Дэн Абнетт - Инквизиция: Омнибус

Слева был дверной проем, освобожденный сервиторами, и Ансельм чувствовал, как он манит его к себе. Он вошел в проем, но вместо огромного зала с колоннами, оказался в тронном зале. Теплый свет окутал его. Перед ним стояло возвышение с троном. Трон был огромным, и на нем сидела гигантская фигура в ореоле золотого сияния. Во сне Ансельм знал, что это — благословенный святой трон Терры — сам Император, отец всего человечества.

Сердце зашлось, и он неосознанно упал на колени. Он взглянул снизу в древнее мудрое лицо спасителя человечества… и увидел, что всё плывет перед глазами, словно плавится и течет, и теперь на троне сидел зверь с мордой гиены, в пылающих красных глазах которого плещется неизмеримое зло, длинная пасть ощерена в рыке или в улыбке. Существо встало, складки богатого одеяния упали на пол. Протянуло руку, и Ансельм увидел пять прекрасных колец, блистающих на темных пальцах. Существо пристально уставилось на него.

— Ансельм! — сказало оно глубоким сильным голосом, в котором также была тьма и злоба. — Ансельм, мой верный слуга, ты пришел ко мне. Ансельм!

Голос звучал внутри его головы, и сердце начало стучать так, словно вот-вот взорвется в груди. А потом видение исчезло, и бешеный стук сердца превратился в бешеный стук в дверь его комнатки:

— Ансельм! Открывай дверь!

Всё еще под впечатлением от сна, он вскочил, инстинктивно схватив свой дробовик.

— Кто там? — окликнул он.

— Эрмет, — прозвучало в ответ. — Пришло сообщение от Экклезиархии с переводом иероглифов.

Ансельм осторожно приоткрыл дверь.

— Входи. И о чем они говорят? — Эрмет вошел, но перед тем как закрыть за собой дверь, он обернулся и огляделся. Молча вручил Ансельму инфопланшет.

— Сообщение закодировано и имеет наивысшую печать твоего Ордоса. Я не могу его прочитать.

Ансельм включил планшет и экран осветился. За мгновение был считан отпечаток его большого пальца и проведена идентификация. Он ввел свой личный код, и мешанина иероглифов на экране превратилась в ровные ряды. Медленно, начиная с верхнего ряда глифы начали преобразовываться в привычный текст на Высоком Готике.

«Инквизитор Ансельм, — начал он читать, — это сообщение предназначено только для ваших глаз. Его содержание ограничено лишь высшим кругом Ордоса и Экклезиархии. Информация не может быть передана кому бы то ни было без нашего приказа».

Далее следовал перевод иероглифов Бездны:

«Да будет всем известно, что мы, Мугати, люди, потомки племени Илатрум, объявили этот мир нашим во имя Святого Императора. Земли обрабатывались и великие города строились во имя его. Мы росли сильными, наш народ был храбрым; многие отправились на службу в межзвездные армии Империума. Мы торговали далеко за пределами нашей системы. Мы были гордым народом. Гордыня стала нашей погибелью. Око Первичного Зла обратилось в нашу сторону.

Когда начался варп-шторм, мы оказались отрезаны от наших братьев, защищающих другую часть галактики. В течение многих лет мы находились в страхе, ибо гнусные налетчики из Имматериума напали на нас. Один за другим наши города пали, а мы отступили к нашей столице. Здесь мы приняли наш последний бой.

Мы стойко держались и сумели отбросить врага, но затем они призвали Зарах'ила, нечистого слугу их богов, и ужасны были разрушения, которые он вызвал. Наш город не мог противостоять такому противнику, и наш мир оказался на грани забвения.

Последняя битва произошла глубоко в катакомбах под городом. Лучшие наши воины отчаянно сражались, пока сам Зарах'ил не выступил против Амарила, святого брата-инквизитора, лидера нашего народа.

Амарил знал, что Зарах'ила нельзя ни убить, ни изгнать своими силами, растраченными за месяцы боев. Вместо этого, последним действием, что уничтожило его тело, он заключил Зарах'ила за великими дверями прометия, запечатав их словами великой силы так, чтобы он никогда не смог освободиться.

Наша планета уничтожена, нашего народа больше нет. Я, Драмул, последний из Мугати, специально вырезал эти слова на стене темницы, чтобы любой, кто прочитает их, знал это».

Сердце Ансельма похолодело. Что же мы открыли здесь, подумал он.

И тут он внезапно понял, что делает здесь. Экклезирахия уже послала одного инквизитора для расследования, случившегося на Бездне. Зачем же посылать еще одного? Что если его Ордос каким-то образом узнал, что такое Бездна. Их архивы бесконечные и древние. Что если они послали его на Бездну чтобы помешать Грогэну, верному пуританину, уничтожить все следы присутствия демона? И заодно отправить в небытие всё, что Мугати узнали из их борьбы, древние силы, что смогли заключить демона в подземной тюрьме?

— Где Грогэн? — спросил он.

— Его нет в своих покоях, ваше превосходительство, — ответил Эрмет.

Ансельм повернулся и открыл кейс с оружием. В углубление из красного бархата был вставлен древний меч. Рукоятка ручной работы была сделана из красивой древесины и обвита кожей. Он вытащил его и поднял к лицу, нажимая на кнопку на рукоятке, чтобы проверить меч. Металл лезвия загудел, острые кромки замерцали. Он вновь нажал кнопку и гудение исчезло, меч отключился.

— Пойдем! — сказал он испуганному эксплоратору. — Пойдем и найдем его. Я догадываюсь, где он может быть.

Пока Ансельм спал, Грогэн расхаживал по комнате, пытаясь чем-то занять себя в ожидании момента, когда сможет призвать на Бездну божественное возмездие.

Услышав шаркающие звуки в коридоре, он остановился. Тихонько приоткрыв дверь, он увидел Кантора, исчезающего в кромешной тьме в конце коридора.

Окликнув его, ответа не дождался. Куда мог направиться этот дурень? И после того, как он запретил кому бы то ни было отлучаться этой ночью. Грогэн прихватил свой хеллган, и, на всякий случай, цепной меч.

К тому времени, как он достиг конца коридора, Кантор исчез. Но Грогэн знал, куда он мог направиться. Этот проклятый ученый-идиот отправился изучать глифы.

Он пошел по отметкам, которые они сделали ранее, пока не уперся в длинный прямой проход. Приближаясь к комнате с дверью, он смог расслышать еле слышные звуки тихого пения. Встревоженный, он крепко зажал хеллган в левой руке, пальцы правой активировали цепной меч. Тот начал тихо трещать, свет светосфер замерцал на вращающихся зубьях.

Встав сбоку от двери, Грогэн осторожно заглянул внутрь.

Там он увидел огромные колонны, уходящие вверх, их поверхность переливалась в свете, падающем с потолка. Тени окутывали их подножия, словно приковывая каждую колонну к своему месту тьмой. Свет обрисовывал каждый скрипт, вырезанный на стенах вокруг двери.

И играл на фигуре Кантора, техножреца и последователя этих Адептус Механикус, который стоял перед большой медной дверью, широко раскинув руки, древние слова лились из его горла: