Михаил Нестеров - Особо охраняемый объект

– На ваш выбор, доктор.

Красин невольно улыбнулся, вспомнив, как впервые побывал в гостях у Вадима Ленарта. Тот спросил: «Кофе с молоком?» Сергей ответил: «Да». И тогда Ленарт вынул из холодильника трехлитровую банку сырого деревенского молока, которое пахло выменем. Человек прямой, Красин так и не нашел ответа на вопрос, почему он не отказался, а пил кофе, еле сдерживая тошноту.

Хассид вернулся через пару минут с двумя бокалами. Коньяк – был уверен Красин. Однако ошибся, уловив неповторимый аромат рома. И едва подавил в себе желание спросить: «Где вы его достали, док?» Будто он жил в брежневские времена и устал от скудного ассортимента в винных магазинах: русская водка, армянский коньяк, якобы грузинское вино, но настоящий портвейн и сногсшибательная настойка «Листопад».

Ему вдруг захотелось взглянуть на пробку от бутылки. Он точно помнил, что пил ром в последний раз шесть лет назад, на пробке был изображен негр с копьем и в набедренной повязке.

Белесая, стерильная атмосфера кабинета, хозяин – ее живое воплощение порождали фантастические мысли в стиле Станислава Лема, который ставил в своих произведениях «острые проблемы моральной ответственности человека за последствия своих деяний». Впрочем, эти «научно-философские» настроения покинули Красина, едва он подумал о Хассиде таком, каков он есть: «Голимый кролик». Ему показалось, Хассид прочитал его мысли, и красные прожилки в его глазах набухли, превратились в пульсирующие вены и были готовы лопнуть.

– Отличный ром, – похвалил Сергей, пряча улыбку. – Кубинский?

Хассид пожал плечами, отвечая таким образом то ли «Какой же еще?», то ли «Хрен его знает». Но пили они лучший ром – «Гавана клаб».

– Чем могу?

Хассид не забыл обязательства перед российской контрразведкой – он все реже вспоминал о них. С одной стороны, ему было интересно работать. С другой – ему уже давно пора поставить точку в этом затянувшемся на годы деле. Он считал себя законсервированным агентом. Он понимал, что обязан российскому «треугольнику» (Центр молекулярной генетики – банк – контрразведка) всем, что имел сейчас. Это насыщенная интересной работой полноценная жизнь, положение в обществе и профессиональной среде.

– У русских есть такое выражение: «За все приходится платить». – Хассид рассмеялся. – А мне кажется, за все приходится доплачивать. И это еще одна загадка, над которой стоит поломать голову.

– Ответьте на несколько вопросов. – Красин поставил пустой бокал на столик. – Вы знаете Анвара Эбеля?

Красин этим именем словно воздействовал на определенную точку тела Хассида. Тот приосанился, будто услышал имя покойного президента Египта Анвара Садата.

– Да, – ответил он, чуть склонив голову. – Я знаю Эбеля, но лично с ним не знаком. Если, конечно, мы говорим о том самом Эбеле.

– Я имел в виду египетского миллионера Эбеля, который с малых лет проживал в Каире, хотя имел французские корни – его дальний родственник был французским биохимиком, профессором.

– Да, – снова кивнул Хассид. Он побледнел, предчувствуя более острые вопросы, хотя и эти, на слух невинные, укололи его изнутри.

Он оставил Красина одного и принес бутылку рома. Разливая крепкий напиток в бокалы, он тщетно пытался угадать, в какой связи российская контрразведка заинтересовалась личностью египетского миллионера.

– Расскажите о вашей лаборатории, – попросил Красин, пытаясь разговорить Хассида, снять его внутреннее напряжение. – Она одна из самых крупных в Египте?

– Точнее – на Ближнем Востоке, – поправил гостя Хассид. – Молекулярная генетика, – он пощелкал пальцами, подбирая выражение, – идет вперед семимильными шагами, вышла далеко за рамки научных исследований и получила широкое практическое применение в здравоохранении. Наша лаборатория стояла у истоков ДНК-диагностики. За пятнадцать лет существования лаборатории нами накоплен огромный опыт в области анализа ДНК, диагностики наследственных заболеваний и проведения генетической экспертизы.

– Есть такой термин – определение отцовства.

– Определение отцовства-материнства – не термин, это область в генетической науке, – подкорректировал высказывание собеседника Хассид. – Тем не менее вы правы. В нашем Центре молекулярной генетики это так и называется: генетическая экспертиза установления отцовства-материнства. Под моим руководством была разработана эксклюзивная методика определения биологического родства.

– Какова точность вашей методики? – спросил Красин.

– Она соответствует международным требованиям генетических экспертиз такого рода, – ушел от прямого ответа Хассид. – Она превосходит любой из существующих методов.

Поняв по выражению лица гостя, что тот ждет конкретного ответа, Хассид сказал:

– Мы гарантируем достоверность не ниже… – Он вынул из нагрудного кармана авторучку и написал на листе бумаги: 99,99 %.

– Ошибки случались? – продолжал спрашивать Сергей.

– Мы проводим анализы по установлению биологического родства много лет. Проведены многие тысячи экспертиз. Повторные исследования не выявили ошибок.

– Теоретически ошибка возможна?

– Только при подтверждении отцовства.

– Велика вероятность ошибки?

– Она не превышает одной стотысячной.

– Впечатляет. Такая экспертиза занимает много времени?

– Наша методика анализа определения совместимости донора и реципиента в случае близкородственной трансплантации позволяет в короткие сроки дать ответ – совпадают они или нет. Метод, который я назвал и который называется «типирование Эйч-эл-эй», используется и в случае анализа предрасположенности, к примеру, к бесплодию, диабету, артриту.

Красин неплохо подготовился к этой встрече. Он консультировался у заведующего Московским центром генетики. Он полагал, что Хассид также не обделен умом и понимает: его гость пришел не с пустыми руками и уж тем более не с пустой головой.

Он встал и кивнул Хассиду в знак прощания.

– Спасибо за консультацию, доктор.

– Это все?! – Лицо египетского генетика выглядело недоуменным.

– Спасибо, что напомнили. Я забыл предупредить вас, доктор. Однажды к вам обратится либо сам Анвар Эбель, либо его домашний доктор. Кстати, что может послужить материалом для проведения ДНК-анализа?

– Любая ткань человека, содержащая ДНК, – ответил Хассид. – Лучше всего брать образцы жидкой венозной или артериальной крови, образцы сухой крови на фильтре или марле, плодный материал.

– Вы подписываете образцы?

– Конечно, с указанием полного имени человека, у которого взят образец, даты рождения, его статуса и степени родства. – Хассид вынул из низкого холодильника пробирку, пояснив, что это «отработанный материал». – Здесь вы видите подпись на клейкой ленте. Могу показать, как подписывают образец сухой крови. Обычно на конверте, в котором образец будет храниться, или на листе бумаги, который прикрепляют к марле. К каждому образцу должно прилагаться направление с описанием диагноза и родословной.