Джеймс Чейз - Блондинка из Пекина

Из глубины своего кресла Дорн бросил на Гирланда недоумевающий взгляд.

– Что происходит? Почему вы в Париже? Не говорите мне только, что вы ее опять потеряли.

– Нет, нет и нет! Позвольте… я обожаю ваши сигареты.

– Что это у вас на щеке?

– Нежная ручка вашей секретарши оставила след на моей бедной коже. Несчастный случай на производстве, если можно так выразиться профессиональному соблазнителю.

– Надеюсь, вы не приставали к ней?

– Нет, как раз наоборот. Это она ко мне приставала… Дорн, поговорим серьезно. Держитесь покрепче в вашем кресле. Я должен сообщить вам о полнейшей катастрофе.

– Что все это значит? – Дорн напряженно выпрямился.

– Представляете, наша очаровательная во всех отношениях пленница обрела память и сообщила, что она вовсе не Эрика Ольсен, а Шарлотта Ольсен – младшая естра Эрики. Что вы на это скажете? Если я правильно понял ее историю, она просто послужила прикрытием, чтобы облегчить исчезновение Эрики, которая так устала от своего Кунга, что вынуждена была бежать. Ей удалось добраться до Гонконга, но там ее засекли ищейки Кунга, и ей не оставалось ничего другого, как спрятаться там. Она дала телеграмму младшей сестре, чтобы та приехала за ней. Потом она уговорила это очаровательное создание сыграть ее роль и увести за собой ищеек. Шарлотта из любви к сестре согласилась, чтобы ей сделали такую же татуировку, как и у Эрики. Затем она приехала в Париж. По приезде сюда она приняла пилюлю, вызывающую временную потерю памяти, и легла на землю, надеясь, что полиция и ЦРУ заинтересуются ею. Что и не замедлило случиться. Китайцы пытались убить ее, а кое-кто другой похитить. Эти опасные инциденты сестры не предусмотрели. Но между тем настоящая Эрика исчезла. Сейчас никто не знает, где она.

Дорн выслушал все это, не произнеся ни единого слова. Затем он некоторое время пребывал в задумчивости, после чего спросил:

– Где эта женщина?

– Шарлотта? Она здесь, в вашей приемной. Я думаю, что вы сами захотите обо всем расспросить ее. Она просто помогла сестре выбраться из передряги, совсем не понимая, что та замешана в большой политике.

– Пусть она войдет.

– Сейчас, – Гирланд встал. – Но сначала мы могли бы уладить наши счета. Думаю, моя миссия закончена. Я очень сожалею, что дело обернулось не так, как бы этого хотелось… но тут я ничего не могу поделать. Все, что от меня зависело, я сделал, так что считаю выполненной свою часть контракта. – Он вежливо улыбнулся, прежде чем продолжать: – А теперь выполните вашу часть. Вы должны мне десять тысяч франков.

– Ошибаетесь, Гирланд, я дал вам двадцать тысяч. Не я, а вы должны мне десять тысяч франков.

Гирланд изобразил удивление.

– Вы абсолютно забывчивы, плохо информированы и бесчеловечны. Вспомните, эти двадцать тысяч мне были даны на жизнь в Монте-Карло. Вы никогда не снимали квартиру в тех местах? Это же стоит целое состояние. Да и Шарлотта привыкла к роскоши. Прибавьте сюда стоимость проезда в спальном вагоне. Дайте мне двадцать четыре часа, и я составлю подробный перечень всех наших расходов. После этого вы увидите, что не я, а вы мне должны… но я совсем не такой скупердяй и прощаю ваши долги. Пойду позову Шарлотту. Она вам понравится.

– Нет! Сначала вы должны вернуть мне паспорт!

– Паспорт? Какой паспорт?

– Паспорт на имя Эрики Гирланд.

– О… Я совсем забыл о нем за всеми этими хлопотами. Одну минутку… где же я его оставил?.. А, в среднем ящике моего комода на вилле «Гелиос». Извините меня, шеф.

– Пустяки. Я позвоню Диало, чтобы он отправил его по почте. – Дорн задумчиво посмотрел на Гирланда. – У меня такое впечатление, что вы задумали какое-то опасное дело. Что вы собираетесь теперь делать?

– Я очень устал и хочу немного отдохнуть. По-моему, я заслужил несколько дней отдыха.

– Выслушайте меня внимательно, Гирланд. Я совсем не собираюсь вмешиваться в ваши дела. Отправляйтесь, куда хотите, и делайте, что вздумается, но если я узнаю, что вы надули меня, даю слово, что сведу с вами счеты.

– И почему вы так любите говорить гадости, Дорн? – сказал Гирланд с искренним разочарованием. – Ваше дето, к искреннему моему огорчению, не удалось, но это еще совсем не значит, что меня можно подозревать во всех содомских грехах.

– И тем не менее, запомните мое предупреждение. Я вряд ли смогу использовать вас на работе. Стоит вам только заняться каким-нибудь делом, как оно тут же проваливается. Впрочем, это не мешает вам извлечь выгоду из него.

– Ну, уж кому как везет. До свидания, Дорн. И кто знает, может быть, и до скорого. Забудем прошлое.

Услышав, как открылась дверь, Мэвис принялась печатать с пулеметной скоростью. Гирланд остановился возле стола и снова положил на него руки. Она сделала вид, что не замечает его. Американец принялся изучать табличку с именем девушки на столе, потом достал блокнот и записал: «Мэвис Пол».

– Красивое имя для красивой девушки, – изрек он вполголоса, затем вырвал листок, засунул его в карман рубашки и вышел.

– Можете зайти туда, – сказал он Шарлотте, напряженно ожидающей в приемной. – Он порядочный болтун, но вы не расстраивайтесь, я уже подготовил его к вашему появлению.

Они улыбнулись друг другу, и Гирланд отправился на улицу Габриэль, где он оставил свою машину.

На следующее утро Гирланд отправился на такси в аэропорт Орли, где ему был заказан билет на самолет авиакомпании «Эр-Франс», летевший в Токио через Гонконг. На аэродроме он отдал свой чемодан носильщику, который дошел со своим клиентом до окошечка касс, зарегистрировал его багаж, получил чаевые, поблагодарил Гирланда и помчался к телефонным кабинам.

Носильщиком был тот самый Жан Редуан, сразу же опознавший американского агента. Фотография Гирланда была ему хорошо знакома. Он сообщил обо всем Ковскому. Тот выслушал сообщение, закрыл глаза и некоторое время размышлял.

«Гирланд вылетел в Гонконг. Эрика Ольсен умерла, и сомневаться в этом не приходится. Но тем не менее у Гирланда появилось в Гонконге какое-то срочное дело. Это определенно что-то значит…»

Он решил действовать. Малих, с некоторого момента попавший в немилость, находился в Риме, где пытался наладить контакт с английским агентом, подававшим явные признаки того, что хочет переменить хозяев… Ковский вызвал Рим…

Джек Ю согласился оплатить билеты до Гонконга, но предложил Гирланду взять билеты туристского класса.

– Ни в коем случае! – ответил Гирланд, любивший жить с размахом. Он нашел тысячу причин, из-за которых антиквар в конце концов вынужден был оплатить ему первый класс.

Салон первого класса находился в носу самолета. Гирланд наслаждался покоем и был прав, поскольку будущее не сулило ему ничего хорошего.