-ик! Та-ак! – медленно, с трудом, словно полусонный, качался маятник.

И тут Мари явственно различила хриплый голос:

Бом-м! Бом-м!.. – двенадцать раз ударили в тишину часы. И тут же за стеной, по углам, под полом послышались писк, возня и дробный топоток тысячи крохотных лапок. Острыми огоньками засветились тысячи глазок-буравчиков. И отовсюду стали сбегаться несметные полчища мышей. Они выстроились в боевом порядке прямо перед Мари и замерли. И треснул, приподнялся пол посреди гостиной, разбрызгивая звонкие янтарные половицы. Из-под пола с отвратительным шипением вылезли семь мышиных голов в сверкающих коронах, а следом и толстое тельце, на котором и покачивались все семь гадких мышиных головок. Под предводительством своего семиголового предводителя всё мышиное войско стало надвигаться на Мари, прижавшуюся к шкафу.

Что-то будет?

Но тут – дзынь! – разбилась стеклянная дверца шкафа, и зазвенел храбрый голосок:

– Вперёд! За мной! На бой! На бой! Вперёд на горе мышиной своре!

Тут Мари увидела, что внутренность шкафа осветилась. Во весь свой рост поднялся раненый Щелкунчик и взмахнул серебряной саблей. И встали с ним плечо к плечу три храбрых паяца, четыре трубочиста, два трубача, барабанщик и Панталоне со знаменем. Безрассудно-смелым прыжком перелетел Щелкунчик на пол. Мягко шлёпнулись следом за ним бархатные паяцы и туго набитые опилками музыканты с трубочистами. Спорхнул с развевающимся, как крылья бабочки, знаменем Панталоне.

– Эй, барабанщик! Бей тревогу! Зови подмогу! – звонко скомандовал Щелкунчик.

Грянула барабанная дробь. Разом распахнулись обе дверцы шкафа. Загремели сапоги, забряцали сабли, заржали лошадки, и ровными шеренгами выступили солдатики Фрица. Кирасиры сверкали своими доспехами. Драгуны гарцевали, сидя в высоких сёдлах. Блестящие гусары лихо пришпоривали коней. А за кавалерией катили пушки усачи пушкари. Один за другим промаршировали полки перед Щелкунчиком с развевающимися знамёнами и барабанным боем.

– Труби атаку, трубачи! За мной, солдаты-силачи! – прогремел Щелкунчик.

И – бух-бах-тарарах! – грохнули пушки. Полетела в мышей россыпь сахарного драже. Бум-бум-турум-бум! – ухнули тяжёлые орудия, посылая на мышиные полчища круглые пряничные бомбочки. Немало мышей полегло под градом снарядов. Сахарная пыль, словно белый дым, заслонила сражающихся, и Мари с трудом различала, что происходит. Но видела она, как всё новые и новые толпы мышей выползают изо всех щелей и норок. А в ушах у неё стоял непрерывный грохот боя. Др-дрр! – скакали по полу сахарные шарики драже. Плямс! – шлёпались, рассыпаясь на кусочки, глазуревые пряники. Цвинь-цвинь! – звенели сабли.

У-виии! И-ии! – пищали мыши. И надо всем гремел голос полководца Щелкунчика:

– Смелей! Бей! Не жалей!

Пушкари установили свои пушки на скамеечке для ног и палили с высоты, опустошая ряды мышей. Но те всё напирали и напирали. И вот перевернулась скамеечка, покатились по полу пушки. Мышиные полчища потеснили гусар, кирасиров и драгун. Рассеянная по комнате кавалерия спешно утекала в спасительный шкаф, оголяя правый фланг. Щелкунчик в растерянности огляделся. Нет, левый фланг его армии держался! Там сражались крохотные куколки-сюрпризы, вышедшие из шоколадных бомбочек. Кого только не было в этих пёстрых рядах! Садовники и тирольцы. Тунгусы и парикмахеры. Мартышки и обезьяны. Арлекины и купидоны. Львы и тигры. Под предводительством двух китайских императоров они сдерживали натиск мышиной армии, медленно отступая к нижней полке шкафа. Щелкунчик храбро врезался в мышиные ряды.

– Тревога! Тревога! Где ты, подмога? – в отчаянии призывал он.

На его зов из шкафа выскочили лишь несколько коричневых пряничных человечков в золотых шляпах. Но они были такими неумелыми бойцами, что тут же попали в окружение мышей. Одному отгрызли ногу, другого помяли, с третьего сбили шляпу. Большая опасность грозила смелому Щелкунчику, который даже не мог вспрыгнуть на нижнюю полку шкафа. Слишком уж коротки были его ножки, чересчур неповоротливо деревянное туловище. Ему бы сейчас коня!

– О, мой бедный Щелкунчик! – вскричала Мари. Она стащила с левой ноги туфельку и с размаху швырнула её в самую гущу мышей, целясь в противного семиголового короля.

И всё в тот же миг исчезло! Голова у Мари закружилась, и она без чувств осела на пол…

Очнулась Мари в своей постели. Сквозь занавеску светило яркое солнце.

– Наконец-то! – прошептала мама, в тревоге глядевшая на дочь.

– Скажи, милая мамочка, – слабым голосом спросила Мари, – Щелкунчик спасён? А противные мыши? Они убрались отсюда вместе со своим семиголовым королём?

Мама погладила Мари по головке и ласковым голосом успокоила:

– Не бойся, детка. Щелкунчик стоит в шкафу целый и невредимый. Тебе всё померещилось.

Несколько дней лежала Мари в кровати и глотала горькие таблетки. Но вот она поднялась и первым делом кинулась в гостиную к шкафу с игрушками. Щелкунчика там не было! Мари в растерянности стояла перед стеклянными дверцами шкафа, не смея поверить своим глазам, как вдруг позади неё кто-то произнёс скрипучим голосом:

Перед нею стоял крёстный Дроссельмейер.

– Не сердись, Мари, что я не прогнал мышиного короля, не растоптал полчища злых мышей. Не поспел. Зато… Гляди!

И он вынул из кармана Щелкунчика! Искусной рукой крёстный Дроссельмейер починил сломанную челюсть деревянного человечка и снова вставил три потерянных зуба.

– А где его сабля? – спросил вбежавший в комнату Фриц.

– Я вылечил Щелкунчика, – проворчал крёстный. – А уж саблю пусть сам добывает в бою. Так же, как сумел расколоть орех Кракатук!

– Какой орех? – насторожилась Мари. – Расскажи, сейчас же расскажи, крёстный.

– Хорошо, – сказал крёстный Дроссельмейер, усаживаясь поудобнее, – слушайте.

И вот какую сказку поведал он Фрицу и Мари.

У короля и королевы родилась дочь – малютка Пирлипат. Никогда ещё мир не видел такой прекрасной принцессы. Она вся была словно бы соткана из лилейно-розового шёлка, глазки – лазурнее чистого неба, а кудри отливали золотом раннего восхода. Росла малютка принцесса в холе и неге. Все обожали Пирлипат и с каждым днём обнаруживали в ней тонкую душу, доброе сердце и ясный ум.