Уильям Айриш - Избранное. Компиляция. Книги 1-20

— Как он? — спросила она.

— Плохо, — ответил он. — Нам предстоит очень тяжелая работа. — Он огляделся. — И все это приготовили вы?

— Основные продукты, полуфабрикаты, которые мне нужны, оставили они. Я предупредила, что хочу в основном все сделать сама. А современные печки — просто чудо. Вы включаете таймер — и все в порядке. Я здесь немного повозилась, и, слава Богу, мне удалось чуть-чуть отвлечься. — Она взяла что-то на палец и попробовала. — Как вам понравилась сервировка стола?

— Простите, я даже не обратил внимания, — признался он.

— Я трудилась над ним более получаса. Свечи или цветы использовать не могла — побоялась, что они станут наводить на всякие мысли…

— У меня мало времени. И надо настроиться на соответствующий лад. Скорее всего, в течение вечера у нас не будет возможности поговорить о тактике. Все должно проходить без сучка и задоринки. Вот так. — Он несколько раз щелкнул пальцами. — Мы не можем дать ему время на раздумья. Легкомыслие и благоглупости, остроты и шутки, все на самом высоком уровне — как с вашей, так и с моей стороны.

— Да знаю, все знаю, — сказала она, мучительно прикусив губу и на мгновение закрыв глаза.

— Справитесь? Это очень важно. Понимаете, срок все ближе и ближе. Он сейчас гораздо ближе, чем за обедом вчера вечером. К завтрашнему дню проклятие будет снято. Давайте надеяться, что он у нас уже начнет приходить в себя. Сегодняшняя трапеза очень важна. Она может выйти ужасной, а может…

— А вы уверены, что мы не переигрываем? Придавая ей такое значение, невольно подчеркиваем, что это последняя трапеза перед…

— Все равно он помнит о предсказании. Если нам и удастся изгнать из его головы мысль о нем, так только с помощью подобных уловок. Не забывайте, мы боремся против смерти, против самой смерти, которая засела в нем. Попробуйте, Джин, ну пожалуйста. Вы обещаете?

Она молча кивнула. Шон испугался, что она сейчас расплачется, глаза у нее подозрительно увлажнились.

— Сейчас пойду и приготовлю несколько коктейлей. Думаю, нам с вами надо выпить чего-нибудь покрепче, прежде чем я поднимусь наверх и приведу его. Право, без куражу не обойтись.

— Прежде чем уйти, спуститесь на минутку в подвал, — попросила она. — Вот ключ. Хочу, чтобы вы принесли… Вы разбираетесь в марках вин?

— Нет, — откровенно признался он.

— Ну, в таком случае запомните. Поищите там открытый ящик. Увидите на нем надпись: «Veuve Clicquot. 1928. Fine champagne». [6]

— Фин?

— Оно пишется как наше «файн». Принесите бутылки три.

— Три?! Не многовато ли?

— Нет, оно очень легкое. Если и можно развеселиться, так только с помощью этого средства.

Он дошел до дверей, потом вернулся:

— У него есть любимые пластинки? Хочу поставить их на пианолу, чтобы…

— В последнее время он все заводил «Танец смерти» Сен-Санса, но вчера я выбросила эту пластинку. Тут надо поосторожней. Какую-нибудь танцевальную музыку для нас с вами, так безопаснее. Потому что любое, что ему слишком нравится, тут же наводит на мысль, что он этого больше никогда не услышит, что он расстается с ним навсегда. И тогда все наши старания окажутся напрасными.

Шон снова заглянул к ней после того, как наполнил шейкер, принес шампанское и поставил бутылки в ведерко со льдом.

— Все готово? Пошел за ним.

— Ваш галстук…

— Ах да. Совсем забыл. Пустяки, всего лишь уловка. Я один из тех редких парней, которые умеют завязывать галстук-бабочку.

— Все равно я вам помогу.

Их лица на мгновение оказались совсем рядом.

Она сделала шаг назад, с одобрением на него посмотрела.

— А я-то как? Выгляжу нормально? — спросила Джин без всякого кокетства, озабоченно и мучительно.

— Выглядите так, как вам и следует выглядеть, готовясь к такому делу. Вот, выпейте-ка. Практически без воды. Придаст уверенности.

Она посмотрела на стакан. Потом подняла его и, чокнувшись с Шоном, произнесла:

— За наш успех.

— За наш успех, — согласился он.

Они поставили стаканы.

— Том, не поймите меня неправильно. Поцелуйте меня, пожалуйста. Мне непременно нужно, чтобы, прежде чем все начнется, кто-то меня поцеловал. Это придаст мне смелости. А тут никого больше нет. Его попросить я не могу. А мне непременно нужно, чтобы меня поцеловал кто-то, кто сильнее, увереннее меня.

— Хотел бы я быть сильнее, — мягко сказал он.

Соприкоснулись только их губы.

— За предстоящую работу, — пробормотала она.

— За предстоящую работу, — повторил он.

Она открыла глаза. Они стали чуточку светлее. И улыбнулась она просто и искренне:

— А теперь приведите его.

Джин ждала их в столовой, уже без кухонного халата. Она была стройной и ослепительно красивой в нарядном серебристом платье с темно-красными вельветовыми бантами на плече и бедре. Она улыбалась одной из улыбок Шона, только гораздо лучше, теплее и мягче, чем когда-либо получалось у него.

Улыбаясь, она пробовала на язык соленый миндаль — ни дать ни взять легкомысленная женщина, поджидающая у обеденного стола гостей. Она вся купалась в лучах света и была сама прелесть. Но годилась ли для их цели? Ведь у любого сердце облилось бы кровью, стоило подумать, что ему придется навсегда расстаться с ней, что он видит ее в последний раз.

Они медленно спустились по лестнице. Шон поддерживал его под локоть, с другой стороны Рид опирался на перила. Потом повернули, пошли по ковру и увидели ее.

Комната была ярко освещена. Чтобы не осталось ни одной тени, Джин включила все лампы.

У Шона сперло дыхание, и он поймал себя на том, что думает: «Я бы тоже умер, если бы только мог посмотреть на тебя вот так всего лишь раз, прежде чем я…» И тут же выбросил эту мысль из головы как нечто такое, что вообще не имеет права заявлять о себе.

С притворной изысканностью она сделала книксен. Пошла им навстречу и поцеловала Рида в щеку.

— Добрый вечер, джентльмены, — сказала она весело и сделала вид, будто собирается поцеловать и Шона. Но в самый последний момент откинула голову и рассмеялась. — Ай-ай-ай, — шутливо засокрушалась она. — Какой конфуз!

— Ты выглядишь очень мило, — заметил Рид.

— А что скажет другой? Будут какие-нибудь комментарии?

— Вы настоящая фея, — сказал Шон.

— Надо посмотреть значение этого слова в словаре. — Она подмигнула отцу. — Представляешь, если бы на какой-нибудь вечеринке какой-нибудь джентльмен подошел к какой-нибудь симпатичной молодой крошке, стоящей у обеденного стола вроде нашего, и ляпнул бы: «Ты похожа на ведьму!»

— Готов спорить, что так говорил не один муж, — подбросил Шон. — Готов также спорить, что тот, кто это сказал, остался с подбитым глазом.

— А вам не кажется, это зависит еще от того, на чьей вечеринке он ее нашел? — ответила она.