Евгений Сартинов - Слишком жаркий Кипр [СИ]

— Веди.

Нужный им предмет представлял собой здоровенный ящик размером два метра в длину, метр в высоту и полтора в ширину. К нему так же были приделаны четыре ручки, и это делало его удивительно похожим на гроб. Шимон внимательно осмотрел замки, приложил ухо к ящику.

— Хороший топор тут можно будет достать? — спросил он.

— Разумеется.

Через тридцать секунд в руках у здоровяка был добротный пожарный топор с длинной рукоятью.

— Ломай его, — велел Шимон. Матрос слегка заколебался, но потом перекрестился, и ударил лезвием по тому месту, где должен был находиться внутренний замок. Раздался жуткий треск, но только после пятого удара замок сдался, и они смогли открыть крышку. Подобное они видели уже не раз, но только в кино. Ящик был доверху забит аккуратно уложенными цилиндрическими толовыми шашками, а сверху лежало типичное взрывное устройство, с цифровым табло, с горящей зеленой лампочкой.

Гельмут Мильх был возмущен беспредельно. Сидя на полу, он потирал свою шею, и выдавал свои немецкие «шлюфшвайнеры» с удивительно прочувственными интонациями. Моше Шнейдер же в третий раз просил прощение за удар костылем своего русского друга. Перед этим он так же показал пришедшему в себя штурману фальшивую бляху Интерпола.

— Он просто не нашел другого метода, чтобы остановить вас, — увещевал его по-французски израильтянин.

— Это не метод, это убийство! — снова возмутился Гельмут. — Так что вам надо?

— Нам надо узнать, не происходило ли в ваше дежурство на капитанском мостике чего-нибудь необычного?

Тут немец наконец-то начал подниматься на ноги. Рост у него всего на десять сантиметров не достигал двух метров, и сейчас он смотрел на них сверху вниз.

— Сегодня все было необычно, — сказал он, отряхивая свой великолепный костюм. — Уже два часа в рубке у нас торчит посторонний человек, курит, молчит. Капитан сам не похож на себя, нервничает. Так же постоянно смолит сигареты. Кроме того, он отдал этому человеку ключи от запасной рубки. Это удивительно, это не влазит ни в какие морские нормы.

— Ключи от запасной рубки? — спросил Шнейдер. — Оттуда можно управлять кораблем?

— Да. И они уже подключили ее.

— Кто они?

— Я не знаю. Но мой компьютер выдал, что резервный пункт управления полностью работает.

— Там есть радары, и все такое прочее? — допытывался Моше.

— Да, они подключились к нашим системам. Они видят все то же, что видим и мы.

— Вы контролируете пролетающие над вами самолеты?

— Специально мы этим не занимаемся, но подобное в наших силах. Система навигации на лайнере очень мощная. Практически, мы видим половину Средиземного моря. Как вверху, — он показал пальцем вверх, — так и на море.

Астафьев, ничего не понимая вертел головой, стараясь проникнуть в суть проблемы. В это время заработала рация, и у Юрия, и у Моше.

— Моше, мы их видим! — голос Галила дрожал от возбуждения. — Они развернули на корме две ракеты класса «Земля-Воздух». Похоже на ракеты от американских «Пэтриотов».

— Что?! Ракеты!

— Да, они установлены на самодельные аппарели.

Мишель действительно вывел их к месту главного действия с самого неожиданного места. Они вернулись назад, поднялись наверх, и вышли к корме с нависающей над ней самой высокой палубой. Чтобы не засветиться перед террористами, последние метры им пришлось просто ползти. Под ними, на корме, буквально в пяти метрах по прямой, стояли две решетчатых конструкции, на которых покоились две двухметровых, тупорылых ракеты. Чуть поодаль в пирамиде стояли три автомата. Трое людей заканчивали присоединение к ним проводов, а над ними стоял четвертый, подсвечивая фонариком, и что-то подсказывал им. Потом он сам проверил правильность соединения, и, отдав фонарь одному из террористов, ушел. Те разобрали из пирамиды автоматы, и тут же собравшись в кучку, задымили сигаретами, и начали что-то обсуждать.

Шнейдер до последнего надеялся, что это будет что-то типа стингеров. На таком удалении от аэродрома стингеры были бессильны. Но ракеты класса «Земля-Воздух» типа «Пэтриот» были способны сбивать самолеты на высоте нескольких километров, и для этого вовсе не обязательно выводить корабль на ту же линию, по которой спускались вниз самолеты. Если бы они оказались в этом районе, то непременно заинтересовали бы барражирующий в этом квадрате самолеты шестого флота ВМС США. Было теперь и понятно, откуда произойдет захват цели, как ракетами будут управлять, все с того же запасного пункта управления.

Шнейдер схватил рукой Юрия плечо.

— Юрий, я должен уйти. На тебе Мансур.

— Когда мне можно будет его убрать?

— Я тебе это скажу.

Шнейдер обернулся к немцу.

— Дорогой Гельмут, без вашей помощи мы не обойдемся. Ведите нас на этот самый запасной пункт управления.

А в трюме продолжалась мертвая пауза. Наконец усатый поднял руку и перекрестился.

— Матерь божья!

Шимон же присел, посмотрел на вид бомбы сбоку, включил рацию и доложил Шнейдеру.

— Моше, тут в трюме с полтонны тротила, и бомба, похоже на радиоуправляемую. Я попробую ее обезвредить.

Шнейдер, в это время бегущий с немцем на корму, приостановился.

— Ты сможешь?

— Попробую. Иного выхода нет.

— Хорошо, и да поможет тебе Бог.

В это время в главном зале лайнера Золотой бал достиг своей кульминации. Бальные танцы прошли, и публика зажигала под музыку специально приглашенного по этому поводу Рикки Мартина. Зверев и Сережкин, после длительного обсуждения, наконец нашли общее для них решение вопроса с лже-официантами, и начали подниматься на балконы, каждый на свою сторону. Без пяти двенадцать они были в двух шагах от своих целей.

В это время музыка смолкла и слово снова взял распределить бала месье Жан Мишель.

— Господа! А теперь я предлагаю немного выйти и освежиться, благо дождь на время перестал. А чтобы вам не было так скучно, вам покажет свое огненное шоу мастер огненных дел из Китая Ван Хин Шуй!

Он указал рукой на стоящего рядом с ним широколицего китайца, того самого, с которым разговаривал Галил. Он переоделся в широкий костюм средневекового мандарина, но в руке его висел обычный ноутбук.

— Все, кто желает увидеть самый красивый фейерверк нового тысячелетия, прошу выйти на левую палубу судна.

Жан Мишель показал рукой, куда надо идти публике, и все девятьсот человек прожигателей жизни с радостным ревом кинулась в эту сторону.

В это время в трюме Шимон, рассматривая бомбу, спросил усатого матроса: — Как тебя зовут?

— Андре.

К этому моменту в трюме они остались уже вдвоем. Остальные предпочли сделать ноги.

— Что под нами, Андре?

— Море.

— А над нами?

— Главный зал.