Элмор Леонард - Киллер

– Разве?

– Хватит, не валяй дурака.

– Я совсем об этом забыл. В котором часу?

– В два.

– Отлично. Лионель приедет не раньше четырех. Он хочет найти олений дуб. Я читал, что олени хрумкают желуди с оленьего дуба, как картофельные чипсы. Просто не могут остановиться. Я знаю, у нас здесь полным-полно красных дубов.

Кармен положила упаковки с патронами на кухонную стойку. Уэйн достал из холодильника две банки пива, открыл и протянул одну ей.

– Ты так хорошо выглядишь, что я бы купил у тебя дом, даже если бы он у меня уже был.

– Ты и в самом деле намерен поговорить с Нельсоном?

– Жду не дождусь. Ты же знаешь, как мне нравится работать на толстосумов.

– Уэйн, попробуй, ладно?

– Ты ведь будешь рядом, да?

– Я буду в офисе. Что ты наденешь?

– А что, я должен нарядиться?

– Полагаю, тебе следует надеть костюм.

Уэйн подошел к стойке, поставил на нее банку с пивом и открыл одну упаковку с патронами.

– Надену спортивный пиджак.

– И галстук.

– И галстук, если ты этого хочешь, – кивнул он, достав пару коробок с патронами. – Хорошие патрончики. Лионель говорит, что такие уложат даже быка.

– Уэйн?

– Что?

– Очень важно, как ты будешь выглядеть. Важно, какое впечатление ты произведешь.

Он промолчал. Она понимала, что он продолжает думать об охоте. Он сделал глоток пива. Банка почти исчезла в его огромной ладони. На золотом обручальном кольце сверкнул упавший из окна лучик солнца. Она представила себе, как он бреется в ванной, в одних плавках на крепком теле, и пожалела о том, что сказала. Уэйну не нужно ничего делать, чтобы произвести впечатление на кого бы то ни было.

– Надевай что хочешь, – вздохнула Кармен. – В чем тебе удобнее, то и надевай.

– Я надену свой синий костюм, а ты – свой. Это произведет на него впечатление?

– Забудь об этом, ладно?

Глядя на нее, Уэйн потягивал пиво.

– Мне нравится твоя короткая юбка. – Он улыбнулся. – Готов поклясться, что и Нельсону тоже.

– Если и нравится, то лишь потому, что, когда садишься, подол поднимается выше. То же самое происходит с акциями на рынке. Никто не знает почему. Затем процент падает, и мы продаем больше домов.

– Это вроде как луна и приливы с отливами, – усмехнулся Уэйн. – Или времена года. Тебе известно, что охотничий сезон на оленей наступает тогда, когда у самок бывает течка? – Он достал из бумажного пакета небольшую пластиковую бутылочку с прикрепленной к ней картонной карточкой. – Самцы это знают. Они ждут, и тогда можно воспользоваться вот этой «Приманкой для оленьих самцов в брачный период». – Он протянул бутылочку Кармен. – На карточке написано, что в бутылке смесь секреций и чистой мочи оленьей самки в самый разгар течки.

– Ты что, этим намажешься?

– Можно… но лучше сбрызнуть место засады. Самец учует запах и попрет прямо на тебя, ломясь через лес, готовый к случке… Вот если бы можно было изобрести что-то вроде этого для бизнеса по торговле недвижимостью… Понимаешь, о чем я? Что-то такое, чем можно побрызгать на дом, и тогда все покупатели побегут к тебе сломя голову. Что ты об этом думаешь?

– Думаю, ты прав, – ответила Кармен. – Надевай синий костюм.

– И синюю шляпу. Она подойдет.

– Угу, задом наперед, как каску.

– Чтобы чувствовать себя самим собой.

– Ты можешь делать все, что захочешь, – вздохнула Кармен, поворачиваясь к окну, чтобы глянуть на пикак Уэйна, засохший виноградник и курятник, которому суждено вечно оставаться курятником.

– На что ты сердишься?

– Ни на что.

– Тогда что с тобой, а?

– Не знаю, – ответила Кармен. – Если узнаю, скажу.

После того как они добрались до дома Донны в Мэрии-Сити и Армана пригласили переночевать, Ричи стал называть его Птицей. Представляя Донне, он назвал его мистером Черным Дроздом, затем сразу же сказал:

– Знаешь, Донна, я наткнулся на Птицу «У Генри». Сделай мне и ему по стаканчику, лады?

Ричи делал вид, будто они старые кореша и будто он всегда называл его так. Арман не возражал.

– Птица из Торонто, – пояснил Ричи.

– Да? Я там была раза три, мне понравилось, – сказала Донна.

Арман Птица отхлебнул из стакана и поморщился. Ну и дрянь!

– Что такое? – встревожился Ричи.

– Что это?

– Фирменный коктейль Донны, наш любимый напиток.

Арман вышел к машине, где в багажнике у него хранились четыре бутылки виски «Канадиан-клаб», припасенные для проживания у бабушки, и принес одну в дом.

– Я коктейли не пью, – сказал он Донне. – Я пью лишь настоящее виски.

После этих слов Донна прилипла к Ричи и мало что говорила, выглядывая из-за большого стакана, сама словно птичка, с острой мордашкой и копной золотисто-рыжих волос. Волосы были тщательно уложены, на лице – мейкап, словно она собиралась на танцы. На ней был черный свитер не первой свежести и тапки для игры в теннис.

Когда они подъезжали к ее дому, Ричи сказал:

– Сейчас я познакомлю тебя с Донной. В порядке бабец! Она была надзирательницей в тюрьме, где я с ней сошелся и откуда меня вышибли – поверишь ли, из-за гребаных корешей!

Арману было наплевать на Донну, которой пришлось вкалывать в тюрьме, и на ее домишко, нуждавшийся в покраске и заросший сорняками, насколько он мог судить в темноте. Он не мог понять, как в этой хижине могут поместиться две спальни и как Ричи мог спать с этой телкой, если, конечно, спал.

Впрочем, ему не было особого дела до Ричи, если не считать, что у парня вроде бы есть мозги, которые он чуть было ему не вышиб. По дороге Ричи подробно рассказал о задуманном деле. Слушая его, Арман пришел к выводу, что этот панк, похоже, башковитый. Его план вполне мог сработать. Арман встречал в Торонто всякого рода вымогателей и рэкетиров; он знал, как заставить кого-либо отстегнуть бабки. Однако проект Ричи был иным, но основывался на той же идее: напугать любого воротилу настолько, чтобы тот все время оплачивал свою безопасность.

Правда, имелся один момент, который Армана беспокоил. Надо было сконцентрироваться и хорошенько подумать обо всем в гостиной с тюремными фотографиями на стенах. Вот Донна в окружении начальства и коллег-надзирателей, вот она в кругу заключенных. На фотографии надпись: «Донне Малри, Большой Рыжухе, от ребят из блока Е». Были также фотографии, отражающие жизнь Донны за стенами тюрьмы.

Она и Ричи сидели на диване и смотрели телевизор, какое-то шоу с копами, дорогими машинами и латиноамериканской рок-музыкой.

– Ты только глянь, Птица, – позвал Ричи. – Я этому не верю.

Арман посмотрел и тоже не поверил. Коп изображал чувства, из-за чего-то переживал. Копы так не делают, они никогда не показывают, что чувствуют, если они вообще способны что-то чувствовать. Здесь или в Канаде, копы везде одинаковые.