Чингиз Абдуллаев - Осенний мадригал

— Садись, — предложил он.

— Я не думала, что поцелуй будет такой дружеский, — сказала она.

Он подождал, пока она сядет. И печально произнес:

— Ничего не будет вообще… Я хотел с тобой встретиться, чтобы честно сказать тебе об этом, глядя в глаза.

— У тебя своеобразные шутки, — она попыталась не поверить.

— Это не шутки.

Но она и так почувствовала, что он говорит серьезно.

— Не понимаю тебя, — честно призналась она, — не могу тебя понять! Почему ты себя так глупо ведешь? Ведь ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Или тебе нравится, когда женщины вешаются тебе на шею?

— Очень нравится. Но не в нашем случае.

— Почему?

— Мы перешли грань, за которой бывает только обычное знакомство. За несколько дней я довольно близко познакомился с твоим мужем. И с его братом. Я не могу и не хочу быть таким же подлецом, как их двоюродный брат.

— Ты не подлец, ты не пристаешь к женщинам! Ты совсем другой. Скорее мы вешаемся тебе на шею!..

— Не нужно ничего говорить. Если я скажу, что ты мне нравишься, значит, я ничего не скажу. Ты мне очень нравишься. Иногда я думаю, что мы должны были встретиться с тобой пятнадцать или семнадцать лет назад. Сколько мне тогда было? Я не смогу подсчитать. На самом деле я прожил уже тысячу лет. И целых тысячу лет я был один. Ты можешь это понять? Я, как Вечный Жид, обречен на многие века одиночества.

— Не стоит говорить мне о подобных вещах. Одиночество читается в твоих глазах. Не нужно мне больше ничего говорить. Иначе мне будет казаться, что я пытаюсь тебя соблазнить.

— Нет, это я пытаюсь доказать самому себе, что нельзя даже думать о встречах с тобой.

— У тебя получается?

— Нет, — честно признался он.

Она поднялась и подошла к нему. Он тоже поднялся. Ее губы призывно приоткрылись.

«Будь я проклят», — подумал он, сжимая зубы. Дурацкие моральные нормы, установленные им самим, не давали ему возможности быть счастливым.

Она дотронулась губами до его губ.

— Ты хочешь, чтобы я разделась сама? — Он чувствовал ее дыхание.

— Не мучай меня, — попросил он, — потом я стану себя презирать. Мы не должны больше встречаться. Никогда.

Он резко отпрянул в сторону. Она пошатнулась и села на стул.

— Ты умеешь быть сильным, — сказала она, глядя ему в глаза. — У тебя получается, а у меня — нет.

— Если бы не наша история, — честно признался он, — если бы мы снова встретились на свадьбе и ты снова спросила меня, нравится ли мне число «тридцать пять», я бы ответил тебе не раздумывая. Но между нами лежит произошедшая трагедия, смерть Парвиза. И твой муж, с которым я познакомился. Переступить через это все я не могу.

— Почему?

— Сам не понимаю. Есть нечто, что удерживает меня от подобных поступков. Несколько лет назад я отправился в командировку на два месяца и там познакомился с интересной украинской парой. Муж был прекрасным молодым человеком, добрым, талантливым, умным. У него была красивая жена, очень молодая даже для меня. И я не смог переступить через некие нравственные нормы. Не мог за ней ухаживать. Она, по-моему, даже смеялась надо мной, удивляясь, чем мне мешает ее муж. Но я даже не пытался переступить через себя! Так и сейчас — нас связывает слишком многое, чтобы я мог позволить себе увлечься тобой. Если это произойдет, я должен буду уехать отсюда и никогда здесь больше не появляться. Дело даже не в твоем муже — дело во мне самом.

— Тебе не кажется, что это пошло? — поморщилась она. — Неужели ты никогда в жизни не встречался с замужними женщинами? Позволь тебе не поверить.

— Раньше встречался, — признался он, — но с годами мы становимся умнее. Ради минутного удовольствия я не хочу ломать семью. И себя тоже ломать не хочу.

— Как глупо, — прошептала она, — значит, все кончено?

Она встала, словно все еще надеясь, что он передумает.

— Осенний мадригал. На этом исполнение заканчивается.

— Может, ты и прав, — сказала она, с трудом сдерживая слезы. — Только скажи мне честно — ты меня тоже подозревал? Думал, что я могла убить Парвиза? Ты, наверно, считал, что я вешаюсь всем мужчинам на шею? Ты думал так или нет? Только ответь мне честно!

— Нет, — сказал он, соврав ей в первый и последний раз. — Я никогда так не думал!

— Спасибо. — Она повернулась и пошла к двери. Затем вернулась обратно. — Не знаю даже, что тебе пожелать, — сказала она с каким-то ожесточением. — Ты разбудил во мне женщину. Я все равно попытаюсь узнать, что это такое — быть женщиной. Если даже не с тобой, то с другим… Не понимаю, почему ты становишься в такую позу?

— Не надо, не пытайся, — посоветовал он. — Жизнь дается нам только один раз. И каждый человек имеет право на счастье. Может, свое счастье ты уже нашла? И не нужно искать другого?

— Ты хочешь, чтобы я так и умерла, познав только одного мужчину? Тебе не кажется, что это нечестно по отношению к женщинам?

— Наверно, нечестно, — согласился он. — Но так нас сотворили. Если женщина считает, что она должна быть счастливой с одним мужчиной, она принимает подобное счастье.

— Без права выбора?

— У Адама тоже не было права выбора, — пошутил он. — Говорят, что Господь подвел к нему Еву и сказал: «Кого хочешь выбирай».

— Не смешно. — Было заметно, как она нервничает.

— Уходи, — попросил он, — иначе мне трудно будет сдержаться.

— А я могу быть уверенной, что сюда никогда больше не придет ни одна женщина? — вдруг спросила она. — Ни одна замужняя женщина, — уточнила она.

— Придут, — уверенно сказал он. — Сюда придут и замужние, и незамужние, но тебя среди них не будет. Можешь считать меня мазохистом.

— Дурак ты с принципами! — Она вдруг улыбнулась. — Ладно, я лучше немного подожду. Наступит момент, когда ты меня позовешь. И я к тебе приду. Прибегу, прилечу! Только подними трубку и позови меня. А пока — прощай…

Она повернулась и, словно опасаясь, что он позовет ее, выбежала из комнаты. Дверь хлопнула.

— Этого не будет, — тихо произнес Дронго ей вслед. И повторил: — Никогда не будет.

Он улыбался, довольный. Сегодня он вел себя гораздо лучше, чем все последние дни. Ничего страшного, что выставил себя таким дураком. Он чувствовал, как в нем нарастает желание догнать ее, и изо всех сил боролся с этим желанием, не зная, что ему дальше делать — догнать ушедшую женщину или оставаться на месте. Он не знал ответа на этот вопрос.