Дарья Донцова - Мокрое дело водяного

– Почему? – спросила я.

– Потому что над делами, которые там хранятся, работали в докомпьютерную эру, – пояснил Сеня, – и никто их потом сто лет не трогал.

– Я веду речь о медицинских документах, – уточнил Кузя, – после смерти больного его карта хранится от года до пятидесяти лет и дольше. Документы Макниной, на наше счастье, оказались из последней категории. Она работала лаборантом на предприятии, где производили химические средства от вредителей сада-огорода, всяких грызунов. Плохо ей стало на работе. В документах указано, что женщина упала в обморок, коллеги вызвали «Скорую». Ирину отвезли в больницу, ее сопровождала одна сотрудница… минуту…

Кузя посмотрел в ноутбук.

– Серафима Васильевна Коркина, ей тогда исполнилось всего девятнадцать лет. Учитывая место службы Ирины, врачи сразу заподозрили отравление, сделали анализы. И выяснилось, что средства для защиты посадок ни при чем. Макнина приняла большую дозу лекарства «Кармиопатинд» [5] Кармиопатинд – подобного лекарства не существует, есть другое, с аналогичным действием. Из этических соображений автор не дает правильное название препарата. . В то время оно считалось лучшим для тех, кто страдал тахикардией. Макнина никогда не жаловалась на учащенное сердцебиение. Но это не означает, что у нее не было проблем. Многие люди не посещают врачей, лечатся по принципу: соседке прописали, ей помогло, и мне поможет. В приемном покое Коркина сообщила, что Ирина не обедала в столовой, сказала, что хочет в перерыве кое-что купить, и ушла. Когда Макнина вернулась, Сима предложила ей попить кофе в буфете. Ирина Леонидовна отказалась, пояснила, что ее тошнит, и вскоре потеряла сознание. Макнину положила в палату интенсивной терапии, там она и скончалась.

Кузя обвел нас взглядом.

– Есть лекарства, которые не покидают рынка. Например, валокордин, но-шпа. Да, появились новые препараты, в аптеках сейчас чего только нет. Но кое-кто любит привычные средства и спешит за цитрамоном, который в разы дешевле импортных средств похожего действия. Альбуцид, например. Он определенно проигрывает в плане упаковки. Недавно мой приятель его принес, такой совковый пузырек с резиновой пробкой, сверху тонкая жестяная крышка и придается пластиковая пипетка, которую надо на горлышко натянуть, когда флакон откроешь. Ненашенское лекарство удобнее в использовании, там просто колпачок надо снять. Но цена! Что купит пенсионер? Родной альбуцид. Он его всю жизнь использует, верит в чудодейственность капель. «Кармиопатинд» из той же серии, поэтому до сих пор есть в продаже. Правда, не во всех аптеках, кое-кто теперь не любит продавать наши давно известные медикаменты. Ну какая от них прибыль? Лучше всучить наивной толстушке капсулы для похудения за несколько тысяч. Почему вы молчите?

– Тебя слушаем, – ответила я, – мне одной кажется, что эта речь, ну, может, не дословно, уже один раз звучала. Я ее выслушала, когда госпитализировали Светлану.

– Вот-вот, – закивал Кузя, – две женщины, которые связаны с Ольгой Гавриловной, отравлены одним средством. Ирина умерла, Светлана вроде жива. Вроде! Я бы сделал ставку на Ольгу Гавриловну, это она всех укокошила.

– Притянуто за уши, – отмахнулся Дегтярев.

Я была солидарна с полковником.

– Назови хоть одну причину, по которой мать Федора решила лишить невестку жизни!

– Свекровь и невестка! Дельфин и русалка. Не пара они, ох, не пара, – торжественно произнес Кузя. – Этого хватит.

– У Ольги и Светы были нормальные отношения, – заспорила я.

– Полно людей, которым я улыбаюсь, хожу с ними кофе пить, поддерживаю «нормальные отношения», но терпеть их не могу, – признался Собачкин. – Пресловутые «нормальные отношения» мне просто нужны!

И тут ожил домофон.

– Мы кого-нибудь ждем? – удивился полковник.

– Да, – сообщил наш компьютерный гений, – я нашел Серафиму Васильевну Коркину, попросил ее приехать, решил, что нам необходимо с ней побеседовать.

Полковник свел брови в одну линию, и тут снова раздался звонок.

Я встала.

– Потом обсудим поведение Кузи, пригласившего человека по собственной инициативе, не советуясь с остальными. И никого не предупредил о встрече. Пойду открою. Женщина на пороге, неприлично ее не впустить.

Александр Михайлович промолчал, а Собачкин зашипел:

– Ну, ты молодец!

– Да, – согласился приятель, – если говорить об уме и сообразительности, то мне их не занимать!

Как отреагировал на его заявление Дегтярев, я не слышала, потому что вышла в прихожую и открыла дверь.

С первого взгляда стало понятно: навряд ли Серафима Васильевна испытывает материальные трудности и явилась к нам, чтобы получить немного денег. На пороге стояла стройная дама в дорогом меховом манто. Ее красиво покрашенные и уложенные волосы не прятались под шапкой. На ногах были тонкие замшевые, идеально чистые сапожки. В таких ходить по улицам декабрьской Москвы холодно, а из-за грязи на тротуарах они мигом превратятся в полное непотребство. На плече у гостьи висела шикарная маленькая сумочка, за забором стоял джип «Порше», на переднем сиденье виднелся силуэт шофера.

– Господин Кузьмин попросил меня срочно приехать, я Серафима, – представилась незнакомка.

– Очень приятно, Дарья. Проходите, пожалуйста, – предложила я. – С нетерпением ждем вас.

– Когда я узнала, что речь идет об Ирине Леонидовне, сразу помчалась в Ложкино, – сказала Коркина.

Под шубой у нее было роскошное платье, на которое я положила глаз в Париже, но не купила, потому что жаба схватила меня липкими лапами за тощую шейку, сжала изо всех сил и прошипела мне на ухо: «Эй, совсем сбрендила? Отсчитать за тряпку такие безумные деньги? Ну уж нет!» Пришлось бежать из магазина несолоно хлебавши.

Дама пошла по коридору в офис, я двигалась за ней, пытаясь подавить приступ зависти. Похоже, Серафима выдрессировала свою жабу, та забилась в угол, накрылась тазом и не квакает. А моя окончательно распоясалась, неделю назад она прогнала меня из магазина, где незаконно торгуют настоящим французским шоколадом. Дорого жабе там показалось!

– По какой причине я, бросив все дела, примчалась к вам? – улыбнулась Серафима, взяв из рук Семена чашку кофе. – Мой супруг всемирно известный врач, светило, консультирует больных по всему миру. А я работаю, как сейчас говорят, стилистом, ко мне всегда стоит очередь. У меня много наград за победы в международных конкурсах. Зачем я об этом говорю? Хочу похвастаться? Нет. Я добилась успеха благодаря Макниной. Надо объяснить, кем для меня являлась Ирина. Семнадцатилетняя Симочка завалила вступительные экзамены в МГУ, получила двойку за сочинение. Я хорошо знала, что слово «победа» пишется через «о», но специально вывела «пабеда» и насажала уйму других ошибок. Почему я так поступила? Меня воспитывал дедушка-профессор, он всю жизнь отдал химии и считал, что внучка обязана продолжить его дело. А я лет с десяти причесывала подружек, со временем ко мне стали обращаться соседки, учителя, мамы одноклассниц. Когда дедуля велел мне подавать документы в институт, где выращивают химиков, я честно сообщила ему о своих, совсем других, планах на жизнь. Филипп Игнатьевич схватился за голову.