Алексей Кудашин - Левый берег

— И чего ж вы тут производите? — весело осведомился Денис.

— Перерабатываем кислород в углекислый газ, — мрачно пошутил Гена.

— Тоже дело, — оперативник допил чай и поставил кружку на блюдце. — Вот что. А давай мы сегодня с тобой, Геннадий, "бухнем", а?

— Да работаю я… — растерянно ответил таксист.

— А мы — после работы, — напирал оперативник. — Ну че ты? Давай, посидим где-нибудь, поговорим. Я ж здесь кроме тебя никого не знаю. Расскажешь мне про город, про житье-бытье ваше… Учти — я угощаю.

Последний аргумент, видимо, подействовал.

— Ну, если только вечерком, — протянул Гена. — Можно. Знаю я один бар хороший…

— Ну вот и ладушки, — обрадовался Денис. — А сейчас оплаченное время, так сказать, истекло. Ты отвези меня в центр, погулять хочу. В тот район, где улица с синим длинным домом, которая мне так понравилась…

— На Калинина, что ли? Где "ГБ-шники"? — уточнил таксист.

— Точно!

10.03.2007. Россия. г. Москва. ул. Хачатуряна. 16:47

Московская зима постепенно отступала. Прошел обильный снегопад. Впрочем, снег тут же растаял из-за плюсовой температуры. Проезжающие грязные, всю зиму не мытые автомобили колесами разбрызгивали талую массу во все стороны, окрашивая дороги и тротуары в единый черно-коричневый цвет. Люди робко расстегивали молнии на пуховиках, ощущая первое весеннее тепло. Некрасива была Москва в это время года. Скоро, очень скоро растает снег, грязь уляжется и отмоется, город оденется в зеленую листву…

Черный автомобиль плавно подъехал к подъезду стандартного двенадцатиэтажного панельного дома.

— Подожди меня, — коротко бросил пассажир с заднего сиденья водителю и, подобрав полы черного кашемирового, явно не дешевого пальто, вышел из машины.

Подойдя к темно-красной ободранной металлической двери, он достал из бокового кармана маленький черный блокнотик, немного полистал его и, обнаружив нужную запись, набрал комбинацию на кодовом замке.

Дверь, запищав, резко отмагнитилась, пропуская солидного мужчину в подъезд. Возле лифта стояла пара детских колясок, с колес которых стекала мутная уличная жижа. Человек вызвал лифт, с интересом оглядывая интерьер подъезда.

"Давненько тут не был. Нехорошо. Надо бы почаще забегать…" — внутренне осудил он себя.

Удивительно чистый, и, судя по всему, практически новый лифт быстро поднял его на пятый этаж.

Выйдя и оглядевшись, мужчина подошел к правой двери и нажал кнопку звонка.

— Кто там? — послышался за дверью приятный женский голос.

— Иван, это, Алена Игоревна, — громко ответил мужчина.

Механизм дверного замка издал едва заметный звук и дверь распахнулась.

— Ваня! — В коридоре квартиры стояла слегка полноватая женщина в цветном домашнем халате. — Привет! Как давно ты у нас не был!

Они расцеловались поочередно в обе щеки.

— Дела, Аленушка, дела… — мужчина слегка приобнял хозяйку за плечи.

— Ба! Какие люди пожаловали! И без охраны, — послышалось справа.

В дверном проеме стоял седоволосый худой мужчина лет шестидесяти. На нем была белая хлопчатобумажная футболка, черные штаны и веселые домашние тапочки в виде собак.

— Охрану на улице оставил, — весело ответил гость.

Мужчины крепко обнялись и несколько секунд, улыбаясь, молча смотрели друг на друга.

— Ну как ты, дружище? — тепло спросил гость.

— Да все также, Иван Дмитриевич. — Хозяин сложил руки на груди. — По пенсионному.

— Раздевайся, Ванюша, проходи, — суетилась Алена Игоревна, снимая с мужчины пальто. — Как Светочка? Как детки?

— Здоровы, слава Богу, — охотно ответил гость. — Жена все свои статейки крапает, а дочки учатся с горем пополам.

— А я вот своего "раздолбая" осенью в армию спровадил, — гордо заявил хозяин. — Чуть не убила, — он боязливо показал пальцем на жену.

— Молчи уж! — недовольно посмотрев, бросила Алена Игоревна. — Ты проходи, проходи, — она провела гостя в просторную, со вкусом обставленную комнату, по старому советскому обычаю выполнявшую роль гостиной.

Судя по обстановке, хозяева обладали средним по московским меркам достатком. Черный кожаный диван, кресло со следами пребывания в доме кошки, пушистый, вроде бы даже не дешевый ковер. Старые фанерные полки были заняты книгами самых разных жанров, стилей и направлений.

— Я, помнишь, еще в начале девяностых по почте заказывал, — сказал хозяин гостю, разглядывающему коллекцию, почти на ухо.

— Да, Николаич, помню, помню… — Иван Дмитриевич по-доброму усмехнулся. — Суть не пол зарплаты спускал. Ты еще жаловался, что жена пилила.

— Ага, пилила. Еще как. А сама, главное, все давно прочитала и скулит, мол, "книги закончились, почитать нечего".

— Женщины… — философски отозвался гость.

Большой плазменный телевизор показывал, как здоровенный крокодил плавно подплывал к антилопе на водопое и, резко атакуя, делал то, что ему полагалось делать по профессии. Стоящий у дивана светлый деревянный столик усилиями бегавшей на кухню и обратно хозяйки стал заполняться разными закусками. Тут были и маринованные грибочки, и колбаска, и овощная нарезка. Вскоре появилась и запотевшая бутылка водки.

— Ты надолго, Иван? — громко поинтересовалась хозяйка. — У меня плов почти готов. Полчасика подождать надо.

— Подожду, Аленушка, подожду, — ответил гость. — Давно не едал твоего фирменного плова. С бараниной?

— Ну а как же? — весело послышалось с кухни.

Мужчины уселись возле столика. Хозяин, выключив звук телевизора, деловито разлил по первой рюмке.

— Алена, ну ты иди хоть, выпей с нами, — прокричал он.

Беседа лилась неспешно, прерываясь незамысловатыми тостами и какими-то веселыми бытовыми воспоминаниями. Вскоре появился плов, один запах которого заставил мужчин отключиться и минут десять наслаждаться изысканным блюдом. Такой вкусный плов готовился только в этой семье. Про то Ивану было известно еще с молодости, когда у него даже своего жилья в столице не было и не предвиделось в перспективе. Да, честно говоря, о таких вещах тогда как-то и не думалось. Все мысли — о работе, о деле. Лишь периодические напоминания жены о "нечеловеческих условиях существования в общежитии" напоминали капитану о том, что в Москве "стоял жилищный вопрос", который, как и в тридцатые годы, все еще портил жителей столицы. В те годы Петр Николаевич частенько приглашал его на обед. Правда, жил он тогда на Солянке. От работы пешком — всего ничего.

— Ну ладно, ребята, пойду чай заваривать. — Хозяйка встала из-за стола и скрылась на кухне.

— Я по делу к тебе, — после недолгого молчания, просительным тоном тихо сказал Иван Дмитриевич.

— Да я уж понял… — вздохнул Петр Николаевич. — Просто так-то не заходишь…

— Ну, прости, Петя. Ты ж все знаешь. Сам-то пока в обойме был, много по гостям расхаживал?