Чингиз Абдуллаев - Уйти и не вернуться

11 декабря 1979 года у здания представительства СССР при ООН в Нью-Йорке взрывается бомба. По «счастливой случайности» никто не пострадал.

12 декабря посольству США в Москве вручена нота Министерства иностранных дел СССР «по поводу взрыва бомбы у здания представительства СССР при ООН в Нью-Йорке 11 декабря 1979 года».

Ровно через неделю в Мюнхене подожжено здание представительства Аэрофлота. Вновь по «счастливой случайности» никто не пострадал.

21 декабря посольству ФРГ в Москве вручена нота СССР «по поводу поджога и разрушения пожаром здания представительства Аэрофлота в Мюнхене 19 декабря 1979 года».

Кто совершил эти на первый взгляд совершенно бесполезные, пустые провокации?

ЦРУ или КГБ? В данном случае объективные интересы обоих ведомств совпадали.

Однако рискнем предположить, что это сделали все-таки американские «специалисты», ибо Андропов рассчитывал убедить своих коллег по Политбюро в возможности и необходимости силового решения вопроса. За несколько декабрьских дней ему удается обрести серьезного союзника в лице Дмитрия Устинова, министра обороны страны и лучшего друга Брежнева, которому тот абсолютно доверяет.

Но последние события: две ноты подряд, сессия НАТО, события на Ближнем Востоке, в Иране и Турции – все это превращает «миротворца» Громыко в оголтелого ястреба. Цель достигнута. В Политбюро образовалась мощная коалиция, настаивающая на силовом решении вопроса.

– Нам нужны очень хорошо подготовленные люди, – генерал Затонский произнес эти слова подчеркнуто спокойно.

– Понимаю, – Асанов уже решил, кто может принять участие в этой операции.

– Должны быть ветераны Афганистана, знающие язык, обычаи, характер местности, нравы людей, – напомнил Орлов. – Там, в Афганистане, сейчас неспокойно. Никто не знает, какой отряд какую территорию контролирует. В Кабуле по-прежнему стреляют.

– Известно, кто именно захватил Кречетова? – спросил Асанов.

– Да, отряд Нуруллы. Это контрабандисты, враждующие с генералом Дустумом, но находящиеся на его территории.

– Точно известно, что Кречетов жив?

– У нас есть свой информатор в банде Нуруллы.

– А сам Нурулла? Обычный контрабандист или борец за идею? – спросил Асанов.

– Каждого понемногу, – Затонский вздохнул. – Разве можно сейчас сказать что-нибудь конкретное? Там такая каша!

– Угу. Которую мы сами и заварили, – мрачно изрек Асанов.

– Что? – не понял Затонский.

– Сначала мы вошли в Афганистан, разворошили сонную страну; потом ушли, бросив их убивать друг друга. А что вы еще хотели? – спросил Асанов.

– Не я принимал решение о вводе войск. И тем более – об их выводе, – сухо ответил Затонский.

– Не заводись, Акбар, – примиряюще сказал Орлов, – мы приехали за помощью.

– Извините, – произнес Асанов, – вы действительно ни при чем. Просто характер такой, не могу спокойно говорить об Афганистане. Я потерял там много друзей.

– Мне говорили, – кивнул Затонский, – я вас поминаю.

– У тебя есть люди, подготовленные для такого маршрута? – спросил Орлов.

– Конечно, есть. Действовать придется на севере?

– Да, район Бадахшана. Нурулла базируется в тридцати километрах от Ишкашима. Там небольшой городок – Зебак. А почему вы спрашиваете? Разве есть разница, где действовать? – поинтересовался Затонский.

– На юге другие обычаи, кочевые племена. В языках есть различие: пушту и фарси. Смотря какой район. В области Фарьяб, например, живет много туркменов, а это уже тюркская группа языков, – объяснил Асанов.

– Ясно. Вы их хорошо понимали?

– Практически да. Таджикский и фарси языки почти идентичны. Практически один язык. Как, например, турецкий и азербайджанский. Хотя узбекский немного отличается.

– У вас есть люди, знающие фарси?

– Разумеется. Но очень мало.

– Нужно будет подготовить группу в семь-десять человек, – предложил Орлов.

– Мы дадим своих специалистов, – предложил Затонский, – я привез их с собой.

– Кто такие? – недовольно поинтересовался Асанов.

– Ждут в соседней комнате, майор Ташмухаммедов и подполковник Падерина. Отличные профессионалы.

– Не пойдет, – возразил Асанов.

– Не понял…

– Женщина не пойдет, – пояснил Асанов, – это исключено.

– Вы не совсем меня поняли, – улыбнулся Затонский, – эта женщина – подполковник разведки, сама из Туркмении. Знает обычаи. Владеет фарси и пушту. Имеет два боевых ордена. Она не гимназистка, а боевой офицер.

– Согласен. Но в Афган она не пойдет.

– Я привез ее для того, чтобы она приняла участие в этой операции. Так решило наше руководство. Эти люди вне вашей компетенции. Вы просто подберите еще своих людей.

– Тогда я отказываюсь, – резко встал Асанов, – набирайте людей сами.

– Сядь, – резко махнул Орлов, – характер ни к черту. Чего кипятишься? Их люди – они и решают.

– Женщина не пойдет, – упрямо возразил Асанов, – ее сразу заметят, вычислят. Это мусульманская страна. А во время переходов как она будет себя чувствовать? Это только в кино артистки во время войны всегда бодрые и веселые. А в реальной жизни бабы в таких операциях участия не принимают. Вы же все понимаете лучше меня. Начнутся месячные, что будем делать? Мыться где? Ребята сутками не умываются, а вы говорите – женщина! Это значит – подвести всех остальных.

– Можно я приглашу подполковника сюда? – спросил, почему-то улыбаясь, Затонский.

– Меня трудно переубедить, – сел на свое место Асанов.

– Попросите подполковника Падерину и майора Ташмухаммедова зайти к нам в кабинет. Они в комнате ь 14, – предложил генерал Затонский.

Асанов раздраженно молчал.

Орлов поднял трубку.

– Генерал Орлов, – требовательно произнес он, – гости у вас? Пригласите в кабинет.

– Вы женаты, товарищ Асанов? – спросил вдруг Затонский.

– Да. Вы хотите знать, почему я так не люблю женщин? Напротив, я их слишком люблю, чтобы ими рисковать. Война не женское дело.

В дверь постучали.

– Да! – крикнул Асанов.

Дверь открылась, и в кабинет вошла семейная пара афганцев. Грязный, помятый, небритый, среднего роста афганец в традиционной афганской одежде стоял рядом со своей супругой, одетой в темную чадру. Видна была только полоска глаз.

– Удачный маскарад, – нахмурился Асанов, – но это еще ничего не значит.

Он поднялся, подошел к обоим офицерам.

– Вы говорите на фарси? – спросил он по-русски.

Женщина кивнула головой.

– Я вас приветствую в своем доме, – произнес традиционное пуштунское приветствие Асанов.

Женщина молчала.

– Да пошлет Аллах удачу вашему дому, – поблагодарил его мужчина.

– Хорошо, – сказал Асанов.

На Востоке в присутствии мужа женщина не имела права отвечать на вопросы постороннего мужчины.