Сергей Гайдуков - Не спеши умирать в одиночку

— Что именно? — Я со вздохом повернул голову и с изумлением обнаружил, что проспал всю ночь на траве. Когда я переместился туда из плетеного кресла — память сообщать решительно отказалась.

— Твой ДК вчера говорил про два куста конопли, — сосредоточенно глянул на меня Лимонад. — Я тут уже все облазил. Ни черта не нашел.

— Само собой, — сказал я, поднимаясь на ноги. — Он пошутил, понимаешь?

— Такими вещами не шутят, — мрачно заявил Лимонад. — Я же встал ни свет ни заря, и все ради того, чтобы...

— Кто рано встает, тому бог подает, — раздалось откуда-то сверху. Я спросонья подумал, что это, должно быть, автор этой поговорки, но Лимонад уставился чуть пониже, на приветливое лицо ДК в окне второго этажа дачи. — А что касается конопли, то я же не дурак, чтобы выращивать ее на территории собственной дачи. У меня, так сказать, секретные плантации...

— Опять облом, — ругнулся Лимонад. — Вот, называется, съездил, развеялся. Ни баб, ни шашлыков. Пиво — то, что сам и купил. От разговоров с твоим дядюшкой у меня башка трещит. Нет, сюда я больше не ездец.

— Зря, — сказал я, потягиваясь. — Ты ему понравился. Он тебя даже ласково назвал анархистом. А это комплимент.

— Мне от его комплиментов ни горячо, ни холодно, — буркнул Лимонад, но тут на крыльцо вышел ДК, и Лимонад сразу сменил тон: — Угостите анархиста сигареткой.

ДК безропотно вытащил пачку «Мальборо».

— Шик-блеск, — с завистью заметил Лимонад. — Я парочку возьму...

— Черт, — вспомнил я. — У меня же дома початый блок этого самого «Мальборо» валяется...

— Ты уже рассказывал эту легенду, — отозвался Лимонад, — только я в нее не поверю, пока лично не пощупаю тот блок. И чего он там лежит? Ты же бросил курить...

— Склероз, — сокрушенно признался я. — Все, прямо сейчас поедем ко мне, и забирай себе «Мальборо». Я думал его Тамаре отдать, да как-то все не выходило...

— Значит, не судьба, — подхватил Лимонад. — Значит, этот блок меня дожидается.

— Типичный диалог молодого поколения, — съязвил

ДК. — Все про материальные ценности и ни слова про духовные. Завтракать будете?

— Не откажемся, — быстро ответил Лимонад. Он-то в основном и завтракал. ДК сидел напротив и молча смотрел на нас, а я размышлял о причинах исчезновения у меня аппетита. Должно быть, мысль о возвращении в город убила во мне желание есть и все прочие желания.

ДК это заметил.

— Так вот насчет твоего вопроса, — сказал он как бы между прочим.

— Что? — встрепенулся я.

— Вопрос был такой: почему неслучайная смерть лучше несчастного случая. Ответ будет вот какой: случай — это нелепость, глупая смерть. Мне было бы приятнее сознавать, что мой брат не умер по дурацкой случайности, а погиб в борьбе с могущественным и достойным противником. Который не знал другого способа остановить моего брата, кроме как убить его.

Лимонад перестал есть и непонимающе уставился на меня круглыми глазами.

— Но это только слухи, — сказал ДК. — Слухов было много, и слухи были разные. Поэтому не обращай внимания на это. Сконцентрируйся на себе самом. Разберись во всей этой ситуации... И не будь ЭмКа. Не дай им себя убить.

— Постараюсь, — сказал я. — И спасибо, — я все-таки испытывал к нему чувство благодарности.

— Не за что, — отмахнулся ДК. — Мои советы не стоят выеденного яйца. Все зависит от тебя самого.

Потом мы пошли на станцию, и Лимонад как-то странно поглядывал на меня, а потом не выдержал и спросил:

— Слушай, а чего это он... Он сказал: «Не будь ЭмКа».

— Это значит «Не будь мудаком», — пояснил я.

— А-а-а, — облегченно вздохнул Лимонад. — А я уж подумал, что дядюшка твой совсем тронулся, «Московским комсомольцем» тебя обзывает.

— Он не тронулся, — сказал я. — Он нормальнее нас с тобой, вместе взятых. Если вообще можно быть нормальным в этой стране.

— О том и речь, — поддержал меня Лимонад. — Страна с закидонами, поэтому нормальным здесь себя чувствует тот, у кого своих закидонов до фига. Если так — твой ДК обалдеть какой нормальный.

— Я знаю, — сказал я, глядя, как из-за поворота зеленой змеей выползает поезд. Я возвращался назад и не испытывал по этому поводу особенной радости.

Существовала какая-то причина, из-за которой моя жизнь в городе вдруг стала опасной, но я по-прежнему ничего не знал о ней.

Так пришла суббота. Еще один опасный день.

Пока мы ехали в город, начался мелкий скучный дождь, забрызгавший грязные окна электрички и наполнивший воздух едва слышным, но нестихающим гулом. ДК называл такие вещи «неагрессивным присутствием» — вроде бы не слишком бросается в глаза, а в то же время никуда от этого не денешься.

— И это называется выходные, — угрюмо разглагольствовал Лимонад. — В понедельник, могу поспорить, опять жара будет, как в преисподней, а как суббота с воскресеньем, так ливни, ураганы и прочие стихийные бедствия...

— Зайдешь за «Мальборо»? — прервал я эту цепь печальных рассуждений.

— А то, — встрепенулся Лимонад.

— Только одна деталь, — сказал я. — В среду какой-то псих проследил меня от дома и ножичком полоснул... — для убедительности я закатал рукав рубашки и показал Лимонаду повязку.

— А я думаю, чего это ты в жару с длинными рукавами шляешься, — понимающе закивал Лимонад. — Так ты думаешь, что этот псих тебя там караулит?

— Не знаю. Но ты на всякий случай сходи один. Если все нормально, помаши мне рукой в окно.

— А одиннадцать утюгов на подоконнике тебе не поставить? — усмехнулся Лимонад. — Тоже мне, конспиратор... Ладно, договорились. А что за псих-то? Кому ты перешел дорогу? Небось знакомый по «Золотой антилопе»? Выкинул его не очень вежливо за дверь, теперь ходит и жаждет мести...

— Может быть, — согласился я, мысленно мечтая о таком положении дел. Вышвырнутый за порог алкаш — что может быть понятнее и проще? Вместо этого — какие-то тайные причины, из-за которых людей решетят пачками.

— Слушай! — На лице Лимонада проступило то, что обычно называют озарением. — Это же, наверное, тот тип... Ну, депутат, помнишь? Которому ты зубы повыбивал?

— Ты спрашиваешь, помню ли я? — я ухмыльнулся. — Такое не забывается. Меня же как-никак из-за этого и уволили из «Золотой антилопы».

— Ты не забыл, — со значением произнес Лимонад. — Но и он ведь не забыл. Депутаты — они такие, гады, злопамятные, что выбитых зубов не прощают. Знаю я эту депутатскую породу. Небось отрядил своего помощника свести с тобой счеты...

— Хорошая версия, — похвалил я Лимонада. — У меня есть знакомый подполковник милиции, я ему обязательно выложу твои предположения.

— Ради бога, — махнул рукой Лимонад. У него в этот момент была самодовольная физиономия человека, который совершенно точно знает про себя, что он — чертовски башковитый парень. Я не стал обламывать Лимонада, тем более что ему и без того выпала серьезная задача — разведка окрестностей моего дома и проникновение в сам дом.