Агата Кристи - Изумруд раджи (сборник)

– Я должен поблагодарить вас, леди Норин, – произнес он в лучшей манере разбойника с большой дороги, – за самый восхитительный вечер.

Он бросил быстрый взгляд на автомобиль, из которого выскочил Джеральд. Красный автомобиль со сверкающим капотом. Его автомобиль!

– И я хочу пожелать вам приятного вечера.

Один быстрый рывок, и он уже внутри, нога на педали сцепления. Машина тронулась вперед. Джеральд стоял как парализованный, но девушка оказалась более быстрой. Когда машина проезжала мимо, она бросилась за ней и вскочила на подножку.

Машина вильнула, наугад повернула за угол и остановилась. Норин, все еще тяжело дыша после бега, положила ладонь на рукав Эдварда:

– Вы должны отдать его мне… о, вы должны отдать его. Мне надо вернуть его Агнесс Ларелле. Будьте великодушны, мы с вами провели хороший вечер, мы танцевали, мы были… друзьями. Вы отдадите его мне? Мне ?

Женщина, которая опьяняет тебя своей красотой. Значит, бывают такие женщины…

И кроме того, Эдварду и самому очень хотелось поскорее избавиться от колье. Само небо посылало ему возможность сделать красивый жест.

Он достал колье из кармана и положил его в ее протянутую руку.

– В знак нашей… дружбы, – сказал он.

– Ах!

Ее глаза загорелись. Вспыхнули. Затем, к его удивлению, она нагнула к нему голову. Мгновение Эдвард держал ее в объятиях, ее губы прижимались к его губам…

Потом она спрыгнула. Ярко-красный автомобиль резко рванулся вперед и умчался.

Романтика!

Приключение!

В день Рождества, в полдень, Эдвард Робинсон широкими шагами вошел в крошечную гостиную дома в Клэпхеме с обычным приветствием «Поздравляю с Рождеством».

Мод, поправлявшая ветку остролиста, холодно осведомилась:

– Хорошо провел день за городом со своим другом?

– Послушай, – сказал Эдвард, – я сказал тебе неправду. Я выиграл конкурс – пятьсот фунтов – и купил на них автомобиль. Я не сказал тебе, потому что знал, что ты устроишь скандал по этому поводу. Это во-первых. Я купил автомобиль, и больше нечего об этом говорить. Во-вторых, вот что: я не собираюсь несколько лет находиться в подвешенном состоянии. У меня достаточно хорошие перспективы, и я намерен жениться на тебе в следующем месяце. Понятно?

– Ох! – слабо выдохнула Мод.

Неужели это Эдвард говорит с нею так властно, возможно ли это?

– Ты согласна? – спросил Эдвард. – Да или нет?

Она смотрела на него как зачарованная. В ее глазах были страх и восхищение, и этот взгляд опьянял молодого человека. Исчезла та прежняя материнская снисходительность, которая приводила его в отчаяние.

Так смотрела на него леди Норин вчера ночью. Но леди Норин отступила куда-то далеко, прямо в область Романтики, и встала рядом с маркизой Бьянкой. Это – настоящее. Это его женщина.

– Да или нет? – повторил он и шагнул к ней.

– Д-да-а, – заикаясь, ответила Мод. – Но, ох, Эдвард, что с тобой произошло? Ты сегодня совсем другой.

– Да, – сказал он. – Двадцать четыре часа я был мужчиной, а не червяком, и, клянусь Богом, это себя оправдывает!

Он заключил ее в объятия и прижал к себе почти так же, как это мог бы сделать супермен Билл.

– Ты любишь меня, Мод? Скажи мне, ты меня любишь?

– О Эдвард, – прошептала Мод. – Я тебя обожаю…

– …А я вам говорю – это та самая женщина, никаких сомнений!

Капитан Хэйдок посмотрел на нетерпеливое, страстное лицо друга и вздохнул. Ему бы хотелось, чтобы Эванс не был таким уверенным и ликующим. За годы службы на море старый капитан научился не вмешиваться в то, что его не касалось. У его друга Эванса, бывшего инспектора Скотленд-Ярда, была другая жизненная философия. «Действовать на основании полученной информации» – вот что было его девизом в начале карьеры, но он усовершенствовал его: сам находил информацию. Инспектор Эванс был очень умным, бдительным полицейским и полностью заслужил свое продвижение по службе. Даже сейчас, когда он ушел в отставку и обосновался в деревенском коттедже, о котором давно мечтал, его профессиональный инстинкт не дремал.

– Я редко забываю лица, – самодовольно произнес он. – Миссис Энтони, да, это точно миссис Энтони. Когда вы сказали миссис Мерроудин, я ее сразу узнал.

Капитан Хэйдок смущенно заерзал. Супруги Мерроудин были его ближайшими соседями, не считая самого Эванса, и отождествление миссис Мерроудин с бывшей героиней громкого дела его огорчало.

– Это было очень давно, – довольно неуверенно возразил он.

– Девять лет назад, – сказал Эванс, точный, как всегда. – Девять лет и три месяца. Вы помните это дело?

– Смутно.

– Оказалось, что Энтони принимал мышьяк, – напомнил Эванс, – поэтому ее оправдали.

– Ну а почему бы и нет?

– На то не было никаких причин. Единственный вердикт, который они могли вынести на основании улик. Совершенно правильный.

– Значит, все в порядке, – сказал Хэйдок. – И я не понимаю, о чем мы беспокоимся.

– Кто беспокоится?

– Мне показалось, что вы.

– Вовсе нет.

– Все закончилось и позабыто, – подвел итог капитан. – Если миссис Мерроудин в какой-то момент прошлой жизни не повезло и ее судили по обвинению в убийстве и оправдали…

– Оправдание обычно не считается невезением, – вставил Эванс.

– Вы понимаете, что я имею в виду, – с раздражением произнес капитан Хэйдок. – Если бедная женщина пережила этот мучительный процесс, не нам все это ворошить, не так ли?

Эванс не ответил.

– Бросьте, Эванс. Эта женщина невиновна, вы только что это сами сказали.

– Я не говорил, что она невиновна. Я сказал, что ее оправдали.

– Это одно и то же.

– Не всегда.

Капитан Хэйдок, который начал выбивать свою трубку о подлокотник своего кресла, замер и выпрямился с очень встревоженным выражением лица.

– Эй-эй-эй, – произнес он, – значит, вот куда ветер дует? Вы считаете, что она не была невиновна?

– Я бы так не сказал. Я просто не знаю. У Энтони была привычка принимать мышьяк. Жена доставала это зелье для него. Однажды по ошибке он принял слишком много. Это была его ошибка – или ошибка жены? Никто не смог это установить, и присяжные, как и полагается, истолковали сомнение в ее пользу. Все это совершенно правильно, и я не нахожу здесь упущения. И все равно я бы хотел знать наверняка.

Капитан Хэйдок снова занялся своей трубкой.

– Ну, – с удовлетворением заметил он, – это нас совсем не касается.

– Я не так в этом уверен.

– Но ведь…

– Послушайте меня минутку. Этот человек, Мерроудин, в своей лаборатории сегодня вечером ставил опыты… вы помните…

– Да. Он упомянул пробу Марша [8]на мышьяк. Сказал, что вы должны все об этом знать – ведь вы специалист в этой области, – и захихикал. Он бы так не сказал, если б хоть на мгновение подумал…