Филип Депуа - Тайна короля Якова

— Вы дрались? — тихо спросила Энн, глядя на него большими глазами.

Ответить никто не успел. Снаружи поднялся шум.

— Декан Марбери, — пронзительно закричал кто-то. — Эй, в деканате, вы здесь?

Тимон с Марбери переглянулись.

— Я потому и пришла, — торопливо объяснила Энн, возвращаясь к двери. — Услышала незнакомый голос. Удивилась, почему вы не слышите. Кричали, по-моему, из конюшни, но сейчас он прямо за дверью.

Марбери поспешно подобрал свой нож. Тимон выбежал из кухни, обогнав Энн.

В голосе незнакомца звучала тревога. Он принес важное известие — или смертельную угрозу. Тимон достал свой кинжал. Марбери бросился следом.

Выбежав во двор, Тимон лицом к лицу столкнулся с неизвестным и произнес голосом, скрипящим, как песок между жерновами:

— Стой где стоишь.

Человек застыл на месте. С его бело-голубым нарядом черные ездовые перчатки выглядели неуместно.

Миг спустя во двор выскочили Марбери и Энн.

Незнакомец простер вперед руки, показывая всем, что в них нет ничего, кроме маленького кожаного пакета, туго перевязанного и запечатанного печатью короля Якова.

Марбери и Энн встали по бокам от Тимона. Тот только теперь заметил в белой мягкой руке девушки тонкий клинок — стилет без боковой заточки. Это оружие было предназначено не убивать, а отражать нападение.

Посланец короля улыбнулся.

— Декан, разве так встречают человека, который спас вам жизнь?

Марбери склонил голову набок.

— Дибли?

— Король счел, что если он пошлет человека, которого вы знаете по Хэмптон-Корту, то это упростит дело. Он не сомневался, что меня вы вспомните.

— Вы знаете этого человека? — быстро спросил Тимон.

— Он спас мне жизнь, — отвечал Марбери, пряча нож. — Это он дал мне противоядие, когда я отравился в Хэмптон-Корте.

— Отравился? — Энн тоже опустила клинок.

— Я привез послание огромной важности, — настаивал Дибли, поднимая повыше пакет.

— Конечно, — выговорил Марбери.

Один Тимон держался твердо — и твердо держал нож.

— Вы должны собрать всех переводчиков. — Это был приказ. Голос и манеры Дибли выдавали истинный характер, о котором нелегко было догадаться по его наружности. — Все должны услышать мои слова.

— У этого человека очень кстати оказалось при себе противоядие… — Тимон не только не пытался скрыть подозрительности — он даже подчеркивал ее.

Дибли обратил к Тимону презрительный взгляд.

— Это, очевидно, тот монах брат Тимон, о котором вы говорили его величеству. Причина моего приезда отчасти и в нем. А путешествие, должен вам сказать, было трудным. Вы не представляете, как утомительно проскакать от Лондона до Кембриджа, останавливаясь только сменить коня. А мне даже коркой хлеба подкрепиться не предложили. Что за неблагодарная работа — служить королю!

Дибли переложил пакет под мышку, стянул черные перчатки, заложил их за пояс и выжидательно скрестил руки на груди.

— Вы собираетесь проткнуть меня этим кинжалом, брат Тимон? — выдержав короткую паузу, спросил он. — Надеюсь, что нет. Против него у меня нет противоядия.

— Я еще не решил, что делать, — ответил Тимон.

— Я спрашиваю только потому, — кротко пояснил Дибли, — что послание его величества действительно чрезвычайно важно, и я предпочел бы не отвлекаться, оттирая кровь с моего прекрасного голубого камзола.

Тимон отметил, что Дибли не уточнил, о чьей крови идет речь.

— Тогда… позвольте предложить вам подкрепиться? — выговорил Марбери.

— Соберите переводчиков, — проскрежетал Дибли. Придворных манер не осталось и в помине.

Впрочем, демон любопытства уже вызвал переводчиков во двор без участия Марбери и Тимона. Из разных дверей, одеваясь на ходу, выходили люди.

— Можно было предвидеть, — прошептала Энн. — Если я услышала его голос, слышали и другие.

К Дибли со всех ног бежал одетый в серебро доктор Сполдинг. Утренний свет, отражаясь от его наряда, делал его почти невидимым.

— Что такое? — задыхаясь, спрашивал он. — Кто это?

Дибли достал из-под мышки пакет и, не глядя на Сполдинга, поднял его над головой.

— Срочный приказ его величества всем переводчикам, работающим над новой Библией. Если вы к ним не принадлежите, возвращайтесь в постель.

Сполдинг, оскальзываясь на росистой траве, подбежал к Дибли, который по-прежнему не отрываясь смотрел на Тимона.

— Я не просто «принадлежу», — надменно пропыхтел он. — Я здесь главный!

Дибли позволил себе булькающий смешок:

— Неужели?

Сполдинг попытался что-то ответить, но тут на сцене появился Чедертон, чья комната располагалась ближе к деканату. Его простой коричневый плащ и ночной колпак внесли трезвую ноту в блистающее великолепие Сполдинга.

— Печать короля, — обратился Чедертон к Энн.

— Молчание! — выкрикнул Дибли. Впрочем, даже надрывая горло в крике, он сохранял в голосе и манерах долю вежливости. — Если вы — королевские переводчики, перейдем туда, где ведется ваша работа. Мне приказано изъять некие документы и предписать вам с этого дня и далее определенное направление работы. Меня должны слышать все, кто работает над переводом. Или, лучше сказать, все, кто остался жив.

При последнем замечании Дибли чуть вздернул бровь. И в тот же миг Марбери решил, что Дибли ему совершенно не нравится.

Один за другим сходились остальные — одетые в синее, пурпурное, серое и черное. Все слышали Дибли, и все молчали.

В блаженный восторг Тимона просочилось предчувствие неизбежного. Дыхание Дибли звучало в его ушах шипением змеи, язык, облизывавший губы, напоминал змеиное жало.

— Желания его величества существенно изменились, — негромко сообщил Дибли. — Некоторые работы следует прекратить немедленно. Яков выражает свою волю таким образом: Слово Божье должно точно соответствовать благу государства. И прихоти короля.

— Нет, — непроизвольно вырвалось у Тимона.

Дибли взглянул ему в лицо.

— Уберите свой смешной кинжал, брат Тимон. Где в целом мире вы найдете оружие, способное противостоять капризу короля?

В несколько минут все расселись за своими столами в Большом зале и приготовились выслушать гонца.

Энн, которую не допустили в собрание, кипела за дверью и старалась услышать хоть что-то сквозь стены. Девушка комкала плащ на горле и шагала так неровно, что вспугнула стайку вьюрков, вспорхнувших с ближайшей орешины.

В зале Дибли с чуть заметной усмешкой вскрыл пакет. Сполдинг что-то злобно бормотал себе под нос. Марбери выбрал себе место за столом Лайвли, а Тимон встал у стола Гаррисона. Занимать место убитого показалось ему неблагоразумным.

Дибли завладел позицией, принадлежавшей прежде Роджеру Эндрюсу. Он действовал не спеша, наслаждаясь общим смятением. Внезапно правая рука его нырнула в пакет, выхватила лист и подняла всем напоказ. С листа свисал на шнурке большой восковой круг.