Маша Стрельцова - Записки падшей ведьмы

— Не ври! — взвизгнула Алла.

— А чего мне врать? — пожал он плечами и горделиво сказал: — Красивей тебя я в жизни бабы не видел. Все друзья от зависти рыдают!!!

— Я тебе не баба!

— Извини, — смутился Буйвол. — Но ведь правда.

— И в семьдесят четвертом твои друзья рыдали? — подозрительно осведомилась Алла.

— Тогда особенно, — честно признался Буйвол.

— Пошли — ка отсюда, — шепнула я Дэну, еле сдерживая смех.

Мы бочком — бочком выбрались в холл.

— Я камин — то разжег, как ты и просила, — сказал Дэн, подхватил меня на руки и потащил к нему. Потом осторожно положил меня на традиционную медвежью шкуру около огня, принес чашку с клубникой, и мы принялись ей лакомиться, болтая в воздухе ногами.

Он мне чего — то рассказывал, я же с удовлетворением ощущала, как по моему телу начала разливаться противная слабость.

— Да ты же вся красная уже, — наконец донесся до меня как сквозь вату голос Дэна. — Давай местами поменяемся, тебе у огня наверняка жарко!

— Что? — посмотрела я на него бессмысленным взглядом. В глазах все плыло.

Он нахмурился, потянулся ко мне и коснулся губами моего лба.

— Вот черт! — сказал он, вскочил, подхватил меня на руки и понес вверх.

— Осторожнее, — рыдала я.

Его рука касалась распухшей коленки. Казалось, что мне ее поливают расплавленным оловом, такая была дикая боль.

— Отец, врача! — крикнул Дэн на бегу.

— А чего случилось? — высунулся Буйвол из кухни.

— Магдалина заболела!

— Невовремя…, — задумчиво сказал Буйвол.

«Вовремя, вовремя», — возразила я ему про себя.

Денис уложил меня в своей комнате и принялся раздевать. В его действиях не было ни грана эротики — страх за меня вытеснял все остальные мысли. А мне было действительно худо. Я не думала, что какая-то болячка на коленке может причинять такие страдания. Я вся горела, и перед глазами у меня висело красное марево…

— Что это? — воскликнул Дэн. Он уже снял с меня джинсы и теперь с ужасом смотрел на мои ноги.

Я скосила глаза и увидела, что коленка у меня напоминает мяч. Уродливая багровая опухоль опоясывала ее.

— Больно? — с жалостью спросил он.

Я молча кивнула.

Он укрыл меня одеялом, присел рядом и принялся гладить меня по головке:

— Девочка ты моя бедная… Если бы я только мог взять на себя твою боль…

«Тебя лечить бы сложнее пришлось», — ехидно сказал внутренний голос.

«Цыц», — сурово рявкнула я на него. Человек тут так по мне убивается, а этот мерзавец над ним издевается.

Дверь приоткрылась и зашли Аллочка с Буйволом.

— Что случилось? — тревожно спросили они.

Дэн молча отвернул одеяло и показал мою коленку.

Аллочка ахнула.

— И плюс — у нее высокая температура, — мрачно добавил Дэн.

— Так, может, свадьбу отменим? — предложил Буйвол.

— Нет! — слабо, но решительно сказала я.

Дэн внимательно, с благодарностью на меня посмотрел.

— Денис, езжай за платьем, — продолжила я. — В талии и бедрах у меня сорок второй размер, а в груди сорок восьмой. Так что верх лучше всего эластичный.

— А ты точно сможешь выдержать свадьбу? — с сомнением посмотрел на меня Буйвол.

— Все зависит от Дениса, — голосом умирающего лебедя прошептала я. — Денис, ты сможешь сделать так, чтобы нас в понедельник расписали на дому? И еще банкет отменить, дома отметим меж собой.

— Но я хотел тебе шикарную свадьбу, — покачал головой Дэн.

— Тебе чего надо — ехать или шашечки? — вопросила я. — Я — хочу выйти за тебя. В понедельник.

— Но тебе же будет тяжело! — воскликнул он.

— Ищешь причины для отказа? — бесстрастно спросила я.

— Нет! Конечно же нет!

— Тогда сделай как я прошу.

— Хорошо. Хорошо, Магдалиночка….

В дверь постучали и вошел дяденька в сером костюме и с чемоданчиком.

— Здравствуйте, Михаил Сергеевич! — кинулась к нему Аллочка. — Как хорошо что вы так быстро подъехали.

— Ну, кто тут умирает у вас? — бодро вопросил он.

— Вот — кивнул на меня Денис.

Михаил Сергеевич подошел поближе, увидел распухшую коленку и присвистнул.

Дэн побледнел.

— Ударялась коленкой? — спросил дядька, доставая из чемоданчика свои причиндалы.

— Неа, — помотала я головой. — Воспалилась ни с того, ни с сего.

— Та-ак…, — он сунул мне под мышку градусник, а сам принялся внимательно рассматривать мою коленку. — На что жалуетесь?

— Перед глазами все плывет, жар, слабость, коленка болит, — перечислила я.

— Мда…, — Михаил Сергеевич забрал у меня градусник, посмотрел на него и обратился к моим будущим родственникам. — У девушки рожистое воспаление, крайне неприятная штука.

— Что, так и называется??? — перебила я его, не в силах сдержать удивления.

— Да, — кивнул он. — Так вот, лечение я сейчас назначу, в основном антибиотики, больной — постельный режим, давать много пить и не тревожить. В понедельник вечером зайду.

— А я в понедельник замуж выхожу, — радостно брякнула я.

Врач посмотрел на меня долгим и жалостливым взглядом, отвернулся и принялся выписывать рецепт.

Еще через двадцать минут Денис потчевал меня макропеном и с жалостью гладил по головке. От такого обращения меня чего — то разморило и я сама не заметила, как уснула.

Проснулась я, словно меня кто толкнул. Я даже вздрогнула. Резко села на кровати и осмотрелась.

Дэн спал около меня, старательно отодвинувшись. Видимо, боялся случайно задеть коленку. В слабом свете ночника я внимательно смотрела на тени, что отбрасывали его ресницы, на четкую линию скул, и ямочку на подбородке.

«Если в воскресенье не будет результата — пеняй на себя», — всплыл в моем сознании голос садиста, и я оцепенело замерла.

Пеняй на себя — подразумевалось, что моего Дэна убьют.

Я снова взглянула на Дэна, вздохнула и аккуратно сползла с кровати.

Надо идти к себе.

Надо работать.

Осторожно ступая на больную ногу, я похромала к дверям. И на середине комнаты остановилась. На кресле было разложено чудеснейшее белое платье. С открытыми плечами, атласным корсажем и воздушной многослойной юбкой.

«Мать честная!» — присвистнул внутренний голос.

Я промолчала, жадно оглядывая платье.

«Примерим?» — робко предложил голос.

Я резко отвернулась и похромала дальше.

Завтра…

Либо я завтра его одену, либо нет. И чтобы были причины его одевать — мне нужно потрудиться.

В своей комнате я тщательно заперлась, убрала в стороны полы халата и, наложив руки на колено, на два раза отчитала коленку. Три — гарантировало полное и быстрое излечение, а так — мне лишь полегчает. Но полегчает очень весомо.

Потом я снова достала из пакета фотографии, разложила под лампой свечи — пусть размягчаются, а сама встала и пошла к платяному шкафу. С каждым шагом я с удовлетворением чувствовала, как уменьшается моя боль в колене.