Николай Дубов - Беглец

Юрка покачал головой.

- Ну и ладно, не приучайся. Все одно я б не дал, самому мало.

Он достал из кошелки бутылку, заткнутую тряпичной пробкой, запрокинул голову и половину мутной беловатой жидкости вылил себе в рот, как в воронку, потом достал кусок хлеба, понюхал и положил обратно.

- Ты что, рубать хочешь? - спросил он, поймав внимательный Юркин взгляд. - На, действуй.

Роман отломил себе небольшую корочку, остальное протянул Юрке.

- А где тебе ногу?.. - спросил Юрка, набивая рот хлебом.

- В Евпатории, в десант...

Он достал бутылку, запрокинул голову и вылил в себя остаток беловатой жидкости.

- У нас курортник утонул, - сказал Юрка. - Помнишь, на "Волге" в подвал приезжал?

Роман посмотрел на него помутневшими глазами и ничего не ответил.

- А ты знаешь, где Сенька-Ангел живет? - спросил Юрка.

- Шоферюга? - Роман кивнул.

- У него тетеньки такой нет, Ю л и в а н н а называется?

Вместо ответа Роман сказал:

- Слышь, Жорка...

- Да какой я тебе Жорка, когда я Юрка!

- А какая разница? - мутно посмотрел на него Роман. - Ты, слышь, собери давай, чего найдешь, костер зажгем, а то трясет меня...

В наступающей темноте собирать топливо было трудно, да и не бывало здесь никогда ничего путного, так только - палочки, тростник, пересохший кушир. Юрка нагреб ворох такого мусора, Роман ловко и быстро разжег костер, протянул к огню руки. За их спинами сразу стало темным-темно.

- Понимаешь, - сказал Юрка, - он утонул, а она осталась. И где теперь - неизвестно. Семен ее увез.

Роман уже опьянел, лицо у него набрякло, он бессмысленно таращился на огонь и вдруг закричал свою песню:

- Ой, був та й нема...

Юрка поднялся.

- Ты, слышь, принеси еще, мало собрал, - сказал Роман.

Юрка хотел сначала уйти потихоньку - пора было идти в Гроховку, пока там не легли спать, - потом ему стало стыдно: Роман отдал ему весь свой хлеб, а он сбежит. Где ему, одноногому, ходить по песку, собирать топливо...

Всё, что было поблизости, Юрка уже подобрал, теперь пришлось идти дальше. Глаза быстро привыкли к темноте и уже легко различали светлый песок и более темные полосы сора, выброшенного морем. Юрка набрал полную охапку и повернул обратно. Красная звездочка костра, приближаясь, разгоралась все ярче. Юрка стал различать световой круг на песке, сидящего Романа, отблески огня на невысоком глинистом обрыве. И в это время раздался топот скачущей лошади. Юрка бросил топливо, метнулся к обрыву и спрятался за его уступом. Неужели дед дал папке Дочку и тот его выследил? А может, его уже милиция ищет? Нет, милиционер на мотоцикле, у него лошади нет...

Топот оборвался, в световой круг на песке въехал пограничник.

- Кто такой? Зачем костер?

Роман поднял голову.

- Погреться.

- Гаси огонь!

- Ну да, как же!

Пограничник соскочил с коня, сапогами загреб песок раз, другой, догорающий костер задымил и погас.

- Кто еще с тобой? - спросил пограничник.

- Никого, - буркнул Роман, но тут же вспомнил: - Пацан тут один...

- Какой пацан?

- Ну, наш пацан, Жорка Нечаев. На сороковом километре живет...

Пронзительный лучик света рассек темноту, заскользил по берегу сначала в одну сторону, потом в другую. Юрка прижался к глине и затаил дыхание. Он никогда не думал, что карманный фонарь может так сильно и далеко светить.

- Смылся, - сказал Роман, - тебя испугался.

- Ладно, - сказал пограничник и погасил фонарь, - никуда от нас не спрячется. Собирай манатки, пошли.

- А чего я пойду?

- Расскажешь, зачем огонь зажигал.

- Да куда я на одной ноге пойду...

- Не шуми! Ты на службе был, шумарей боялся? И я тебя не боюсь. Иди!

- Так я ж тут живу, я Роман Безногий, меня все знают... И ты меня знаешь!

- Я тебя знаю, - со скукой в голосе сказал пограничник. - А порядок есть порядок.

- Ха, герой, диверсанта поймал!.. Да я за эту землю кровь проливал, без ноги остался!

- То - раньше. А теперь нарушил - отвечай.

- Не пойду!

- Пойдешь... Ну, топай!

Роман, яростно ругаясь, напялил пиджак, поднял кошелку и, увязая деревянной ногой в песке, пошел. Пограничник сел на лошадь, поехал следом. Юрка подождал, пока совсем затихли топот копыт и ругань Романа, вскочил и, зачем-то пригибаясь, побежал от берега.

Теперь уже нечего думать о Гроховке, надо бежать. Подальше от берега, совсем отсюда. Здесь его найдут в два счета. Пограничники - не папка с мамкой, у них и лошади, и мотоциклы, есть, наверно, и ищейки... И как он мог забыть, он же знал, что ночью нельзя на берегу зажигать огни! И Роман знал. Ну, тот спьяну, а Юрка же не пьяный... Сделать ему, может, ничего и не сделают, когда поймают, но уж обязательно вызовут отца, вернут домой...

Юрка добежал до колхозного виноградника и уже шагом пошел между рядами черных в темноте лоз. В случае чего здесь легко спрятаться, а виноградник еще не охраняли - виноград только завязывался.

Виноградник оборвался у грунтовки. Юрка повернул по ней вправо. Слева за дорогой мерцали редкие огоньки Ломовки. По дороге шли к переправе машины. Юрка сторонился, но руки не поднимал - не надеялся, что возьмут, да и денег, чтобы заплатить, не было.

Впереди смутно забелели стены дома и ограда. Юрка напряженно прислушивался и всматривался. Ни звука не долетело со двора, за мертвенно поблескивающими стеклами окон было темно. Под ноги ему метнулся черный клубок. Он потрепал Жучку по голове, она извивалась и подпрыгивала, норовя лизнуть в лицо. Окна их комнаты тоже были темны. Юрка постоял, глядя на дом, на тамарисковый бугор за ним, где еще недавно ему было так хорошо. Горло сдавило, в глазах стало щекотно. Он отвернулся и пошел дальше. Сзади требовательно и недоуменно тявкнула Жучка.

- Иди домой, - негромко сказал Юрка. - Домой!

Жучка повертела хвостом, побежала к дому. Перед Юркой неясно проступала в темноте дорога, убегающая к синеватому зареву.

Пневматические копры уже не работали, возле них сиротливо горели электрические лампочки. Причальную стенку с покрышками вместо кранцев освещали небольшие прожекторы. И на той стороне не было слышно стука копров, рычания бульдозеров. Посреди промоины стояла залитая светом землечерпалка. От нее шел железный грохот и хруст - отекающие водой ковши, как ступеньки ползущей вверх лестницы, поднимались и опрокидывались. Рядом с землечерпалкой чернела осевшая в воду грязнуха*.

_______________

* Землеотвозная шаланда.

Сзади одна за другой подходили машины. Шоферы глушили моторы, выключали фары и собирались к причалу - покурить, "потрепаться" в ожидании парома. Юрка скользнул в тень и, стараясь не попадать под свет подфарников, пошел с левой стороны к хвосту машинной очереди. В кабине последней бортовой никого не было. Юрка подпрыгнул, ухватился за борт и по колесу забрался в кузов. Он был пустой. Юрка шагнул вперед и лег вплотную к переднему борту, чтобы водитель не мог увидеть его через заднее зарешеченное окошко в кабине. Почти тотчас стенку кабины озарил дрожащий нарастающий свет - сзади подъехала еще одна машина. Свет стал пронзительно ярким и погас - машина подъехала и остановилась. Машины подходили еще и еще - Юрка слышал шум моторов, голоса проходивших шоферов. Юрка лежал и думал об одном: только бы добраться до Евпатории. Там его искать не станут, а если и станут, не так скоро найдут, он успеет... О том, что успеет, Юрка старался не думать, он попросту не знал. Не знал, куда деваться и что делать.