Агата Кристи - Смерть в облаках

– Но ведь им нужно собирать информацию, – мягко произнес Пуаро.

– Если бы при этом они вели себя не так вызывающе, – проворчал мистер Райдер. – У каждого человека есть свои чувства… к тому же нужно учитывать, как все это может отразиться на его деловой репутации.

– Мне кажется, вы чересчур впечатлительны.

– Я попал в весьма щекотливое положение, – сказал мистер Райдер, – поскольку сидел впереди этой женщины, что бросает на меня тень подозрения. Ведь не моя же вина в том, что мне досталось это место! Знай я, что именно в этом самолете произойдет подобное, ни за что не полетел бы на нем. Впрочем, вероятно, все же полетел бы…

Он задумался.

– Нет худа без добра? – спросил Пуаро с улыбкой.

Мистер Райдер с удивлением взглянул на него.

– В зависимости от того, с какой стороны смотреть. Мне не дают покоя. Звучат разного рода домыслы. Почему все эти люди докучают мне , а не доктору Хаббарду… то есть Брайанту? Именно врачам не составляет труда раздобыть смертельный яд, не оставляющий следов. Скажите, пожалуйста, каким образом я смог бы достать змеиный яд?

– Вы сказали, что хотя это происшествие доставило вам массу неудобств…

– Ну да, у этой ситуации есть и светлая сторона. Не буду скрывать, мне кое-что перепало от газет. Как же, свидетель и все такое… Хотя в этих статьях было больше журналистского воображения, чем моих свидетельств, и написанное в них совершенно не соответствовало действительности.

– Все-таки интересно, – сказал Пуаро, – как преступление влияет на жизнь людей, абсолютно к нему не причастных. Возьмем, к примеру, вас. Вы неожиданно получили деньги, которые, возможно, пришлись вам очень кстати…

– Деньги всегда приходятся кстати, – заметил мистер Райдер, бросив взгляд на сыщика. – Порой нужда в них бывает чрезвычайно острой, и тогда нередко люди растрачивают чужие деньги… – Он развел руками. – Вследствие чего возникают проблемы. Но не будем о грустном.

– Да, действительно, – согласился Пуаро. – Зачем заострять внимание на темной стороне этой ситуации? Эти деньги стали благом для вас, поскольку вам не удалось получить ссуду в Париже…

– Откуда, черт возьми, вам известно об этом? – Изумлению Райдера не было предела.

Эркюль Пуаро улыбнулся:

– Во всяком случае, это правда.

– Это правда, но мне не хотелось бы, чтобы она стала достоянием гласности.

– Уверяю вас, я буду нем как рыба.

– Странно, – задумчиво произнес мистер Райдер. – Иногда отсутствие какой-нибудь незначительной, пустяковой суммы может поставить человека в затруднительное положение… Деньги, кредиты, сама жизнь – все это чертовски странно!

– Согласен с вами.

– Так для чего я вам понадобился?

– Один весьма деликатный вопрос. В ходе осуществления моих профессиональных обязанностей я выяснил, что – вопреки вашим утверждениям – вы все-таки имели деловые отношения с мадам Жизель.

– Кто вам сказал? Это ложь! Я никогда не видел эту женщину!

– Очень любопытно!

– Любопытно? Это самая настоящая клевета!

Пуаро задумчиво смотрел на него.

– Я должен разобраться в этом деле.

– Что вы хотите этим сказать?

Маленький бельгиец покачал головой:

– Пожалуйста, не сердитесь. Должно быть, произошла ошибка.

– Надо думать, что ошибка! Стал бы я связываться с ростовщиками, обслуживающими высшее общество! Светские женщины с карточными долгами – вот их клиентура.

Пуаро поднялся с кресла.

– Должен извиниться перед вами за то, что принял на веру ложную информацию.

Подойдя к двери, он остановился.

– Между прочим, почему вы назвали доктора Брайанта Хаббардом?

– Если б я знал… Постойте… ну да, я думаю, это была флейта. Знаете, детская песенка о псе старой матушки Хаббард – Но когда та вернулась, он на флейте играл… Поразительно, как путаются эти имена.

– Ах да, флейта… Понимаете, такие вещи интересуют меня в чисто психологическом плане.

Мистер Райдер фыркнул и с подозрением посмотрел на Пуаро. Он никогда не доверял психологии, считая ее глупостью и бессмыслицей.

Графиня Хорбери сидела в спальне дома по адресу: Гросвенор-сквер, 313. Перед нею стоял туалетный столик, заставленный баночками с кремом для лица, пудреницами и золотыми шкатулками. Спальня была заполнена дорогими изящными безделушками. Но окружавшая Сайсли Хорбери роскошь совсем не радовала ее. С неровными пятнами румян на щеках, беззвучно шевеля пересохшими губами, она в четвертый раз перечитывала письмо.

Графине Хорбери

Уважаемая мадам, пишу вам по поводу покойной мадам Жизель.

В моем распоряжении имеются некоторые документы, принадлежавшие покойной леди. Если вас или мистера Раймонда Барраклафа интересует эта тема, я был бы рад приехать к вам, чтобы обсудить ее.

Или, может быть, вы предпочитаете, чтобы я обсудил ее с вашим мужем?

Нет ничего глупее – раз за разом перечитывать одно и то же. Как будто от этого что-то изменится…

Она взяла конверт – два конверта. На первом было написано «Лично», на втором – «Строго конфиденциально».

Строго конфиденциально…

«Животное… скотина… И эта старая лживая француженка, которая клялась, что «все меры для защиты клиентов в случае ее внезапной кончины приняты»… Черт бы ее подрал… Что за жизнь… О боже, как у меня расшатались нервы… Это несправедливо. Несправедливо…»

Она протянула трясущуюся руку к бутылочке с золоченой пробкой.

«Это успокоит меня, поможет мне собраться с мыслями…»

Она открыла бутылочку и поднесла ее к носу.

Вот так. Теперь она могла думать! Что же делать? Разумеется, необходимо встретиться с этим человеком. Но где взять денег? Может быть, попытать счастья и сделать небольшую ставку в заведении на Карлос-стрит?.. Но это можно обдумать позже. Сначала нужно выяснить, многое ли ему известно.

Сайсли села за письменный стол, взяла авторучку и лист бумаги и принялась писать своим крупным, детским почерком:

Графиня Хорбери свидетельствует свое почтение Джону Робинсону и готова увидеться с ним, если он приедет завтра утром в одиннадцать часов…

– Ну, как я выгляжу? – спросил Норман Гейл, слегка зардевшись под изумленным взглядом Пуаро.

– Прекратите ломать комедию, – сказал детектив.

Норман покраснел еще гуще.

– Вы же сами сказали, что небольшая маскировка не помешает.

Тяжело вздохнув, сыщик взял молодого человека за руку и подвел его к зеркалу.

– Посмотрите на себя, – сказал он. – Кем вы себя представляете – Санта-Клаусом, вырядившимся, чтобы развлекать детей? Согласен, ваша борода не белая – она черная, как у сказочного злодея. Ну что это за борода, друг мой? Дешевая, к тому же плохо и неумело приклеенная. Затем, эти ваши брови… Я смотрю, у вас просто мания в отношении искусственных волос. От вас за несколько ярдов пахнет театральным клеем. И если вы думаете, что никто не заметит, что к вашим зубам приклеен лейкопластырь, то глубоко заблуждаетесь. Друг мой, актерство – определенно не ваше призвание.