Эрих Кестнер - Эмиль и трое близнецов

— Я себе это повторяю сто раз на день. Но, знаешь, мне все равно грустно. И это очень жаль.

— В жизни много такого, о чем приходится жалеть, — сказал Профессор. Этого мы с тобой изменить не можем. Но все же лучше, чтобы жалел ты, а не твоя мама.

— Само собой, — согласился Эмиль. — Но мне кажется, что во мне сидят два человека. Один все понимает и кивает головой. Другой закрывает на все глаза и тихо плачет. С тобой такое бывает?

— Я об этом читал, — сказал Профессор. — Но сам я не такой. Если я убежден в разумности какого-то поступка, я уже не страдаю.

— Тебе можно позавидовать! — задумчиво сказал Эмиль. — Во всяком случае, я был очень рад, когда получил твое приглашение! Потому что мне так трудно притворяться. Мама могла бы что-то заметить. Подумай только! Она тут же сказала бы, что брак не состоится. Ведь она ему с самого начала заявила: «Я выйду замуж, только если мой мальчик не будет против!» И ему пришлось спрашивать у меня согласия.

— Очень благородно с ее стороны! — восхитился Профессор.

— Еще бы, старик! — сказал Эмиль. — Моя мама!

Потом они надели плащи и пошли к гостинице. В ольховой роще они встретили Густава и Вторника.

— Завтра мы даем бой, — сказал Густав, — потому что завтра у Ганса выходной день. Вот Байрон и решил вечером с ним смыться, прихватив и Макки, конечно. Ганс ждет от нас указаний, как ему себя вести. Мистер Байрон намерен отбыть с последним пароходом. Потому что Джекки к этому времени уже уснет. Из Варнемюнде он поездом отправится в Польшу, к родственникам. Там он будет тренировать нового близнеца, прежде чем снова выступать на сцене.

— У меня совсем простой план, — сказал Вторник. — Мы подкараулим его на причале. Как только он появится, мы отправим его назад, в постельку.

Профессор покачал головой.

— Этот план слишком простой. Он может сорваться. Мы должны перехватить этого типа уже в пути, чтобы он не мог отговориться. А не то он нас просто на смех поднимет. Он должен испугаться, что мы сообщим о нем в полицию.

Они сели на скамейку и не меньше получаса обсуждали, что делать… Когда они встали, план действий был составлен во всех подробностях.

Заключался он в следующем: Ганс должен объяснить мистеру Байрону, что ему никак нельзя сесть на пароход с ним вместе в Корлсбюттеле. Он, Ганс, сядет лишь на следующей станции, то есть в Хайдекруге.

— А как попадет Ганс в Хайдекруг? — спросил Густав.

— Ну и вопросы же ты задаешь! — воскликнул Эмиль. — Само собой, на твоей мотоциклетке.

— А… — сказал Густав.

— А сыщики, напротив, — объяснил Профессор, — сядут на пароход не в Хайдекруге, как Ганс Шмаух, и не в Корлсбюттеле, как мистер Байрон и Макки, а еще раньше, в Граале. Мы спустимся в каюту и оттуда будем следить, садится ли в Корлсбюттеле этот тип. В Хайдекруге на борт поднимается Ганс Шмаух. А перед Варнемюнде мы выйдем на палубу и скажем: «Многоуважаемый господин Пашульке, где ваш сын Пауль? И почему вместо него с вами едет ученик официанта? Если вы не хотите, чтобы мы в Варнемюнде сдали вас полиции за то, что вы бросили на произвол судьбы своего сына и похитили чужого мальчика, то возвращайтесь-ка подобру-поздорову в Корлсбюттель. Как вам это проделать на поезде или в такси, — решайте сами. Но нам очень важно, чтобы Джекки ничего об этом не узнал». Неужели вы думаете, что Байрон заартачится?

— Нет, он струсит и без всяких разговоров вернется в Корлсбюттель! крикнул в восторге Вторник. — У него не будет другого выхода.

— Да, неплохо придумано, — согласился Густав. — А как сыщики попадут в Грааль?

Они поглядели на него с укором.

— А, понимаю, — сказал Густав. — Тоже на моей мотоциклетке.

— Вот именно! — подтвердил Эмиль. — Тебе придется мотаться туда-сюда столько раз, сколько нужно, чтобы доставить всех сыщиков в Грааль. А потом ты уже один поедешь из Грааля через Корлсбюттель и Хайдекруг до Варнемюнде и предупредишь там полицию. На случай, если мистер Байрон вздумает выкинуть какую-нибудь штуку. Ты будешь там до прибытия парохода и встретишь нас на пристани. Понятно?

— Мне-то понятно, — сказал Густав. — А вот моей мотоциклетке что-то не очень.

Следующий день — это была среда — по дому дежурил Эмиль. Когда он рано утром открыл дверь, чтобы взять оставленные у порога молоко и хлеб, он вдруг остановился как вкопанный: на газоне сидел Ганс Шмаух. Увидев изумление Эмиля, он рассмеялся и сказал:

— Доброе утро! У меня ведь сегодня выходной. Его надо использовать.

— Почему ты не позвонил в дверь?

— Нет уж, звонить в дверь по утрам я ни за что не буду. Я достаточно долго служу в гостинице, чтобы знать, как ужасно, когда тебя звонком вытаскивают из постели. А посидеть здесь на травке было очень приятно. Барометр поднимается!

Они пошли на кухню и стали варить кофе. Тем временем Эмиль объяснял Гансу план, который накануне обсудили сыщики.

— Еще раз повторяю основное… — сказал он. — Мы, сыщики, сядем на пароход в Граале, Байрон и Макки — в Корлсбюттеле, ты — в Хайдекруге. А Густав будет стоять с мотоциклеткой в Варнемюнде на пристани. Если Байрон вздумает упираться, Густав позовет полицию. А мы будем держать артиста за жабры.

Ганс Шмаух нашел, что план отличный. Они накрыли стол для завтрака и разбудили остальных. Вторника они величали в это утро «барышня», потому что он спал на кровати Пони.

Ганс с салфеткой под мышкой образцово их обслуживал.

— Как настоящий официант! — сказал восхищенно Густав. — Еще стакан молока, пожалуйста.

— Сию минуту, сударь! — подхватил в тон Ганс Шмаух.

Он побежал на кухню, принес на подносе стакан молока, поставил его перед Густавом и спросил, продолжая игру:

— Вы намерены долго здесь пробыть, сударь? Погоду обещают хорошую. А гостиница наша первоклассная. Вам у нас понравится.

— К сожалению, мне тут же надо вернуться в Берлин, — сказал Густав. Дело в том, что вчера, уезжая, я запер жену и детей в шкаф и по ошибке захватил с собой ключ.

— Жаль, — сказал Ганс Шмаух. — А то вы могли бы в пятницу посмотреть в нашем кинотеатре фильм «Эмиль и сыщики».

— Что? — завопили все мальчишки, повскакав с мест.

Ганс вынул газету из кармана и прикрепил ее к раме какой-то картины. В полгазетного листа было напечатано объявление:

Они прочитали это объявление несколько раз подряд. Густав ходил взад-вперед и выкрикивал: