Дмитрий Леонтьев - Дипломатия греха

- Поймите меня правильно, отец Владимир... Непривычно как-то такого молодого мужчину “отцом” звать...

- Что вам мешает звать меня Андреем Петровичем? В миру меня так зовут.

- Андрей Петрович, я искренне сочувствую вам, - отведя взгляд в сторону, я взял со стола карандаш и принялся вертеть его в руках. - Как только я получу какую-нибудь информацию по этому делу, я непременно займусь им. Вы же видите, что это - “глухарь”, в нем нет ни одной зацепки. Я бы мог…

Священник встал и направился к двери. У порога оглянулся:

-Человек гибнет не тогда, когда умирает. Он гибнет, когда перестает бороться с самим собой. Тогда он перестает уважать себя. Один раз поднять себя на подвиг куда легче, чем каждый день, час за часом, в боли, гневе, усталости и беспросветности собирать себя для самого трудного подвига ­ борьбы с самим собой. Простите, что отнял у Вас время. Прощайте.

Двери за ним закрылись, и карандаш треснул в моих руках. Я с удивлением посмотрел на обломки, швырнул их в жестяную банку, заменявшую мне пепельницу, и, заложив руки за спину, подошел к окну. На улице отец Владимир садился за руль старенькой, видавшей виды “пятерки”. Я услышал, как за моей спиной скрипнула открывающаяся дверь, и непривычно спокойный голос начальника спросил:

-Кто это был?

-Отец Владимир. Иерей из церкви, что на нашей территории. Неделю назад у них была кража, и он приходил уточнять, не было ли новостей по этому поводу.

-Ах, потому “глухарю”, - с каким-то непонятным облегчением выдохнул Никитин. - А то я уж подумал... Но как похож...

-Кто на кого? - устало спросил я.

-Священник этот, - Никитин подошел ко мне и встал рядом, провожая взглядом отъезжающую машину, - вылитый Разумовский... Только с бородой. Но Разумовский - и священник?! ... Нет, это невозможно.

-А кто он, Разумовский?

-О, это целая легенда... Я тогда работал в Октябрьском районе. В соседнем отделе был опер, такой же амбал, как этот отче, тоже красавец, любимец женщин, смельчак невероятный... Богатырь. Ударом кулака мог дверь вышибить. Тогда вовсю плодилась вся эта шушера - рэкетиры, бандиты, аферисты... Мы все думали, что это временное явление, и работали по старинке: закон, закон, и еще раз закон... Разумовский первым из нас понял, что это и как с этим следует бороться... Ох, и крут был мужик. Бандиты его как огня боялись. До милиции парень в Чечне взводом командовал... А три года назад исчез - ни слуху, ни духу. Никто ничего не знал толком. Быстро уволился и уехал. Ходили слухи, что его девушку, которая поехала в отпуск в Гудауту, местные бандиты изнасиловали и убили... Но это дела старые, - спохватился он.

-Семен Викторович, - спросил я. - А как звали Разумовского?

-Как звали? - переспросил начальник, морща лоб. - Да и не припомню уже, столько воды утекло... Андрей... Андрей Павлович... Нет... Андрей Петрович. Да, именно так: Андрей Петрович Разумовский.

Я дождался, пока дверь за ним закроется, набрал номер телефона, продиктовал пароль и свою фамилию и попросил:

- Девушка, мне нужны данные владельца автомашины “ВАЗ-2105”-, зеленого цвета, номерной знак... Да, жду... Записываю... Андрей Петрович Раз... Спасибо... Подождите, подождите! Адрес там есть? Отлично, давайте адрес.

* * *

Квартира располагалась на втором этаже серого блочного дома. Я долго в нерешительности стоял у крашеной металлической двери, прежде чем нажать кнопку звонка. Разумовский открыл так быстро, словно стоял под дверью, ожидая моего прихода. На иерее были лишь черные джинсы и кожаные туфли. Голый торс, перевитый канатами жил и бронированный пластинами массивных мускулов, лоснился от пота.

- Проходи, - посторонился он, пропуская меня в квартиру. - Извини за неподобающий вид, я немного разминался...

Я вошел и огляделся. Обычная однокомнатная квартира с недорогой, уже изрядно подержанной мебелью, но очень чисто и очень уютно. В углу комнаты стоял небольшой домашний тренажер, скамья со штангой, на настенном ковре крест-накрест были прикреплены две сабли. Разумовский перехватил мой взгляд:

- Это со старых времен, - пояснил он, натягивая футболку. - Я имею в виду сабли. Сейчас даже на штангу времени нет... Да и не приветствуется это моим начальством.

- Ну, насколько я теперь знаю, начальству-то ты никогда не старался угодить... батюшка, - улыбнулся я.

- Это точно. В угро считали, что я - блаженный, в церкви - что одержимый. Где золотую середину найти?

- В смирении.

- Смириться с существующим положением вещей значит помогать только словом, а в наше время слова бывает недостаточно. Я так считаю. И потому для своего начальства я такой же неудобный, как и ты ... Садись за стол.

Я устроился на мягком диване, возле которого стоял низкий журнальный столик. Разумовский принес с кухни тарелку с нарезанным тонкими кусками салом, шипящую на сковороде

яичницу, открыл банку томатов, нарезал хлеб и наконец, поставил хрустальные стопки и графин с прозрачной жидкостью.

- Что это? - с подозрением покосился я на графин. ­ Водка?

- Раньше атеисты на предрассудки в массах жаловались, - вздохнул Разумовский. - А теперь - церковь... Ты знаешь, что у священнослужителей, как и у всех прочих людей, две руки, две ноги, и они даже разделяются на “мальчиков” и “девочек” - Понятно... Что ты смеёшься? Я про вашу жизнь знаю в том объеме, в котором её доносят средства массовой информации. - Слушай, вот ты сказал “девочек”. Что, и женщины - попы есть, или ты пошутил? Ой, извини, “поп”, это, наверное, неправильно...

- Ничего, ничего. Это у нас в слово “поп” пошловато-приторный смысл вложили. В переводе с греческого “папос” означает “отец”. Ты имеешь в виду Православную Церковь? Долгое время женщины не имели права священнослужения, но сейчас в Швеции есть женщины-пасторы.

- Но ведь Церковь утверждает, что женщина - “низшая и подчиненная” не только в вере, но вообще в жизни.

- Кто как понимает, тот так и трактует. Церковь утверждает, что главой семьи должен быть муж, тогда в доме будут спокойствие и мир. Это как в армии - должно быть единовластие. Если решения будут обсуждаться, тогда лебедь станет тянуть в одну сторону, рак в другую, а щука в третью... Тоже предрассудки, но с другой стороны. Когда в фильме “Москва слезам не верит”- главный герой заявляет, что “принимать решения в этом доме буду я на том простом основании, что я мужчина” -, женщины восторгаются и вздыхают: “Где ж такого мужика найти?”- ,а когда то же самое проповедуется иными словами, кричат о дискриминации женщин, предрассудках и прочем...

- Дело не в проповедях, предрассудках и учениях, дело в мужчинах и женщинах. Хозяином в доме может быть только настоящий мужчина, а не каждый... Нет, не смог бы я быть священником. Без женщин?! Увольте...

- Почему “без женщин”? В церкви есть монашествующие иеромонахи, иеродиаконы, которым не дозволено жениться, но есть и белое духовенство - протодьяконы... Каждый выбирает сам, кем ему быть. Не многие находят в себе силы обойтись без “второй половины”. Совсем другое дело грех вне брака... Но это вопрос долгий.