Чингиз Абдуллаев - День гнева

— А мы будем ждать тебя в больнице. Не забудь захватить мобильный телефон, чтобы я могла тебя найти.

— Хорошо. — Он бросил трубку. Когда живешь с женщиной больше четверти века, начинаешь ненавидеть ее, но еще больше — себя. За то, что терпишь ее вечно недовольное лицо.

Ведь ни разу в жизни он не видел ее довольной. Ни когда они поженились, будучи студентами экономического факультета. Ни когда поехали в Харьков, куда он получил распределение. Ни когда вернулись в Москву и жили втроем в маленькой комнатке без удобств. Из научного института он перешел на работу в банк. Потом они поехали в Австрию, где он представлял интересы Внешторгбанка. В начале девяностых вернулся и поступил на службу в крупный коммерческий банк. Лишь тогда она немного успокоилась. К тому времени появилась роскошная квартира в центре Москвы, большая дача в престижном дачном поселке, свои машины, водитель, помощник, няня, кухарка. Но лицо жены по-прежнему оставалось недовольным, и она всегда находила повод, чтобы испортить ему настроение. Впрочем, за долгие годы совместной жизни он привык к ней. Привык к ее вздорному, взбалмошному характеру. И иногда с удивлением замечал, что относится к ней намного лучше, чем в молодые годы, когда семейные ссоры, казалось, неминуемо должны были закончиться разводом.

Артем Сергеевич Полетаев был назначен министром финансов страны полгода назад, как раз когда вице-премьером стал его друг и бывший однокашник Сережа Шумский, с которым они вместе учились на экономическом факультете. Нужно отдать должное Шумскому. Всего за полгода он успел проявить себя как человек твердых принципов, неуклонно проводивший в жизнь экономические решения правительства, невзирая на критику со всех сторон.

Полетаеву было сорок семь лет. Высокий, с красивой густой шевелюрой и правильными чертами лица, он очень нравился женщинам. Особенно привлекали его глаза, серые, с загадочным выражением. Многие считали, что с такой внешностью Полетаеву нужно было идти в киноартисты, а не в экономисты. Жену раздражали подобные разговоры, поскольку сама она уже растеряла былую красоту, располнела, погрубела, ноги портило варикозное расширение вен. Словом, она была стареющая женщина, под пятьдесят, в климактерическом возрасте, а он — полный сил и хорошо сохранившийся мужчина, тоже под пятьдесят, до сих пор нравившийся женщинам, в том числе и собственным секретаршам.

Артем набрал номер дачного телефона. Трубку сразу взяла Катя. Видимо, еще не ложилась.

— Алло!

— Катя, это папа. Как дела? Все в порядке?

— Ты знаешь про Диму?

— Знаю. Сейчас поеду в больницу, а за тобой и малышкой пришлю моего водителя. Так что собирайся.

— Хорошо. Может, по дороге заехать в больницу?

— Без тебя обойдемся. Будь готова, машина приедет минут через тридцать-сорок. И позвони Леониду, — с нотками недовольства в голосе сказал отец, — пусть хотя бы встретит вас.

Поговорив с дочерью, Артем Сергеевич позвонил водителю. С ним они работали еще в коммерческом банке. Уходя в министерство, Артем оставил его в качестве личного водителя для семьи. По службе ему полагался шофер, который заезжал за ним по утрам вместе с охранником и отвозил в министерство. Личный водитель, татарин, работал вместе с Полетаевым уже шесть лет. Артем довольно долго ждал, пока тот поднял трубку, — очевидно, спал.

— Доброе утро, Ханифа, — Артем посмотрел на часы, — извини, что беспокою тебя так рано.

— Ничего, Артем Сергеевич, я всегда встаю в половине восьмого. Что-нибудь случилось?

— Случилось. С Димой плохо. Отравился грибами. Его повезли в больницу. А Катя одна на даче, с дочуркой. Поезжай за ними и привези их в город. Только не торопись. Я возьму свою машину.

— Понял, Артем Сергеевич. А может, вызвать вашего водителя с охранником?

— Они еще спят. Ничего страшного. Надеюсь, меня не похитят, а я успею вернуться до половины девятого, когда они приедут за мной.

— Хорошо, Артем Сергеевич. Буду у Кати через полчаса.

Полетаев тряхнул головой. В пятницу у него такой важный доклад, а он должен сейчас заниматься внуком. Впрочем, жена права, в больницу ехать нужно обязательно. Мало ли что там может случиться. Дима — вылитый дедушка, а на отца, к счастью, совсем не похож. Сыновей у Полетаева не было, он испытывал к Диме отцовские чувства и очень гордился им. Все надежды были на внука.

Артем побрился и начал одеваться. По привычке достал свежую белую рубашку. И на мгновение заколебался, решая, как именно ему одеться. Дачный костюм явно не подходит, он может не успеть вернуться домой, чтобы переодеться. Да и жена не одобрит, если он приедет в больницу в куртке и джинсах. Он подумал, что день начинается трудно.

Но, завязывая галстук и глядя в окно, Полетаев даже представить себе не мог, каким сложным окажется нынешний день: через два часа возле его дома будет двое убитых… Начнется самая страшная история в его жизни.

Очевидно, оба не любили лишних слов, так как сидели в автомобиле, почти не разговаривая, ожидая, когда наконец появятся нужные им люди. Машина стояла на проселочной дороге, недалеко от леса. Со стороны шоссе ее не было видно, и в предрассветной тишине «Рено» казался лишь деталью пейзажа. В половине седьмого утра, когда солнце уже поднялось над горизонтом, послышался наконец шум подъезжавшей машины и появилась «Волга» белого цвета, в которой, кроме водителя, находились еще два пассажира.

— Они, — сказал сидевший рядом с водителем «Рено» мужчина, кивая в сторону «Волги». Второй, не произнеся ни слова, вышел из автомобиля, ожидая, когда «Волга» приблизится. Она остановилась в двадцати метрах от него, и ее водитель, увидев стоявшего на дороге человека, быстро вышел и поспешил к нему. Незнакомцу на вид было лет сорок пять. Коротко подстриженные седые волосы, резкие черты лица, брезгливое выражение, тонкие губы, проницательные темные, глубоко посаженные глаза, словно сделанные из стекла и существующие как бы сами по себе. Короткая темная куртка, темные брюки, темная рубашка. Если бы приехавшие могли обойти его сзади, то наверняка заметили бы у него пистолет, закрепленный в кобуре под курткой с правой стороны. Пистолет имел непропорционально длинное дуло, и только профессионал мог догадаться, что на него надет глушитель.

Водитель «Волги», подходя к нему, оглянулся на своих пассажиров, оставшихся в машине.

— Приехали, — сообщил он, тяжело дыша, — они немного задержались.

— Где ты их взял?

— У станции метро, как вы говорили.

— Надеюсь, у тебя хватило ума подождать, пока они подойдут к твоей машине?

— Конечно, — выдохнул водитель и торопливо добавил: — Все в порядке, — словно опасался, что ему не поверят. Водителю было лет тридцать пять. На небольшом покатом черепе у него росли редкие волосы. Несмотря на довольно прохладную погоду, он все время потел, словно ему было жарко или же он боялся стоявшего перед ним человека. Второе предположение было, пожалуй, ближе к истине, так как он испуганно следил за выражением лица седовласого. Но тот как-то неопределенно кивнул, сделав знак остальным пассажирам подойти.