Арто Паасилинна - Лес повешенных лисиц

А под блеском сполохов бежали в Юха-Вайнан Ма, прямо в сторону Норвегии, три беззаботных волка, мечтая о теплом оленьем мясе, которым они заполнят свои желудки. Пятисотка возился с искусственной костью в кустарнике в Киматиевой возле Пулью.

Рождество прошло, Хурскайнен уехал. Потом встретили Новый год, на Крещение вынесли из избы елку и вновь зажили по-будничному.

Уже на Новый год у Агнеты кончилась травка, да и вообще она соскучилась по своей работе. Кристин могла бы еще побыть с влюбленным отпускником-майором, но ее беспокоили месячные, и, кроме того, она боялась влюбиться и оттого растерять клиентов. Поэтому она стала думать о будущем и решила уехать из Куопсувары.

Ойва Юнтунен выдал женщинам денег на дорожные расходы. Ремес помогал упаковывать вещи, относил чемоданы в сани, привязанные к снегоходу. Наска сетовала на то, что даже дамы торопятся уехать, раз начались морозы. Как она справится с уходом за их мужьями?

Против своего желания майор Ремес отправился сопровождать красавиц в Пулью и оттуда — в большой мир.

Мир дал, мир взял. Будем благодарны за это миру. Для Ремеса это было как кость в горле.

В Пулью майор Ремес потребовал от Кристин поклясться в любви, держал ее за руку и был серьезен, словно речь шла о воинской присяге. В пронзительный момент неотвратимого расставания на глазах Ремеса проступили и набухли две горькие, суровые слезинки.

Когда Ремес плакал, мороз ослабел на пять градусов, а вокруг влюбленных растаял снег. Затем Агнета кашлянула. Пришло такси, и с ним исчезли все мирские радости. В Куопсувару майор вернулся в молчании.

В Стокгольме проститутки не удержались от рассказов о чудесной поездке в Лапландию, о приятных волосатых таежных мужчинах и нетронутой тишине, которую поэтично нарушали своим унылым воем волки. Девицы говорили, что по весне вновь отправятся в Куопсувару, если только таежные герои вновь их позовут, в чем они не сомневались.

Эти речи донеслись до слуха коммерц-техника и убийцы-рецидивиста Хеммо Сииры. Начиная с того момента, как его помиловал придурковатый король Швеции, он все свое время и усердие потратил на то, чтобы выяснить, где скрывается Ойва Юнтунен. Он съездил в Вехмерсалми и во Флориду, выспрашивал, вынюхивал, но пока все было напрасно. Злость Хеммо Сииры на коварного подельника росла день ото дня. Убийца-рецидивист постоянно носил с собой оружие, вовсе не для самообороны, а чтобы пристрелить на месте гнусного предателя сразу же, как только представится случай. Пять бесконечных лет в разных тюрьмах могли бы обозлить хоть кого. В этом отношении убийца-рецидивист Сиира не был исключением. Злости в нем накопилось больше, чем у тысячи феминисток.

Из уст детей и проституток порой можно услышать истину (хотя чаще совсем наоборот). Сиира решил стать клиентом Агнеты. Он потратил на достижение этой цели свое последнее социальное пособие: игра стоила свеч. Сиира прошелся по разным турфирмам и принялся приобретать зимнее спортивное снаряжение.

Проводив гостей, Наска принялась за большую стирку. Нужно было выстирать мужские подштанники, скатерти, шторы, гору постельного белья. А грязных простыней за время пребывания дам набралось полторы дюжины. Наска носила грязное белье в баню, целыми днями кипятила простыни в котле, вмурованном в печь, и не хотела и слышать о приобретении автоматической стиральной машины.

– Я сама не своя до стирки! Ловите-ка вы, мужики, лисиц, а я буду тереть простыни, – весело говорила Наска.

Январская большая стирка все же сказалась на здоровье старухи, хотя она и не показывала виду. Под пронизывающим морозным ветром старуха саамка развешивала чистое постельное белье на заледеневшую бельевую веревку. С маленькими, покрытыми венами руками, ставшими от холода синими, она хлопотала на улице и в сауне. Когда, наконец, большая стирка подошла к концу и в бельевом шкафу до самого потолка были сложены изумительной чистоты благоухающие простыни, Наска свалилась с ног. Она простыла, вечером температура достигла тридцати восьми и трех десятых.

Два дня пролежала Наска с температурой. Ремес вновь стал готовить и убираться в избушке. Он варил Наске мясной бульон, которым Ойва Юнтунен кормил больную с ложечки. Мужчины были молчаливы и опечалены так, словно болела их собственная бабушка. По привычке они подходили к кровати Наски и укрывали старуху, трогали ее горячий лоб. Шторы в комнате больной были задернуты, в ней поддерживалась постоянная температура. Ермаку было запрещено мурлыкать слишком громко. Когда Наске потребовалось помыться, Ремес набрал полную ванну горячей воды. Вместе с Ойвой Юнтуненом они выкупали и обтерли старуху.

Но ничто не помогало. Температура по-прежнему поднималась. На третий день Наска стала бредить. Было похоже, что она хотела иметь дело только с Господом да еще порой с ее ненаглядным Киурели.

Мужчины тихо совещались, как бы вызвать к бедной старухе врача. В любом случае нужно было купить лекарства, пенициллин или что другое. Когда такой старый человек простужается, это всегда серьезно. И тут в головах мужчин промелькнула мысль о самом ужасном.

Мужчины пришли к тому решению, что если старухе станет еще хуже, ее нужно любым способом доставить в больницу.

– Я поеду в Пулью и вызову армейский вертолет, – заявил майор Ремес. – Спрячься ты на это время хотя бы в арестантской. Мы не можем оставить Наску здесь умирать.

Ойва Юнтунен считал так же. Если над ним сгустятся тучи, он мог бы убежать из Куопсувары. Ушел бы на лыжах хоть в Норвегию. Сейчас главное – чтобы Наска поправилась. Нужно сделать все возможное.

– Если с вертолетом не получится, тогда закажи самолет на лыжах. Договоримся, что если будет облачно, я разожгу на Куопсуянкке несколько костров, чтобы вы увидели, где сесть. Прощай на тот случай, если мне придется уйти в Норвегию и мы завтра не успеем пожать друг другу руки.

Мужчины с серьезным видом обменялись рукопожатием.

Наска, в бреду от высокой температуры, слушала бормотание совещающихся мужчин. Она различила несколько слов. Было похоже, что они говорили о больнице, об армии и вертолете. Наска была ошарашена. Опять ее, что ли, хотят отдать в лапы властям? Может, по мнению мужчин, простыни выстираны недостаточно хорошо?

Из последних сил несчастная старуха встала с кровати, оделась и принялась подметать пол. При этом она тихо напевала, и когда мужчины, к своему удивлению, увидели, что больная принялась за работу, они попытались уложить ее обратно в постель. Однако Наска была упрямой и принялась готовить обед. Она зашла так далеко, что принесла из сарая дров для плиты.

– Я уже здорова, – убеждала она мужчин, пытаясь выглядеть бодрой.