Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 23. Сумочка авантюристки

Речь Дрейка потеряла свою характерную медлительность:

— Мы проверили три номера, Перри.

— И что же?

— Один из них — гостиница. Она предназначена и для временного проживания, и для постоянного. Элен Ридли живет там под вымышленным именем.

— Где ты сейчас, Пол?

— Звоню из аптеки на углу Десятой улицы и Вашинг-тон-стрит.

— Это далеко от той гостиницы?

— Восемь — десять кварталов.

— Жди там, — распорядился Мейсон. — Я сейчас буду. — Он повесил трубку и схватил шляпу.

— Звонить мне Гарри Гуллингу? — спросила Делла.

— Не сейчас, — крикнул Мейсон на ходу, — я сам позвоню ему, когда вернусь.

Вместе с Дрейком они подъехали к гостинице «Юкка-Армс».

— Как она зарегистрировалась? — спросил Мейсон.

— Как Женевьева Джордан.

— Уверен, что это она?

— Похоже, она — соответствует описанию. Мы знаем, в каком она номере, не стоит беспокоить портье. Ну-ка, изобрази важность и пойдем.

Они поднялись к номеру 50-Б, и Мейсон постучал.

— Кто там? — спросил женский голос.

— Мистер Мейсон.

— Я… По-моему, вы ошиблись номером.

— Нет.

— Кто вы?

— Перри Мейсон.

— Я… В чем дело? Я вас не знаю.

— Что вы предпочитаете: разговаривать через дверь или, лучше, я войду?

— Делайте, что вам угодно, — ответила она. — Я вас не знаю и вызову полицию, если вы не уйдете.

Повысив голос, Мейсон заговорил:

— Когда ваш муж нанял сыщиков следить за вами, вы решили…

Раздался лязг резко отодвинутой задвижки, дверь распахнулась, и два глаза, исполненных презрения, уставились на Мейсона. Она с горечью сказала:

— Вы самый несносный человек, которого я… — Она оборвала сама себя, заметив Пола Дрейка.

— Входи, Пол, — сказал Мейсон.

— Пожалуйста, будьте любезны, — с сарказмом в голосе проговорила она. — Друг мистера Мейсона — желанный гость в любое время дня и ночи. Входите, входите! Не останетесь ли к обеду?

Мейсон и Дрейк вошли. Закрыв за собой дверь, Мейсон сказал:

— Думаю, всем будет лучше, если вы прекратите разыгрывать боксера на ринге, миссис Ридли.

— Неужели?

Не обращая на нее внимания, Мейсон убежденно продолжал:

— Не вижу, почему бы нам не стать друзьями. У вас огненный темперамент, и когда вы выходите из себя, то напоминаете дикого зверя. Нр я заметил, что когда вас припирают к стене, вы изображаете улыбку и начинаете вести себя по-другому. Из вас вышел бы недурной адвокат.

— Да что вы? Вы не представляете, до чего вы раздражаете меня! Что вам от меня надо?

— Мы тратим время на глупости, — сказал Мейсон, — нам нужны подлинные факты.

— Вы уже получили от меня все, что можно.

— Позвольте представить Пола Дрейка, шефа Детективного агентства Дрейка. Он работает на меня.

— Как поживаете, мистер Дрейк? Я так рада вас видеть. Много слышала о вас. Чувствуйте себя как дома.

Вам, наверно, нужен мой дневник? И полный список всех моих друзей? Возможно, и фотографии?

Не обращая внимания на ее издевательский тон, Мейсон сказал:

— Мы можем действовать и по-другому, если придется.

— Это шантаж?

— Можете и так назвать.

— Ненавижу шантаж!

— Во всяком случае, вы ненавидите меня, — сказал. Мейсон, поощряя ее улыбкой, — но можете извлечь из этого пользу. Ну, так каков же счет?

Она задумчиво посмотрела на него и вдруг улыбнулась.

— Мне нравятся борцы, — сказала она.

Мейсон ничего не ответил.

— Знаю, — продолжала она, — вы думаете, это уловка. Еще одна из тех, о которых вы говорили. Припертая к стене, я начинаю действовать по-другому. Но это не так. Мне хочется поиграть в мяч.

— На улице сильный ветер, — возразил Мейсон.

— Так, значит, вы виделись с моим мужем?

— Да.

— Вы, кажется, хорошо разбираетесь в людях?

— Это мое хобби.

— Прекрасно. Итак, он — беспокойный, совершенно невменяемый, бешено ревнивый, высокомерный, гордый, подвижный, сильный и удачливый.

— Очень сложный набор определений, — прокомментировал Мейсон.

— Сложный человек, мистер Мейсон. Он удачлив в делах, потому что мало кто в состоянии выдержать его натиск или последовательную осаду. Орвил не в ладу с самим собой, и потому людям, с которыми он так или иначе связан, трудно обрести покой.

— Могу себе представить, как нелегко быть его женой.

— Не так трудно быть его женой, — медленно сказала она, — как перестать ею быть.

— Дальше.

— Этот человек подавляет меня. Своей властью, неиссякаемой жаждой господствовать. Я никогда не встречала никого, похожего на него. Это-то и плохо, потому что мне казалось, что я уже знаю все типы характеров и могу занести человека в каталог после пятнадцати минут знакомства.

— Орвил в каталог не вписался? — спросил Мейсон.

— Не в первые пятнадцать минут.

— А теперь?

— Теперь да.

— И потому вы устали от него?

— Не думаю. Сомневаюсь, что когда-либо любила его. Я только попала под его влияние. Как и многие другие, я была сбита натиском его личности. Он захотел меня, как только увидел, а если он чего-то хочет, то преодолеет все препятствия.

— Кончилось, однако, тем, что вы вышли за него, — сказал Мейсон. — А весь этот анализ, можно сказать, является посмертным.

— Нет, это всего лишь объяснение тому, что было потом.

— А что было потом?

— Около полугола назад я действительно влюбилась. Наверное, первый раз в жизни.

— Что же вы сделали?

— Самую большую ошибку, которую женщина может совершить.

— Но вполне обычную, — добавил Мейсон.

Она нетерпеливо покачала головой.

— Вы совсем не понимаете меня. Я не о том говорю. Я пришла к Орвилу и выложила ему все. Сказала, что встретила того, кого искала всю жизнь, что хочу развестись с ним и сделать это по-человечески.

— И это была ошибка?

— Безусловно. Нужно было давно сказать, что я выходила за него, не думая, что это надолго, теперь я по-настоящему полюбила и хочу прожить с этим человеком всю жизнь. Я знала, конечно, что у него есть другие женщины, нельзя ожидать, чтобы человек такого склада хранил верность. Это не значит, что он не дорожил мной, просто ему были нужны другие женщины. Если бы я применила свой ум и свое знание его характера, я была бы свободна.

— Значит, вы сказали ему правду? И что же произошло?

— Если вы знаете его, то можете догадаться, что неизбежно должно было произойти. Я его жена, его личная собственность, и он не собирался терять меня. Он же великий Орвил Ридли. Я обязана любить его. Я не имею права любить никото другого. Просто преступление, что, имея счастье пользоваться его привязанностью, я обратила внимание на другого. В общем, как я и говорила, произошло неизбежное. Он яростно обрушился на меня и на человека, который вознамерился лишить его собственности. "

— Он знал, кто это?

Ее губы плотно сжались. Она покачала головой.