Алан Милн - Перед потопом

- А потом?

- О чем ты?

- Потом мы войдем в Ковчег и останемся там? Все вместе?

Сим кивнул.

- Мы и так живем вместе.

- Разве я этого не знаю? Но пока нам удается хоть изредка побыть вдвоем. А теперь целый год...

- О, пустяки. Сначала, возможно, будет тесновато, но мы привыкнем.

- Целый год, - вздохнула Керин. - Мне кажется, я не... - она замолчала, неожиданно воскликнула. - Сим!

- Да?

- Я хочу, чтобы ты мне коечто пообещал.

- Все, что ты скажешь.

- Когда закончится потоп, ты уйдешь со мной?

- Куда?

- Куда глаза глядят, только подальше и чтоб мы были вдвоем.

Сим удивленно воззарился на жену.

- А в чем дело, Керин? Разве тебе плохо с нами?

- Я думаю, муж и жена должны жить отдельно.

- Да, дорогая, но с детьми. Как папа и мама.

- Нет, нет и нет! - с жаром выкрикнула Керин. - Без детей, если они уже выросли.

- Таков закон, - попытался возразить Сим.

- Неужели? Тогда почему Мерибол не живет с отцом и матерью? А ты хотел бы жить с моими родителями, будь они живы?

- С дочерьми дело обстоит иначе.

- С дочерьми дело обстоит иначе, - согласно повторила Керин. - Значит, дети не обязаны вечно жить с родителями. Святой закон этого не требует.

Сим почесал затылок, глотнул молока.

- А разве плохо жить вместе? Я чтото не понимаю. Тебя все любят. Кто мешает тебе быть счастливой? Я знаю, что мама любит тебя.

- И мне нравится твоя мать. Я восхищаюсь ей, и она часто забавляет меня.

- Забавляет? - удивился Сим. У него в голове понятия мать и забава както не складывались.

- И все, естественно, уважают твоего отца. Такой милый старичок. Иногда он тоже забавляет меня, - улыбнувшись, видно вспомнив о чемто, добавила Керин.

Опять это слово!

- Керин! - вскричал Сим. - О чем ты говоришь?

- Да, они оба мне нравятся. Мне хорошо в вашей семье. Но, видишь ли, я не люблю никого, кроме тебя.

Сим изо всех сил пытался понять, что она хотела этим сказать, но никак не находил правильного ответа. И смог лишь промямлить: "Я думал, мы все счастливы, живя под одной крышей", - но голосу его недоставало уверенности.

- Все! - фыркнула Керин. - Хам и Айша не разговаривают друг с другом. Иафет и Мерибол счастливы лишь потому, что ведут себя так, словно вокруг никого нет. То есть считают, что они уже ушли.

- Ты же не хочешь, чтобы мы вели себя, как Иафет и Мерибол?

- А ты бы этого не хотел? - мягко спросила Керин.

В изумлении Сим повернулся к жене, заглянул в глубину ее синих глаз и утонул в них. Протянул к Керин руки, сжал в объятьях так, что у нее перехватило дыхание, поцеловал.

- Хорошо, я обещаю. А теперь мне надо доделывать крышу.

Керин, напевая, пошла к дому с пустым кувшином в руке.

* * *

- Согласно гласу Божьему, - объявил Ной в тот же вечер, - Ковчег подплывет к вершине Арарата. Произойдет это не раньше семнадцатого дня седьмого месяца. Затем вода начнет постепенно убывать.

- А что мы будем делать? - спросил Иафет.

- Мы будем постепенно вылезать, дорогой, - хихикнула Мерибол.

- И окажемся на вершине Арарата, - добавил Хам. - Мама, ты сможешь спуститься с горы, высотой семнадцать тысяч футов?

- Даже не знаю, дорогой. В последнее время мне както не приходилось лазать по скалам. Но думаю, у меня получится лучше, чем у коров.

Ной дернул себя за бороду.

- Возможно, я не все понял насчет Арарата, - с неохотой признал он.

- Будем надеяться, дорогой, - улыбнулась мужу Ханна.

* * *

Хам вошел в комнату Айши. Та обернулась и холодно спросила: "Что тебе нужно?"

- Я не задержу тебя. И не сердись, во всяком случае до того, как я начну.

- Начнешь что?

- Говорить то, что хочу сказать.

- О, значит мы опять разговариваем друг с другом? - спросила Айша. Как приятно. Впервые за столько месяцев.

- Возможно, больше нам говорить не придется. Или я выбрал неудачный момент? Ты, я вижу, собираешь вещи, - Хам прошел к туалетному столику, сел перед ним, взял деревянный гребень. - Я сам вырезал его для тебя. Ты помнишь? Получилось неплохо.

Айша вырвала гребень из его руки.

- Пожалуйста, не мути воду. И не пора ли тебе начать собираться? Вечером мы должны войти в Ковчег.

- Выто войдете. А я - нет.

Она резко повернулась к Хаму.

- Что ты хочешь этим сказать? - Айша положила гребень на туалетный столик.

Хам встал.

- Присядь и расчеши волосы. Если не захочешь меня выслушать, все равно не потеряешь время даром, - он протянул гребень Айше, та села. - Раньше мне нравилось наблюдать, как ты расчесываешь волосы, смотреть на твое серьезное, отрешенное лицо, следить за плавными движениями рук. Но теперь все изменилось. Ты одна, я один и... О чем ты спрашивала меня? О, насчет того, собрал ли я вещи. Спешить с этим нет нужды. Видишь ли, я не собираюсь в Ковчег.

- Ты что, не веришь в Потоп? Конечно, не веришь.

- Иногда верю, иногда - нет. Но я не верю в то, что имею право на спасение. Я не могу не спросить себя: "Почему Хам?" Я понимаю, почему Яхве выбрал отца и мать, Сима и Керин. Они хорошие люди. Я не уверен насчет Иафета и Мерибол. Они счастливы, и мен кажется, что трудно найти лучшее время для смерти. С другой стороны, они - милые дети и никому не причинили вреда. Все ясно мне и с Айшей. Разве можно уничтожать истинную красоту? Но когда я думаю о Хаме, меня гложут сомнения. И мне кажется, что нелепо выделять четырех мужчин и четырех женщин из всего человечества, доказывать, что они лучше всех остальных. На Земле есть плохие люди, смею сказать, я один из них, но только не дети, только не младенцы. Я не могу поверить в такого Бога.

- Значит, ты хочешь рискнуть?

- Да... Айша, я хочу, чтобы ты пошла со мной.

- Сейчас?

- Да.

- Почему?

Хам говорил медленно, словно рассуждал вслух.

- Я никогда не решился бы попросить тебя. Но когда ты воскликнула: "Да утонуть бы нам всем и покончить с этим!" - я понял, что ты так же несчастна, как и я, и значит, у нас есть шанс начать все сначала. Мы используем этот шанс, если уйдем вместе. Другими словами, - продолжил он более уверенно, - я не хочу целый год жить с тобой в этом чертовом Ковчеге и наблюдать за Иафетом и Мерибол, зная, что люблю тебя в сто раз больше, чем он - свою жену, но не имея мужества первым шагнуть тебе навстречу.

Рука Айши с деревянным гребнем застыла в воздухе. В наступившей тишине она вновь начала расчесывать волосы, затем попросила: "Встань так, чтобы я могла тебя видеть".

Хам подошел к ней, встал сзади и чуть сбоку. Они смотрели на свои отражения в зеркале.

- Так ты стоял и раньше, когда тебе нравилось наблюдать, как я расчесываю волосы?

- Да.

- Мне кажется, ты никогда не говорил мне об этом.

- Я думал, ты знала.

- И напрасно. Не надо гадать, что я знаю, а чего - нет.

- Теперь ты знаешь.

- Да. И всетаки я считаю, что мы вместе должны войти в Ковчег. На всякий случай. Ты не возражаешь?