Александр Бушков - Принцесса на алмазах. Белая гвардия-2

Когда минут через сорок юаровец покинул кабинет, воцарилось напряженное молчание. На столе у Мтанги стояли три телефона, черный, белый и синий. Полковник прямо-таки не сводил глаз с синего — видимо, как раз по нему и должны были поступать донесения, интересовавшие Мазура не меньше, чем хозяина кабинета. Чуть ли не четверть часа они просидели в молчании, разве что Мтанга время от времени доливал гостю и себе джина. Когда синий телефон, наконец, разразился мурлыкающей трелью, полковник сорвал трубку так, как окруженный врагами солдат выдергивает чеку гранаты, чтобы не сдаваться.

Мтанга слушал. Мазур смотрел на него, пытаясь по физиономии полковника угадать, как там дела. Физиономия, что Мазуру крайне не понравилось, становилась все более разочарованной, злой, даже унылой.

— И никаких сомнений? — говорил в трубку Мтанга. — Да, я понял… Так… Сколько времени прошло? Действительно, подозрительно… Ладно, можете оттуда убираться…

Лицо у него стало таким, словно он собирался шваркнуть неповинную трубку на рычаги со всей силушки, разнеся аппарат к чертовой матери. Нет, сдержался, положил трубку аккуратно, бережно. Угрюмо сказал:

— Проиграли. И мои наблюдатели, и агент в доме клянутся чем угодно: среди приехавших в загородный дом министра Акинфиева не было. Я всегда верю, когда одно и то же говорят два независимых друг от друга источника. К тому же… Кортеж министра прибыл в дом минут на пятнадцать позже, чем следовало бы по расчетам. В городе не было ни заторов, ни пробок, а водители у него лихие… Догадываетесь, что отсюда следует?

— Да нетрудно догадаться, — сказал Мазур. — Они его по дороге где-то высадили. И уж наверняка не на тротуаре, оставили в доме очередного парня в старом школьном галстуке, куда вам ходу нет…

— Наверняка, — кивнул Мтанга. — Другого объяснения просто нет. Лис сменил нору. Хорошо еще, если он обосновался там, где в доме есть мой человек — но они, я говорил, не во всех обиталищах элиты имеются. Возможно, когда ваши заряды сработали в доме, кто-то сразу догадался, что это никак не похоже на мой почерк, да и вообще на здешний, у нас столь великолепной техники нет — можно достать, но никто не думал, что она вдруг пригодится, чтобы выкурить лису из норы…

Мазур задумчиво сказал:

— Есть сильные подозрения, что этим «кем-то» был не министр, а сам Акинфиев…

— Резонно. Министр привык к качественно иным интригам и акциям, он не сориентировался бы так быстро…

— Что же, опять тупик?

— Бывает, что тут поделать? — вздохнул Мтанга. — Ну что же, поднапряжем агентуру, да и в лицее святой Женевьевы поработаем. Никак нельзя сказать, что у нас вовсе нет шансов, кое-какие имеются, пусть и слабенькие… Меня сейчас интересует даже не эта поганая скрывающаяся парочка, а предстоящая поездка Принцессы в Турдьевилль. Рональд говорил, вы сами слышали, что у него нет информации о готовящемся там покушении. Но это ведь не означает, что покушения не будет вовсе, верно?

— Верно, — со вздохом признал Мазур. — Возможно, агент у Рональда сидит не в самой ключевой точке, и что-то важное проходит мимо него. Ну, что же, будем смотреть в оба. — Он встал. — Пойду поинтересуюсь мнением руководства…

— И пленного бы мне… — мечтательно протянул Мтанга.

— Если что, я постараюсь, — без улыбки ответил Мазур.

Все повторялась, словно во сне — иногда сны имеют свойство повторяться. Снова два «Алуэтта» ночной порой с принятой здесь непосредственностью, этакой деревенской простотой, пересекли северную границу и пошли на бреющем, где на джунглями, где над саванной. Разве что приземлились в другом месте, и не за километр от городишки, как в прошлый раз, а за пару. Но в остальном все то же самое: волчья цепочка вооруженных людей, умевших передвигаться бесшумно…

Двенадцать человек. Двоих Рональд пустил метров на двести впереди передовым дозором, а третий его человек перемещался справа, чтобы уделять все внимание темной стене джунглей. В цепочке шло девять. Мазур окончательно убедился, что Рональд — спецназовец с неплохим опытом.

…Его орелики прилетели средь бела дня, на небольшом, но чертовски быстром реактивном самолете без опознавательных знаков. Самолетик должен был пересечь с полдюжины границ, но наверняка внизу этого так и не узнали. Скорее всего, шел на большой высоте, а развитая система ПВО в Африке — большая редкость.

Самолет в отдаленном уголке аэропорта встречали только Мазур, Мтанга и Рональд — ну, и пара снайперов полковника, засевших на ближайшей вышке: на всякий случай, Мтанга не страдал излишней доверчивостью, в чем Мазур был с ним полностью солидарен.

По трапу сошли восемь здоровенных негров в цивильном — каждый без усилия нес одной рукой объемистую и наверняка тяжеленную сумку. Наметанным глазом Мазур определил, что это, ручаться можно, «Черные мамбы», элитные чернокожие коммандос юаровской армии. Облик, движения, пластика… Естественно, в первую очередь подумалось о том, что на личном кладбище Мазура (о котором не стоит вспоминать лишний раз) упокоилась пара-тройка их сослуживцев. Ну и наоборот, соответственно: вполне может оказаться, что у кого-то из этих парней (а то и у Рональда) на их личных кладбищах, если поискать, сыщутся советские десантники или кубинцы.

Однако он не чувствовал никакой враждебности, вообще никаких эмоций не испытывал — как, очень похоже, и Рональд. Если дорыться до самой сути, то истина проста: все делают свою работу, выполняя приказ. По большому счету, к этому и сводится, что бы там ни нудели замполиты по обе стороны фронта. Войн меж обеими странами не велось отроду — по причинам, пожалуй, больше всего географическим. Резались на чужой территории, а это чуточку другое. И если однажды жизнь повернулась так причудливо, что кое-какие цели оказались общими — нужно принимать это спокойно. И помнить, что на время рейда рядом с тобой не враги, а боевые товарищи, вот так…

Из аэропорта всю компанию увезли в автобусе без окон. Учитывая, что до сих пор так и не выяснили, кто же все-таки сдал прошлый рейд, меры безопасности Мтанга принял максимальные: местных военных не привлекали вообще, согласившись на прибытие группы юаровского спецназа, здесь, в стране, о броске через границу знали опять-таки только Мтанга, Мазур и Рональд, вертолетчиков, ничего им не объясняя, оторвали от родных очагов и привезли в аэропорт, когда десант уже разместился в винтокрылых — к тому же им запретили пользоваться радиосвязью. Так что шансы имелись неплохие…

Ну, разумеется, знал еще Лаврик и обосновавшийся в Конакри Михаил Петрович — но их подозревать никак не стоило. Тут другое… До сих пор, до самой последней минуты Мазур не мог избавиться от ощущения, которому и названия-то не подберешь. Поскольку всегда следует просчитывать все варианты, нельзя исключать и такой: юаровцы затеяли искуснейшую игру, чтобы выманить из страны и зацапать живьем советского полковника. Вряд ли они знают о морском лике Мазура, разведка у них крепкая, но похуже, чем у сверхдержав, однако советский полковник, занимающийся здесь отнюдь не интендантными делами — кусочек лакомый. Лаврик, правда, заверял: знающие люди кое-что проверили и убеждены — у юаровцев и в самом деле одна, но пламенная страсть — в лепешку расшибиться, но не допустить сюда конкурентов «Де Бирс». И все равно, самую чуточку неуютно как-то. Так что задача у него, у Пешего-Лешего с Фантомасом была двойная: не только драться бок о бок с юаровцами и убедиться, что они идут исключительно, чтобы сорвать провокацию, но и считаться с вероятностью, что их все же попытаются захватить. Технически это крайне легко сделать: усыпляющий газ, способный брызнуть из самого неожиданного предмета, вертолетчиков можно взять в ножи, да здесь же и бросить, юаровский самолетик (которому Мтанга велел не мешать в любых перемещениях) может приземлиться прямо в саванне, по которой они сейчас шли…