Анатолий Афанасьев - Гражданин тьмы

— Покажи! — попросил озабоченно. Я задрал рубаху, и мы минут пять изучали шрам с одинаковым любопытством.

— Свежий, — определил Витюша. — Уж я знаю в этом толк.

— Но заживает быстро. Утром побаливал, а сейчас уже нет.

— Аппендицит вырезали, — предположил Витюша.

— Нет. Врач сказал, ничего не тронуто.

— Врачам верить нельзя… Чего же тогда вырезали?

— Ничего. Просто разрезали и зашили.

— Кто?

— Вить, не будь идиотом, и так хреново. Твое здоровье. Выпили, покушали селедочки с луком. В эту минуту зазвонил телефон, и я чуть не выронил кусок изо рта.

— Нервный ты, — осудил Званцев. — Сними трубку.

— А вдруг они?

— Тогда залезь под стол, я сам поговорю. Звонила Маша, чтобы узнать, что я делаю и как себя чувствую. Я сказал, что чувствую себя нормально, сидим с Витюшей и попиваем водку. Маше это не понравилось, но она ничего не сказала. Пообещала вернуться не позже девяти.

До ее прихода мы осушили не только эту бутылку, но открыли еще одну. Витюша по телефону отменил два свидания, которые у него были назначены с интервалом в четыре часа. По поводу первого, с какой-то чертежницей Любой из Малаховки, он не очень переживал, а по поводу второго заметил, что, возможно, из-за меня поломал свою судьбу. Речь шла о супруге некоего банкира Рубинчика, с которой Витюшу связывала не только любовь, но и сложные, многоходовые комбинации с акциями и ценными бумагами. Но это все так, побочно, в основном обсуждали мою историю, пытаясь найти в ней хоть какие-то логические концы. Перебирали вариант за вариантом, но все выглядело не правдоподобно. Напрашивалось простейшее объяснение: кому-то понадобились мои внутренние органы, например печень или почка, это реально, донорский бизнес в России, как известно, один из самых процветающих и перспективных, наравне с проституцией и экспортом сырья; но когда вскрыли брюхо, то увидели, что по каким-то причинам мои внутренности не годятся для пересадки, допустим, изъедены рачком. У этого варианта имелся очевидный изъян, который Витюша сформулировал так:

— Извини, Толюнчик, но почему в таком случае они от тебя не избавились? Какой смысл оставлять тебя в живых?

— Может быть, какая-то техническая накладка?

— Ерунда. Торговля донорскими органами — вполне отлаженная индустрия, производство безотходное, экологически чистое. Представь сам: если доноров отпускать, с ними потом хлопот не оберешься. По судам затаскают.

— Какие суды, я же ничего не помню.

— Один не помнит, второй не помнит, а третий примчится с иском. Нет, так дела не делаются. У нас все-таки правовое государство.

Еще два варианта из десятка других, которые представлялись нам с Витюшей более или менее подходящими, были такие: захват жилплощади и посещение инопланетян. Оба одинаково уязвимые. Трехкомнатная квартира, конечно, имела рыночную ценность, но в ней, кроме нас с Машей, прописаны дети, Оля и Виталик, а также моя теща Агата Тихоновна, которая проживала в деревне Кабанчики под Владимиром. Таким образом, чтобы пустить квартиру в оборот, надо положить как минимум пять трупов, то есть по понятиям жилищного бизнеса игра не стоила свеч. В Москве, особенно в центральных районах, еще оставалось немало жилья, где обитали недовымершие старики либо одинокие пьянчужки, с которыми легко поладить без всяких затрат на радикальную зачистку; да и в принципе жилищный бум в столице почти сошел на нет в связи с быстрым перенасыщением квартирного рынка. Богатые уже нахапали сколько хотели, преимущественно в престижных районах, а бедняки с превеликой охотой за небольшую копейку переселялись в подвалы или вообще убирались на сотый километр, но на их лачуги трудно было найти покупателей.

Вариант с инопланетянами тоже сомнительный. Как известно по многочисленным секретным материалам, опубликованным в научных журналах и в бульварной прессе, они действовали хитрее и никогда не оставляли следов. Если допустить, что я побывал на летающей тарелке, где со мной производили разные манипуляции и даже впрыснули в кровь контактные микросхемы, то уж вряд ли инопланетяне, при их возможностях, напортачили бы со шрамом, наспех заштопанным черным шелком. Хотя, если подумать, шрам мог быть элементом изощренной маскировки.

— Главный вопрос, — Витюша подцепил вилкой последний кружок колбасы, — случайно они зацепились или именно тебя пасли?

— Как они могли пасти?

— Могли, Толя. Это просто. Отслеживали. Ты человек режимный. В магазин ходишь примерно в одно и то же время. Тем более в выходной, верно?

— Но кто они-то?

— Давай назовем их пока группой «х». Скоро они объявятся. Тогда и узнаем.

Тут у нас не было сомнений. Продолжение непременно последует. Оставалось только ждать. А ведь я когда-то был солдатом и помнил: ждать и догонять — хуже не бывает.

— Анатолий Викторович? — В трубке женский хорошо поставленный, интеллигентный голос.

— Да… Слушаю вас.

— Меня зовут Маргарита Васильевна. Я ваш новый куратор.

— Куратор? В каком смысле?

— В самом обыкновенном. Вы же подписали контракт?

— Какой контракт?

— Анатолий Викторович, давайте уточним… Вы социолог? Проживаете по адресу: улица Академическая, дом девять, так?

— Да, так.

— Вы заключили контракт с корпорацией «Дизайн-плюс». О двустороннем сотрудничестве. Правильно?

— Когда заключил?

— Анатолий Викторович! — В тоне не раздражение, а скорее намек, просьба сосредоточиться. — Может быть, я слишком рано звоню? Вы еще не проснулись?

Я как раз проснулся. Было утро пятницы. За окном дождь. Маша час назад ушла на работу. Вот-вот должен был подъехать Виталик с какой-то просьбой. Интересно с какой? Денег он давно не просил, потому что я не давал. Зато сам иногда подкидывал нам с Машей от щедрот своих. Помалу, но бывало. Называл это вложением денег в пенсионный фонд.

— Не знаю, кто вы, — сказал я. — Не слышал ни о какой корпорации «Дизайн-плюс». За последний месяц вообще не подписывал никаких контрактов.

Естественно, я сразу сообразил, что звонок каким-то образом связан с недавним происшествием, но что-то удерживало меня от того, чтобы спросить напрямую. Да и как спросишь?

— Вы не шутите, Анатолий Викторович?

— Отнюдь… Кстати, позвольте узнать, откуда у вас мой адрес и телефон?

— Как откуда? Ваши данные введены в компьютер. По обычной схеме… Анатолий Викторович, нам необходимо встретиться.

— Зачем?

— Я же объяснила: я ваш куратор. В мои обязанности входит коррекция ваших действий. — Теперь в ее голосе проступила досада. — Сегодня после обеда вас устроит?

— Что именно?

— Вы свободны сегодня во второй половине дня?

— В принципе да. Но с некоторых пор, как вы, мадам, вероятно, догадываетесь, я ни в чем не могу быть уверенным.