Джеймс Чейз - Когда обрывается лента

Джейн повернулась и неверными шагами пошла к выходу.

— Отвези ее домой, — сказал Террелл Бейглеру. — Мы поговорим с ней позже.

Бейглер поспешил вслед за Джейн, но увидел только, как она остановила проезжающее мимо такси и села в него. Когда машина тронулась, он еще раз увидел ее худое лицо со сверкающими глазами. Почувствовав облегчение, он вернулся к Терреллу.

— Она уже уехала на такси, — доложил он.

— Тогда надо узнать, нет ли у Хесса чего-нибудь для нас. А потом поговорим с Харди.

Полицейские сели в служебную машину.

Валери с отцом вернулась в отель. Она заметила, что настроение отца изменилось, пока она была у Криса, и заранее приготовилась к неприятному разговору. Войдя в комнату, Трэверс сказал несколько изменившимся голосом:

— Вал, самое лучшее, что ты сейчас можешь сделать, это упаковать чемоданы и уехать. Мне нужно успеть на пятичасовой самолет, и если ты немного поторопишься, то мы успеем улететь вместе.

— Я останусь здесь, отец. Что мне делать в Нью-Йорке, если Крис здесь?

Трэверс сделал нетерпеливый жест.

— Я говорил с доктором Густавом. По его мнению, есть шанс, что когда-нибудь Крис поправится, но имей в виду, это очень важно: произошедшая с ним перемена и потеря памяти требует, чтобы он находился под постоянным надзором. О том, чтобы ему жить в отеле, не может быть и речи.

— Тем более, мне необходимо остаться здесь и ежедневно посещать его, — решительно заявила Валери.

— Я полагаю, доктор Густав может не разрешить тебе ежедневные посещения.

— Но почему?

— Вижу, что мне не остается ничего другого, как рассказать тебе все. Не исключена возможность, что Крис способен на насилие…

Валери поднялась и подошла к окну. Она стояла молча продолжительное время, потом, наконец, заговорила:

— Доктор Густав действительно сказал, что он способен на насилие? — Она обернулась, и Трэверс заметил решимость в ее взгляде.

— Да. И если ты хочешь посещать Криса, тебя одну с ним не оставят.

— Ничего не понимаю! Ведь я все время была с ним одна. Разве теперь выяснилось что-то новое?

— Боюсь, что да. Эта внезапная потеря памяти — тревожный признак. Вполне возможно, что во время следующего приступа он станет опасным. Я не особенно разбираюсь в таких вещах, но доктор Густав опасается мании убийства. Следовательно, ты с ним сможешь видеться только в присутствии медсестры. Захочешь ли ты встречаться с ним в такой обстановке?

— Я буду посещать его в любом случае.

— Дитя мое, ты так любишь его?

— Да… Окажись я на его месте — он бы никогда меня не бросил. Но не будем больше говорить об этом — я остаюсь.

Трэверс встал.

— Тогда я сейчас отправлюсь. Возможно, я еще попаду на более ранний самолет. Поддерживай со мной связь. Не представляю себе, как ты будешь жить одна! Может, ты захочешь вызвать к себе подругу, чтобы было веселее? Хотя… вероятно, ты это устроишь сама…

— Не беспокойся обо мне, отец, я предпочту жить одна.

— Ты не одна, Вал, — у тебя есть отец, — Трэверс бросил на нее полный надежды взгляд. — Ведь так, не правда ли?

— Конечно, отец.

Однако по выражению ее лица он понял, что не сможет вытеснить Криса у нее из сердца… что она не вернется в родительский дом…

Ли Харди был давно известен полиции. Его знали как нечестного игрока, зарабатывающего много денег, но достаточно ловкого, чтобы не преступать закон.

Террелл с Бейглером сидели в кабинете на Семнадцатой авеню. Бойкая блондинка, обслуживающая группу телефонов, сообщила им, что Харди на ипподроме.

Через некоторое время она доложила, что он отправился домой, и полицейские поехали на Веймс-драйв, где Харди снимал четырехкомнатную квартиру с видом на море.

Харди сам открыл дверь. Это был высокий брюнет крепкого сложения, загорелый, с выпуклыми голубыми глазами и ямочкой на подбородке. От таких мужчин женщины обычно без ума. Он устремил на полицейских холодный твердый взгляд и вдруг широко улыбнулся. Из распахнутого, красного с золотом халата виднелась волосатая грудь, на ногах были красные кожаные туфли.

— Шеф! Вот это сюрприз! Входите, пожалуйста, вы еще не были в моей скромной хижине! Заходите, заходите и вы, сержант.

Полицейские вошли в просторную комнату, обставленную роскошной мебелью. Из окна открывался прекрасный вид на террасу и бухту. Одна стенка была сплошь застеклена, и на ней цвели вьюны и орхидеи всех оттенков и форм. Преобладающими цветами в комнате были белый и лимонно-желтый.

На широкой бело-желтой софе возлежала девица. Она была довольно красива, ее черные волосы спадали на загорелые плечи. Короткая белая накидка позволяла видеть почти всю ее грудь и стройные загорелые ноги.

Бейглер дал бы ей года 23–24. Довольно привлекательное личико ее напоминало мордочку пекинеса.

— Это Джина Лонг, — представил подружку Харди. — Она поддерживает мне кровяное давление. — Он засмеялся, довольный своей шуткой, и обратился к девице: — Сиди спокойно, Джин, это джентльмены из полиции.

Красотка внимательно осмотрела обоих полицейских, уютнее устроилась на подушках. Своей маленькой красивой рукой она взяла бокал джина, налила туда немного лимонного сока и демонстративно отвернулась к окну.

— Ну, джентльмены, — начал Харди, — что вы выпьете?

— Знакома ли вам женщина по имени Сью Парнелл? — без предисловий спросил Террелл.

На секунду улыбка исчезла с лица Харди, но тут же появилась снова. Террелл и Бейглер успели заметить, что этот вопрос испугал его.

— Сью Парнелл? Дайте подумать, мог ли я знать ее.

Джина обернулась и бросила на Харди возмущенный взгляд.

— Бросьте тянуть время! — рявкнул Террелл. — Вы знаете ее?

— Да… Старая любовь, которая давно угасла, — ответил Харди. — Но вы так и не сказали мне, чем вас угостить.

— Прошлой ночью она была убита.

Улыбка Харди исчезла.

— Убита? Боже мой! Кто мог это сделать?

Это не произвело на полицейских никакого впечатления. На всем побережье Харди славился как искусный игрок в покер.

— Где вы провели прошлую ночь? — спросил Террелл.

Бейглер сел и достал записную книжку.

— Не подозреваете ли вы меня в этом убийстве? — Харди уставился на капитана.

— Здесь я задаю вопросы. Итак, Харди, не теряйте время.

— Где я был прошлой ночью? — повторил Харди. Он подошел к софе и прислонился к голым ногам Джины. — Я был здесь. Верно, Джин?

Джин отхлебнула из своего бокала и задумчиво посмотрела на Харди. Он с тревогой ждал ее ответа и не мог скрыть этого.

— В самом деле? — сказала девушка преувеличенно громким голосом. — Откуда мне знать, где ты провел прошлую ночь?

— Подумай же, — настаивал Харди.

Террелл заметил, что он с трудом владеет собой.

— Я помогу тебе… Сначала мы смотрели фильм. Это было около восьми часов вечера. Затем я около часа стригся, а ты в это время слушала пластинки. Потом мы сыграли пять партий в покер… Ты неплохо играла, разве ты не помнишь? Ну, а потом мы легли спать.