Рекс Стаут - Завещание

Эйприл, зябко поежившись, добавила:

– Это было ужасно. Я приходила к ней и больницу… даже сейчас она мне мерещится по ночам – самая красивая женщина, которую я когда-либо встречала, за исключением одной девушки, торгующей сигаретами в маленьком варшавском кафе.

– Она была абсолютно безэмоциональна, – подхватила Мэй, – совсем как я, но без альтернативы. Ей вообще не следовало выходить замуж, ни за брата, ни за кого другого.

Джун покачала головой.

– Вы обе ошибаетесь. Во-первых, Дейзи была слишком холодна, чтобы казаться истинной красавицей. А во-вторых, ее чувства просто еще не разбужены. Видит бог, сейчас они просыпаются. Мы все вчера слышали в ее голосе озлобление, а это уже эмоция, не так ли? – Теперь Джун снова обращалась к Вульфу. – Со своей непримиримостью она непременно хочет устроить максимально возможный скандал. Дохода с полумиллиона долларов ей более чем достаточно, но она жаждет битвы. Или драки, как получится. Вы же понимаете, какой кошмар начнется! Поэтому ваш совет пустить все на самотек – неприемлем… Она ненавидит Хауторнов. Представляете – моего мужа вызовут свидетелем! И нас тоже.

Снова вступила Мэй. На этот раз ни в ее интонациях, ни в выражении лица никакой мягкости не было и в помине.

– Мы не должны допустить этого! Нам бы хотелось, чтобы миссию спасителя взяли на себя вы, мистер Вульф. – В голосе у нее звенели грозные нотки.

– Муж отзывался о вас весьма положительно, – повторила Джун, словно именно это все и решало.

– Благодарю вас. – Вульф поочередно осмотрел окружающих. – Чего вы от меня ждете? Чтобы я уничтожил миссис Хауторн?

– Нет! – Джун говорила очень решительно. – С ней вы ничего не сделаете… Начать придется с другого края. Помните? Нейоми Кари. Заставьте ее отказаться хотя бы от половины. Если получится, остальное – наша забота. Дейзи прямо цепляется за эти деньги, хотя один бог знает, на что она их станет тратить. Очевидно, задача покажется вам трудной, но не невыполнимой. Например, можно предупредить мисс Кари, что, если она не отступится, ей предстоит тяжелая борьба, в результате которой она вообще лишится всего.

– Это ей может сказать любой, мадам. – Вульф повернулся к адвокату. – А что с точки зрения закона? Есть ли у миссис Хауторн шансы возбудить дело?

– Ну-у… – Прескотт скривил губы, – Формально она имеет право. Прежде всего, по гражданскому ко…

– Нет, прошу вас, не надо цитировать. Давайте короче: может миссис Хауторн рассчитывать на признание завещания незаконным?

– Точно не знаю, но полагаю, что может. Если придраться к формулировке документа, то при наличии соответствующих фактов… – Прескотт явно был не в своей тарелке. – Поймите, положение у меня крайне щекотливое. Даже неэтичное. Я же сам составлял завещание по указанию мистера Хауторна – максимально точно и лаконично, чтобы оно не вызывало никаких сомнений. Вряд ли я стану подсказывать, с какого боку можно подступиться к документу, который был сформулирован лично мною. Наоборот, моя обязанность – его защищать. Но если забыть о том, что я адвокат, то как старый друг семейства Хауторнов, к которому принадлежит теперь и мистер Данн, стоящий у кормила нашей страны, я понимаю, какое неизмеримое зло может причинить подобный процесс. Поэтому мне тоже кажется, что широкой огласки надо избежать любой ценой. Правда, миссис Хауторн заняла такую неожиданную и непонятную позицию…

Прескотт наконец умолк и снова скривился. Очевидно, это было у него признаком душевного волнения.

– Я вам больше скажу. Но только между нами, вы же понимаете, что мне такие вещи произносить непозволительно. Так вот: я это завещание считаю оскорбительным и попирающим чужие права. Именно это я и заявил тогда Ноэлю, но, поскольку он настаивал, мне пришлось уступить. О том, что с миссис Хауторн обошлись нечестно, я вообще молчу, а вот как быть с миллионом долларов, который он обещал сестре в фонд Варнейского колледжа? Туда пожертвовано всего десять процентов названной им суммы. Это даже не нечестно было, а попросту непорядочно. Я ему так и заявил. Безрезультатно. Причем я считал и продолжаю считать, что под влиянием мисс Кари он утратил контроль над собой.

– А я продолжаю этому не верить! – громко отчеканила Мэй. – Если бы Ноэль по каким-то своим соображениям решил не делать того, что было мне обещано, он бы меня обязательно предупредил!

– Моя дорогая мисс Хауторн! – повернулся к ней Прескотт. (Теперь его губы вытянулись в одну тонкую ниточку: похоже, этот разговор был ему крайне неприятен.) – Вчера вечером я намеренно не обратил внимания на ваши слова, ибо понимал, какое разочарование вы испытали. – Голос его вздрагивал от негодования. – Но сейчас, когда в присутствии посторонних вы начинаете инсинуировать, что содержание завещания Ноэля Хауторна не соответствовало его личным указаниям… Бог мой, конечно, он же был неграмотным, подписывал все не читая…

– Не говорите глупостей! – прервала его Мэй. – Я просто толкую о неправдоподобности, о невозможности поверить в такое предательство… Может быть, вы оба действовали под гипнозом, а? – Она сверкнула белыми зубами в чарующей улыбке и жалобно добавила: – Черт возьми, как это все неприятно. Конечно, было бы предпочтительнее вообще не суетиться, пустить дело на самотек, если бы не упрямство Дейзи, из-за которого и приходится что-то предпринимать. Словом, я настаиваю на том, чтобы при достижении договоренности с мисс Кари обещанная братом сумма пожертвования на научные цели была восстановлена. Я с удовольствием сама приму участие в переговорах с этой женщиной.

– Ага! – пробормотал Вульф.

И Прескотт, который все еще сидел, поджав губы, кивнул ему, как бы говоря: «Вот так-то».

На сестру обрушилась Джун:

– Мэй, опомнись, и так все запутано, а ты вообще требуешь невозможного. Впрочем, это обычный блеф, я-то тебя знаю. Неужели тебе хочется мутить эту грязь? Если мистеру Вульфу удастся отвоевать половину денег, скажи спасибо. Я ничего не имею против, если твой фонд получит миллион, но самое главное – Дейзи, и ты это понимаешь не хуже меня. Мы не станем…

Она замолчала, потому что дверь из холла отворилась и появился Фриц. Приблизившись к письменному столу Ниро Вульфа, он протянул ему поднос с визиткой. Тот заглянул в нее, аккуратно сунул под пресс-папье и повернулся к миссис Данн.

– На карточке значится «Миссис Ноэль Хауторн».

Все они даже глаза вытаращили.

– Господи, помилуй! – ахнула Эйприл.

А Мэй тихо произнесла;

– Нам бы следовало ее связать.

Приподнявшись в кресле, Джун требовательно спросила:

– Где она? Я сама с ней поговорю!

– Тише, мадам. – Ладонью своей огромной ручищи Вульф как бы прижал к столу воздух. – Она приехала ко мне. Следовательно, я и буду разговаривать.