Песах Амнуэль - Расследования Берковича 3 [сборник]

— Ах, так все-таки дрыгались! — картинно возмутился Беркович. — А ты говорила…

— Могу я изменить свои показания? Или ты и меня привлечешь к суду за лжесвидетельство? — сказала Наташа, оставив за собой последнее слово.

Берковича поднял с постели звонок инспектора, и до приезда полицейской машины он успел выпить чашку горячего кофе. Сержант терпеть не мог ночные вызовы, особенно после того, как Наташа переселилась наконец в его двухкомнатную квартиру и они назначили день свадьбы. Когда зазвонил телефон, Наташа, свернувшаяся клубочком под боком у Бориса, пробормотала, не просыпаясь:

— Будильник… Почему так рано?

Берковичу удалось встать с постели, не потревожив Наташу, но сейчас, стоя на склоне холма в трех шагах от неподвижного женского тела, сержант думал о том, что, проснувшись поутру и не обнаружив рядом своего любимого Бореньку, Наташа непременно сделает вывод о том, что служба для него важнее семейного счастья.

Беркович подумал, что мысли о Наташе мешают ему сосредоточиться. Мертвое женское тело. И голос эксперта Раанана Хана, говоривший:

— Никаких шансов у нее не было. Никаких.

Это, впрочем, ясно было и без экспертизы. Судя по характеру травм и положению тела, женщина выпала из окна одного из домов, стоявших на вершине крутого холма — от подножия дом отделяло около пятидесяти метров, и сохранить жизнь, упав с такой высоты (а нужно еще учесть высоту самого дома), было невероятно.

Утро уже наступило, и в окнах двух десятков домов, стоявших наверху подобно стенам старинной крепости, отражались косые лучи только что взошедшего солнца. Все окна в ближайшем трехэтажном доме были закрыты, а многие и зашторены. Ясно, что смерть женщины — не несчастный случай. Кто-то ведь уже после ее падения закрыл окно.

— Где Рон? — спросил Беркович эксперта. Рон Тенцер был командиром полицейского патруля, приехавшего час назад по вызову свидетеля, обнаружившего труп.

— Поднялся в дом, — Хан показал наверх. — Опрашивает жителей, хочет выяснить, из какого именно окна выпала женщина, и кто она вообще такая.

Никаких документов на трупе, естественно, не оказалось — женщина была, хотя и одета, но очень легко: на ней было почти ничего не скрывавшее летнее короткое платье.

— Это не может быть ни самоубийством, ни несчастным случаем, — заметил Хан. — Иначе окно, из которого она упала, осталось бы открытым.

— Вот именно, — с досадой сказал Беркович. — Если кто-то выбросил женщину, то зачем он закрыл окно? Ведь этим убийца сразу привлекает к себе внимание!

— Пожалуй, — согласился эксперт.

— А где свидетель, вызвавший полицию? — поинтересовался Беркович.

— В машине, — сказал Хан. — Я видел его мельком, молодой парень с проблемами.

— С проблемами? — удивился Беркович. — Какие проблемы?

— Не может объяснить, почему он рано утром бродил по склонам холма с биноклем. Согласитесь, сержант, странное занятие для молодого человека.

Беркович хмыкнул, подумав, что эксперт, пожалуй, уже забыл, как сам был молод и ухаживал за девушками. Впрочем, у Хана могли быть иные методы. Сам же Борис еще не успел забыть, как лет семь-восемь назад простаивал с биноклем под окнами своей первой любви по имени Машенька и пытался разглядеть за стеклом спальни текст предназначенной ему записки.

Беркович сбежал с холма на дорогу, где стояли две полицейские машины и скорая помощь. Свидетель, о котором говорил Хан, расположился на заднем сидении одной из машин. Это действительно был молодой человек лет двадцати трех, в шортах и огромной майке с символикой хайфского клуба «Маккаби». На груди у парня висел на ремне большой морской бинокль.

— Миха Зусман, — сказал свидетель, отвечая на вопрос Берковича. — Послушайте, сержант, нельзя ли сделать так, чтобы я дал показания и поехал по делам? У меня полно дел, в том чмсле и важных…

— Вы на машине? — спросил Беркович.

— В каком смысле? — не понял Зусман. — Здесь я пешком. А живу в одном из домов поселка, отсюда дом не виден, он во втором ряду. По утрам бегаю, здесь хорошие дорожки.

— С биноклем? — скептически спросил сержант.

— Господи! — воскликнул Зусман. — Вас это тоже смущает? Ваш коллега меня об этом уже спрашивал, и по-моему, мой ответ его не удовлетворил.

— А какой был ответ?

— А никакого! — с вызовом сказал Зусман. — Люблю при восходе солнца рассматривать холмы и дорогу на Иерусалим. Разве это не красиво? И разве это противозаконно?

— Ни в коем случае! — с энтузиазмом воскликнул Беркович, проникаясь к Зусману все большей симпатией. Действительно, рассудочный Тенцер, командир патруля, вряд ли мог проникнуться идеей утренней пробежки с разглядыванием красот пейзажа.

— Ни в коем случае, — повторил сержант. — Скажите, раз уж вы живете в этих домах, то, может, погибшая вам знакома?

— Конечно, — мрачно отозвался Зусман. — Это Нира Кишон, она живет в этом доме, что над дорогой, верхний этаж.

— Почему же вы не сказали об этом путрульному? — удивился Беркович. — Полицейский сейчас поднимает на ноги всех в доме, чтобы узнать имя женщины.

— А он меня не спрашивал, — резко сказал Зусман. — Ему почему-то не понравился мой бинокль, и он вел себя, будто я подозреваемый.

— Ясно, — сказал Беркович. — Как вы обнаружили тело?

— Я видел… — голос у Зусмана прервался от волнения. — Я видел, как она падала!.. Я вышел из дома, когда было еще темно, но сейчас светлеет быстро, я обежал лесок, небо на востоке стало розовым, и я остановился, стал смотреть на восход в бинокль. Потом услышал какой-то шум сверху, со стороны дома, и машинально обернулся… Я увидел в окуляры окно… и женщину… я еще не знал, что это Нира… она перегнулась через подоконник, и какой-то мужчина выталкивал ее наружу. Через секунду я услышал сдавленный крик, и женщина исчезла из поля зрения. А мужчина опустил раму и скрылся. Я бросился по склону вверх и увидел… Это была Нира. Вот и все. Полицию я вызвал по сотовому телефону, если вас интересует эта деталь.

— Мужчину вы не узнали?

— Нет, я его толком не разглядел. Только руки и часть туловища.

— Нира замужем?

— Да, правда с мужем она не очень ладит.

— Ясно, — протянул Беркович и, приняв решение, сказал: — Хорошо, Миха, идите по своим делам. Наш разговор я записал на диктофон, а официальную бумагу подпишете потом, в полиции. Спасибо, что помогли.

Зусман пожал сержанту руку и побежал вдоль дороги к тропе, которая вилась вверх по склону холма.

— Отсюда к поселку есть дорога? — спросил Беркович у водителя полицейской машины и, услышав положительный ответ, приказал ехать к дому, где жила Нира Кишон. У подъезда уже собралась толпа, и Берковичу не составило труда найти квартиру Ниры — она находилась на последнем, третьем этаже. Дверь была распахнута, на кухне сержант Тенцер разговаривал с грузным мужчиной лет сорока, по-видимому мужем Ниры. Беркович остановился на пороге, кивком попросив Тенцера продолжать допрос.