Эрих Кестнер - Эмиль и трое близнецов

- Найму все лодки, какие только найду в гавани, - сказал капитан, стоя уже в дверях. - Они начнут поиски. Разбуди своего друга, и приходите в гавань.

И он убежал.

Эмиль подошел к диванчику и тряс Вторника до тех пор, пока не разбудил его. Они быстро почистили зубы, развязали пакет с бутербродами, который Вторник таскал с собой накануне весь день, и выбежали из дому, жуя на ходу.

На перекрестке Эмиль остановился:

- Малыш, беги в гавань. Может, ты будешь нужен капитану. А я разбужу Джекки и приведу его с собой. И Эмиль побежал в гостиницу.

Спустя полчаса двадцать два рыбачьих катера, пять парусных яхт и семь моторок вышли из гавани Корлсбюттеля в открытое море. За молом они веером разошлись в разные стороны. Договорились, что лодки не будут терять друг друга из виду.

Капитан Шмаух сидел у руля в моторной лодке "Аргус". Владелец лодки, какой-то фабрикант, предоставил ее в распоряжение капитана. Эмиль, Вторник и Джекки стояли на коленях у борта и не спускали глаз с воды. Море было неспокойное, и лодка порой так накренялась, что ребят с головой обдавало соленой водой.

- Кажется, я вас еще не поблагодарил, - сказал Джекки. - Это потому, что я испугался. Особенно в первую минуту. Короче, большое вам спасибо. И за деньги тоже. - Он пожал ребятам руки. - Ну, а теперь мне надо успокоить капитана. Ему небось еще страшнее, чем мне. - Он пересел поближе к капитану и ободряюще ему кивнул. - Вы только не волнуйтесь. Я уверен, что ничего плохого не случилось. Это я всегда наперед знаю. У меня есть шестое чувство.

Капитан напряженно смотрел в одну точку прямо перед собой.

Джекки оглянулся. Слева вдалеке вырисовывался темный силуэт рыбачьего катера, справа белела яхта.

- Один вопрос, капитан. Здесь есть песчаные косы? Мели? Маленькие острова? Короче, что-то в этом роде?

Старый моряк на секунду выпустил из рук руль. Лодку мгновенно подхватили волны, и она закружилась волчком. Но капитан тут же снова схватил штурвал, и моторка послушно запрыгала по волнам.

- Парень, - крикнул он в волнении, - это мысль! Если бы ты оказался прав!

Больше он ничего не сказал. Но изменил курс.

Наши робинзоны проснулись очень-очень рано. Они жутко замерзли, вылезли из каюты и стали делать гимнастику, чтобы немножко согреться.

Потом каждый выпил несколько глотков воды и съел немного консервов. Это был их завтрак. Пустые консервные банки стояли на песке в ожидании дождя. Но дождем и не пахло. Напротив, впервые за много дней небо было ослепительно синее, без единого облачка.

- Я и не знал, что прекрасная погода может так огорчать, - сказал Густав. - Век живи, век учись!

Но Профессор злился:

- Если бы у нас не было пустых консервных банок, дождь лил бы как из ведра. Так всегда бывает.

- Но во всем есть всегда и хорошее, - возразил Густав. - Подумай, как было бы глупо, если бы ты уже написал сочинение про интересное летнее приключение! Теперь ничего не придется выдумывать. А то тебе пришлось бы сжечь сочинение.

- Я что-то не уверен, придется ли нам еще когда-либо писать сочинения, - буркнул Профессор.

- Это бы я уж как-нибудь пережил, - сказал Густав. - Но как подумаю, что больше не увижу своей мотоциклетки, прямо выть готов.

И он стал что-то насвистывать.

Ганс снял свою белую рубашку и повесил ее на мачту вместо флага.

- Может, так нас легче найдут!

Потом они еще раз навалились на "Кунигунду" и попытались ее сдвинуть. Она по-прежнему не шелохнулась.

- За ночь она, видно, пустила корни. Нет смысла зря тратить силы.

Они легли на песок, и тогда Ганс сказал:

- Послушайте! Я виноват в том, что случилось. Воды у нас хватит до завтрашнего утра. Если нас за день не подберут, я надену спасательный круг и попытаюсь доплыть до берега. Может, где увижу катер или пароход.

- Ни за что! - крикнул Густав. - Если кому-нибудь из нас пускаться вплавь, то уж, конечно, мне!

- Я эту кашу заварил, - сказал Ганс, - мне ее и расхлебывать.

- Так нельзя рассуждать. Поплывет тот, кто лучше плавает, - сказал Густав. - Ясно?..

- Значит, я, - сказал Ганс.

- Нет, я.

- Я поплыву.

- Нет, я!

Оба вскочили: они готовы были растерзать друг друга. Но Профессор кинул обоим по горсти песка в лицо. Они стали отплевываться и тереть глаза.

- Вы что, совсем рехнулись? - спокойно осведомился Профессор. Ложитесь-ка лучше и поспите несколько часов. Во время сна не хочется ни есть, ни пить, хоть запасы сэкономим.

Они послушно растянулись на песке и закрыли глаза. Профессор сел в лодку, прислонился к мачте и стал глядеть вдаль.

Моторка "Аргус" неслась по волнам. Когда ребята, забывшись на секунду, переставали держаться за борт, они тут же слетали со скамейки. У Вторника на лбу уже была большая шишка. А капитан сидел у руля неподвижно, как монумент.

- Вон там! - крикнул он вдруг и показал куда-то вперед. Но они ничего не увидели.

- Белый флаг! - крикнул он в восторге. - Это они! - Он кивнул Джекки. Твой вопрос стоил дорого, мой мальчик.

- Какой вопрос, капитан?

- Есть ли здесь остров. Ребята попали на остров с пальмой и сели на мель. Ну, уж я им задам перцу!

- Я знал, что ничего плохого не случилось, - сказал Джекки.

У капитана уже отлегло от сердца, он хохотал:

- Ну да, верно, у тебя ведь есть шестое чувство!

- Я тоже вижу что-то белое! - воскликнул Эмиль. - И мачту.

- И я! - крикнул Джекки.

А Вторник все еще ничего не видел. Эмиль попытался ему объяснить, куда смотреть, и тут он заметил, что Вторник плачет. Слезы градом катились по его загорелым щекам.

- Что с тобой, малыш?

- Я так рад, так рад... - прошептал Вторник. - Но Густаву и Профессору лучше не рассказывай, что я ревел. Не то еще воображать начнут, погремушки!

И он засмеялся сквозь слезы.

- Я уже вижу три силуэта! - крикнул капитан. - И мою "Кунигунду" тоже. Ну, подождите, детки! Сейчас мы до вас доберемся!

Густав и Ганс прыгали и скакали по островку, как негры во время танца. Они махали руками и орали не своим голосом.

Профессор не сдвинулся с места; он чертил что-то пальцем по песку. Потом он все же встал, собрал пустые консервные банки и задумчиво стал швырять их одну за другой в воду.

Ганс забрался на мачту, снял свою рубашку и быстро ее надел. "Аргус" был уже совсем близко: капитан выключил мотор и бросил конец. Ганс его ловко поймал и привязал к корме парусника. Теперь лодки стояли рядом.

- Ура, погремушки! - вопил Густав.

Капитан первым перепрыгнул с "Аргуса" на "Кунигунду IV".

Племянник подошел к нему и сказал:

- Дядя, я во всем виноват.

Капитан отвесил ему оглушительную пощечину и сказал:

- Слава богу, вы все живы и здоровы.

Глава тринадцатая

ПЕРВЫЕ ШАГИ

Возвращение огромного спасательного флота и прибытие потерпевших кораблекрушение вызвало всеобщее ликование. На причале, на набережной и даже в окрестных переулках толпились люди и приветственно махали руками.