Агата Кристи - Смерть в облаках

– Одно время я часто играл в любительских спектаклях, – холодно возразил Норман.

– В это верится с трудом. Во всяком случае, я думаю, вряд ли вам давали возможность претворять в жизнь ваши идеи относительно грима. Даже при свете рампы ваше появление выглядело бы на редкость неубедительно. На Гросвенор-сквер, при свете дня… – Пуаро красноречиво пожал плечами, сочтя излишним заканчивать фразу. – Нет, mon ami , вы шантажист, а не комик. Я хочу, чтобы при виде вас леди испугалась, а не умерла со смеху. Вижу, вас огорчают мои слова, но сейчас такой момент, когда необходимо говорить только правду. Возьмите вот это. – Он протянул ему две баночки. – Идите в ванную и завершите наконец эту процедуру.

Подавленный Норман безропотно подчинился. Когда спустя четверть часа он появился вновь, его лицо имело яркий кирпично-красный оттенок. Увидев его, Пуаро одобрительно кивнул.

– Très bien . Фарс закончился, начинается серьезное дело. Пожалуй, вам подошли бы небольшие усы. Только я сам их вам приклею. Вот так… А теперь мы причешем вас несколько иначе… Отлично. Ну что ж, этого вполне достаточно. Теперь давайте посмотрим, как вы усвоили свою роль.

Внимательно выслушав Нормана, он кивнул:

– Хорошо. En avant [41], и да сопутствует вам удача.

– Хорошо бы… Однако, скорее всего, я столкнусь с разъяренным мужем и парочкой полицейских.

– Не волнуйтесь, – успокоил его Пуаро. – Все будет хорошо.

– Вашими бы устами, – мрачно пробормотал Норман.

С тяжелым сердцем он отправился выполнять свою в высшей степени неприятную миссию.

Когда Гейл нашел нужный ему дом на Гросвенор-сквер, его проводили в маленькую комнату на втором этаже. Через минуту в комнату вошла леди Хорбери.

Норман собрался с духом. Он ни в коем случае не должен был показать, что подобное дело для него внове.

– Мистер Робинсон? – спросила Сайсли.

– К вашим услугам, – сказал Норман с поклоном.

Черт возьми, словно приказчик в лавке, подумал он. Отвратительно.

– Я получила ваше письмо, – сказала гра-финя.

«Этот старый осел сказал, что я не должен играть», – подумал Гейл, мысленно улыбнувшись.

– Да, совершенно верно, – произнес он вслух довольно развязным тоном. – И что вы на это скажете, леди Хорбери?

– Я не знаю, что вы имеете в виду.

– Перестаньте. Стоит ли углубляться в подробности? Всем известно, насколько приятным может быть… назовем это уикэндом на побережье. Однако мужья редко разделяют такое мнение. Думаю, леди Хорбери, вы хорошо знаете, в чем заключаются свидетельства приятного времяпрепровождения. Мадам Жизель – замечательная женщина; она всегда тщательно документировала свои финансовые операции. Возникает вопрос: кому достанутся эти документы – вам или лорду Хорбери?

Тело леди била мелкая дрожь.

– Я продавец, – сказал Норман, – и нам нужно выяснить, хотите ли вы стать покупателем.

По мере того как он входил в роль мистера Робинсона, его тон становился все более обыденным.

– Каким образом эти… свидетельства попали вам в руки?

– Это не имеет значения, леди Хорбери. Значение имеет то, что они у меня есть.

– Я вам не верю. Покажите мне эти документы.

– О нет. – По лицу Нормана расплылась хитрая ухмылка. – Я не настолько наивен, чтобы принести их с собой. Если мы договоримся, тогда другое дело. Естественно, я покажу вам их перед тем, как вы передадите мне деньги. Это будет честная сделка.

– Сколько вы хотите получить?

– Десять тысяч – фунтов, не долларов.

– Это невозможно. Я не смогу достать такую сумму.

– А вы попробуйте – и увидите, что все у вас получится. Ваши драгоценности чего-то да стоят… Так и быть, из уважения к вам я готов снизить сумму до восьми тысяч. Это мое последнее слово. На размышление я даю вам два дня.

– Говорю вам, я не смогу раздобыть такие деньги.

Норман тяжело вздохнул:

– Пожалуй, будет только справедливо, если лорд Хорбери узнает о том, что происходит. Насколько я понимаю, разведенная женщина не получает алименты на содержание – и хотя мистер Барраклаф многообещающий молодой актер, большие деньги у него не водятся. Больше ни слова. Предоставляю вам возможность хорошенько все обдумать. И имейте в виду, я не шучу.

Немного помолчав, он добавил:

– Я не шучу точно так же, как не шутила мадам Жизель…

Затем быстро, чтобы несчастная женщина не успела ничего ответить, Норман повернулся и вышел из комнаты.

Оказавшись на улице, он с облегчением выдохнул и вытер со лба пот.

– Слава богу, все кончилось.

Не прошло и часа, как леди Хорбери принесли визитку.

– Мистер Эркюль Пуаро.

Она отшвырнула ее в сторону.

– Кто это еще? Я не могу его принять!

– Он говорит, миледи, что пришел по просьбе мистера Раймонда Барраклафа.

– Ах, вот как… – Она немного подумала. – Пригласите его войти.

Дворецкий скрылся за дверью и тут же появился вновь.

– Мистер Эркюль Пуаро.

На пороге появился Пуаро, одетый как настоящий денди, и учтиво поклонился.

Дворецкий закрыл за ним дверь. Сайсли сделала шаг навстречу визитеру.

– Мистер Барраклаф прислал вас…

– Присядьте, мадам, – произнес Пуаро мягким, но в то же время властным тоном.

Она машинально села. Бельгиец устроился в кресле рядом с нею, всем своим видом демонстрируя расположение к ней.

– Мадам, умоляю вас, воспринимайте меня как своего друга. Я пришел помочь вам советом. Мне известно, что вы находитесь в очень сложном положении.

– Я не понимаю… – едва слышно пробормотала она.

– Ecoutez [42], мадам, я не собираюсь выведывать у вас ваши секреты. В этом нет необходимости – мне они известны. Хороший детектив должен знать все.

– Детектив? – Глаза Сайсли расширились. – Я помню… вы были на борту самолета…

– Совершенно верно. А теперь, мадам, перей-дем к делу. Как я уже сказал, у меня нет необходимости добиваться вашего доверия. Вам не нужно ничего рассказывать мне. Я расскажу вам все. Сегодня утром, меньше часа назад, вы принимали посетителя. Этот посетитель… его имя Браун, я полагаю?

– Робинсон, – произнесла Сайсли слабым голосом.

– Это не имеет значения – Браун, Смит, Робинсон… Он всегда называется одним из этих имен. Этот человек шантажирует вас, мадам. У него имеются определенные доказательства… скажем так, вашего неблагоразумия. Эти доказательства прежде находились в руках мадам Жизель. Теперь они у этого человека. Он предлагает их вам, вероятно, за семь тысяч фунтов.

– Восемь.

– Значит, восемь. И вам, мадам, очевидно, будет нелегко быстро достать эту сумму?

– Я не смогу… просто не смогу… Я уже и без того вся в долгах и не знаю, что мне делать…

– Успокойтесь, мадам, я пришел, чтобы помочь вам.

Она в изумлении воззрилась на него.