Эрл Гарднер - Дело о туфельке магазинной воровки

– Свидетель ваш, – сказал Сэмпсон адвокату.

– Как давно вы работаете в отделе по расследованию убийств, сержант Голкомб? – спросил Мейсон.

– Десять лет, – ответил свидетель.

– Вероятно, за это время у вас появился неплохой опыт в расследовании убийств?

– Конечно.

– Вы знаете, что нужно делать при входе в комнату, где было совершено убийство?

– Естественно.

– Вы осматриваете карманы убитых, сержант?

– Нет, мы не трогаем тело, пока не приедет судмедэксперт.

– Вы соблюли это правило в случае с Остином Куленсом?

– Да.

– Дождались врача, а затем осмотрели карманы?

– Да.

– Вы нашли нательный пояс?

– Да.

– В нем были какие-нибудь драгоценности?

– Их там осталось немного, – ответил сержант. – Миссис Брил вытащила бриллианты из переднего отделения нательного пояса и положила их к себе в сумочку.

– Вы ведь не знаете точно, что это сделала миссис Брил, сержант?

– Ну, я почему-то очень в этом уверен… Как я уже заметил, я служу в отделе по расследованию убийств уже десять лет и далеко не глуп.

– Суд не будет принимать во внимание замечания свидетеля о том, что миссис Брил могла сделать, поскольку это простые догадки, а не ответ на вопрос, – вмешался судья Барнс.

– Вы можете вспомнить, что было найдено в карманах Остина Куленса? – продолжал Мейсон.

– Могу, если загляну в свои записи, которые я тогда сделал, – ответил сержант и вытащил записную книжку.

– Будьте так любезны, – сказал адвокат. – Что вы нашли в верхнем левом кармане костюма Остина Куленса?

– Перьевую ручку и блокнот.

– А в левом нижнем кармане?

– Платок и перочинный нож.

– Что было в правом нижнем кармане?

– Ничего.

– Ничего?

– Именно. Вы же слышали, что я сказал. Ни-че-го.

– Совсем ничего?

– Я не знаю, как еще вам это объяснить. Когда я говорю «ничего», мистер Мейсон, я имею в виду ничего.

– Хорошо. Сержант, вы присутствовали на вскрытии тела Остина Куленса, которое проводил доктор Франкель, а сразу же после этого – на вскрытии тела Джорджа Трента, верно? – спросил адвокат.

– Да, это так.

– Вы не покидали комнату, где проводилось вскрытие, с того момента, как доктор Франкель занялся телом Остина Куленса, и до того момента, как он закончил с Джорджем Трентом?

– Да.

– Доктор Франкель передал вам пулю, которую он извлек из тела Остина Куленса?

– Да, сэр.

– А теперь, чтобы нам было удобнее, сержант, давайте будем называть пулю, которую извлекли из тела Остина Куленса, пулей Куленса. А револьвер 38-го калибра, который, по словам свидетеля Дигерса, он нашел в сумочке Сары Брил, обвиняемой по этому делу, револьвером Брил. Вам все понятно?

– Да, сэр.

– Итак, что вы сделали с пулей Куленса?

– Я положил ее в левый карман, своего костюма.

– Через несколько минут вы получили от доктора Франкеля еще одну пулю, которую он извлек из тела Джорджа Трента, не так ли?

– Да, сэр.

– Для удобства будем называть эту пулю пулей Трента. И поскольку уже было сказано, что эта пуля была выпущена из револьвера, найденного в ящике стола в офисе Трента, будем называть это оружие револьвером Трента. Вам понятно, сержант?

– Конечно.

– Замечательно. Итак, что вы сделали с пулей Трента?

– Я положил ее в правый карман костюма.

– Что вы сделали потом?

– Потом я сразу же отправился в отдел баллистических экспертиз, где мистер Хоган сделал проверочные выстрелы из револьверов.

– А как получилось, что вы перепутали пули? – спросил Мейсон.

– Что я сделал? – взревел Голкомб, привстав с кресла. – Ничего я не перепутал!

– А я думала, перепутали, – спокойно сказал адвокат. – Разве вы не передали Хогану пулю Трента для идентификации с револьвером Брил?

– Я ничего подобного не делал.

– Если не ошибаюсь, Хоган сказал, что вы сделали именно так.

– Значит, вы ошибаетесь, – буркнул сержант Голкомб, заерзав на кресле. – Все это грязные инсинуации, – добавил он, покраснев. – Это ваши…

– Достаточно, сержант! – оборвал его Сэмпсон, вскакивая со своего кресла. – Я прекрасно понимаю, что вы сейчас чувствуете, но прошу вас помнить о том, что вы здесь выступаете в роли свидетеля. Все, что вы думаете по поводу хитростей и уловок адвоката, не касается дела. Я прошу вас быть вежливым в ответах на вопросы мистера Мейсона.

– Свидетель – офицер полиции, – заговорил судья Барнс, – и он, без сомнения, знаком с порядком проведения слушаний в суде. Он будет отвечать на вопросы, воздерживаясь от комментариев и замечаний.

Сержант Голкомб сжал кулаки, глаза его сверкали от злости.

– Продолжайте, мистер Мейсон, – кивнул судья адвокату.

– Вы передали мистеру Хогану пулю Трента и попросили сравнить ее с пулей, которую он выпустил из револьвера Брил, не так ли, сержант?

– Я не делал ничего подобного, – ответил Голкомб.

– А что же вы сделали?

– Я достал из кармана пулю Трента и передал Хогану с просьбой идентифицировать ее. Я не сказал, с каким револьвером. Хоган вначале сравнил ее с пулей из револьвера Брил. Конечно же пули не были идентичны. Он сказал мне об этом, и я ответил: «Ну, разумеется. Это не пуля Куленса, это пуля Трента». Тогда он сравнил пулю Трента с пулей, выпущенной из револьвера Трента, и они оказались идентичными. Затем я передал Хогану пулю Куленса, и он сравнил ее с пулей из револьвера Брил. И они оказались идентичны. Вот вам голые факты, и вы не сможете меня подловить, Перри Мейсон, так-то!

– Довольно, сержант Голкомб, – грозно посмотрел на него судья Барнс.

– А разве не факт, сержант, что вы перепутали пули? – не отступался Мейсон. – Разве вы не передали мистеру Хогану пулю Трента как пулю Куленса?

– Нет, сэр, – заявил Голкомб. – Я уже сказал вам один раз и могу тысячу раз повторить, что я положил пулю Куленса в левый карман, а пулю Трента – в правый.

– Но когда вы передавали пули эксперту, вы сначала достали пулю из своего правого кармана, не так ли?

– Да.

– Почему?

– Это же естественно для правши, – пожал плечами сержант.

– Но если следовать вашей логике, – усмехнулся Мейсон, – для правши было бы естественно положить предмет, который ему дали первым, в правый карман, а второй предмет – в левый, не так ли?

Сержант Голкомб вновь покраснел. На какое-то время он словно лишился дара речи.

– Я не думал о том, что естественно или неестественно, когда клал в карманы эти пули, – произнес он наконец. – Я знаю, куда их положил. Я положил пулю Куленса в свой левый карман, а пулю Трента – в правый.

– Несмотря на то что сначала вы получили пулю Куленса и, по своему обыкновению, должны были бы положить ее в правый карман, вы все-таки положили ее в левый?

– Несмотря ни на что и несмотря на то, что вы пытаетесь ввести присяжных в заблуждение относительно того, что я…