Пол Кристофер - Меч тамплиеров

Обогнув Тель-Авив по объездной, израильский профессор свернул на старое разбитое четырехполосное шоссе, ведущее на север, в Хайфу. Его проложили вдоль древней прибрежной дороги пилигримов, которые проторили путь из Акры в Святой город.

Вдоль крутых склонов горного хребта Кармель с правой стороны и ровной зелени хлопковых полей по левую руку, в долине, что в незапамятные времена стала колыбелью финикийского государства, Вануну вел грохочущую колымагу еще три четверти часа. В конце концов они достигли развилки у города Атлит и повернули к морю. В нескольких милях севернее сквозь знойное марево виднелись предместья Хайфы, карабкающиеся на отроги Кармеля и охватывающие выгнутый, подобно ятагану, Хайфский залив.

Здесь дорога стала пустынной, и Холлидей почувствовал, что теряет ощущение времени. Куда девался двадцать первый век с его суетой, автомобилями и самолетами? Рыцари в сверкающих доспехах и белоснежных плащах ехали по тропе на огромных дестриерах. 109 109 Дестриер — боевой конь рыцаря. Трепетали, играя с ветром, флажки на копьях. Паломники устало волочили ноги рядом с вьючными лошадьми, а лорды и леди скучали в ярко разрисованных крытых повозках. Взбитая тысячами копыт и подошв пыль висела в горячем воздухе, будто туман.

Железнодорожный переезд, который «тойота» с грохотом преодолела, прогнал наваждение. Вануну свернул на узкую грунтовку с глубокой колеей. Она змеилась между извилистым берегом моря и болотистой пустошью, где три скучающих фламинго вяло ковыряли клювами тину в поисках пропитания. Позади болота виднелся какой-то трубопровод, заканчивающийся серым промышленным зданием за бетонным забором.

Темные, дышащие холодом руины замка Пелерин выросли перед ними, словно осколок далекого прошлого. Остатки родового гнезда Келлерманов из окрестностей Фридрихсхафена по сравнению с ними выглядели крошечными.

Вануну притормозил на обочине, и они выбрались под палящее солнце. Для похода в развалины профессор облачился в старые, потертые штаны и футболку с надписью «Археологи роются в грязи», а Холлидей и Пэгги в джинсы и футболки «Не грусти, будь евреем», купленные накануне в мусульманском квартале Иерусалима. Головы защищали бейсболки с длинными козырьками и эмблемами Еврейского университета.

Прямо перед путешественниками выдавался в море небольшой скалистый мыс приблизительно три четверти мили длиной, а на нем высился замок, словно приземистый маяк на фоне сапфирно-синих средиземноморских волн.

— Срань Господня… — пробормотала Пэгги.

— Весьма емкий эпитет, — рассмеялся профессор. — Они вырыли ров сорок футов шириной, полностью отделяющий полуостров от материка. Его при необходимости можно было заполнять морской водой. На той стороне некогда возвышалась крепостная стена, сложенная из блоков известняка. Шестнадцать футов толщиной и почти сто — в высоту. И все это построено вручную — вряд ли использовали технические приспособления сложнее тачки. Работали добровольцы, в основном пилигримы, направляющиеся в Иерусалим. На все строительство потребовалось чуть больше шести месяцев.

«Довольно быстро для Средневековья», — подумал Холлидей, а Вануну тем временем продолжал рассказ:

— На голой скале перед стеной были построены три башни — две по краям и одна в центре. Единственный путь, по которому можно было миновать стену и защитные башни, — узкий проход, изогнутый таким образом, что не проходил ни один таран, а следовательно, ворота не могли разбить. Внутри замка располагались жилые помещения, часовни, склады. В общем, все, что необходимо для жизни четырехтысячного гарнизона. Это если считать прислугу и мастеровых. По тем временам крепость вполне могла считаться неприступной. Для снабжения продовольствием на случай осады здесь имелась собственная небольшая гавань, а водой обитателей замка обеспечивали три артезианских колодца, а кроме того, от гор Кармель был проложен желоб, по которому талая вода весной наполняла небольшой бассейн.

— А не было ли здесь более раннего укрепления? — спросил Холлидей.

Рейнджер что-то припоминал, но смутно.

Слушая пояснения профессора, они подошли к старому рву по тропинке, вьющейся между щетиной сухой травы и песчаными бугорками.

— Да, — кивнул Вануну. — Совсем маленькая застава Ле-Дестриот. Но она обветшала и пришла в упадок гораздо раньше, чем построили Пелерин. Еще раньше тут причаливали корабли римлян, а еще раньше, почти за две тысячи лет до того, в гавани стояло поселение финикийцев. Когда тамплиеры копали котлованы под фундаменты зданий, то нашли клад — финикийские золотые монеты. Их оказалось достаточно, чтобы полностью финансировать строительство замка.

— Значит, мы не первые люди, которые будут здесь искать сокровища? — стрельнула глазами Пэгги.

Раффи подмигнул и указал на скалистые склоны гор Кармель приблизительно в двух милях западнее, позади узкой прибрежной равнины.

— Мы занимались раскопками во-он там, в пещерах Мугхарах-Вади в пятьдесят первом году. Салаги первокурсники и ваш покорный слуга с ними заодно. Место, где мы сейчас стоим, называется равниной Шэрон… А в горах мы нашли останки неандертальцев. Ранний каменный век. Следовательно, люди обитают здесь вот уже на протяжении двух миллионов лет по меньшей мере. Есть мнение, что библейский Эдемский сад находился именно здесь. Ну, некоторые ученые считают свидетельства ветхозаветных пророков подтверждением этой гипотезы. — Вануну огляделся, широким жестом раскинув руки. — Море, долина, горы! Все, что могли попросить Адам и Ева.

Он улыбнулся. Пэгги улыбнулась в ответ.

Холлидей нахмурился и вздохнул, задумавшись — есть ли смысл поговорить с кузиной о щекотливости сложившейся ситуации или благоразумнее будет до поры до времени держать рот на замке.

Они вышли к высокой изгороди из ржавой колючей проволоки, которая перегораживала узкий мыс поперек. Вдоль ограды, через каждые десять — пятнадцать футов, виднелись яркие таблички — красные буквы на белом поле. Надпись на иврите, арабском и английском гласила:

И никаких восклицательных знаков. Простая и недвусмысленная констатация факта.

— Весьма гостеприимно, — заметила Пэгги.

По ту сторону ограды тянулась оплывшая канава — очевидно, ров. За ним до самого подножия крепостной стены простирался косогор, заросший кустарником и сорняками. Пройдя вдоль изгороди, они обнаружили ворота, закрытые на тяжелый висячий замок. На поржавевшем листовом железе красовалась кривоватая надпись: