Виктор Черняк - Правило Рори

– Еще б не понять, – Рори Инч, как всякий сильный, здоровый человек, не представлял, как можно жить и даже шутить, если судьба так с тобой обошлась.

Сейчас мистер Экклз не без удовольствия вспоминал те давние времена – сколько воды утекло. Начинал не блестяще, а кто начинает лучше? Сейчас, конечно, можно думать, что именно безденежье, безнадежность заставили его шевелиться и организовать дело, приносящее отличный доход. Вложено немало, позади неудачи, провалы, но как раз такие, как Рори Инч, не дали угробить начинание мистера Экклза; впрочем, Рори годился только для исполнения, а вершили дела мистер Экклз и ближайший помощник.

Экклз ждал встречи с Инчем как предвестия денег, выгоды, удачи и потому чуть нервничал, сам себе не сознаваясь в этом: до сих пор Рори оставался загадкой для мистера Экклза, хотя, как было принято в их фирме, он знал о Рори всю подноготную или, во всяком случае, полагал, что знал.

Рори Инч брел по улице, пузырящиеся брюки, замшевая куртка с десятком молний в самых невероятных местах, бессчетное число карманов.

Закапал дождь, нервно и муторно, через минуту разразился водопадами. Рори поспешно толкнул дверь под прыгающими огнями и очутился в шумном подвале. По углам темень, на каменном полу бесился молодняк, тянуло сладковатым дымком, во мраке прыгали бешеные 1 звуки, отражаясь от стен, пола и потолка. Яркие цветные лучи били в глаза, выворачивая нутро.

Синее, зеленое, красное, желтое…

Отталкивающе блестела рожа у парня с кудрями, будто завитыми на бигуди.

Зеленое, красное, желтое, синее…

Девица в одних колготках и свитере с чужого плеча так тряслась, что казалось, у нее вот-вот оторвется голова и покатится в темный угол, – никто и не заметит, здесь каждый думал только о себе, и глаза, обезумевшие от мелькания света, были пусты, или так, по крайней мере, казалось. Может, молокососы хотели, чтобы их поняли, удивились их тонкости и готовности к самопожертвованию? Никогда не узнать, кто на что рассчитывает, все в броне. Жаркое дыхание чужих тел напомнило Рори давние времена бойни.

Красное, желтое, синее, зеленое…

Нет, он зашел сюда не из-за дождя, а как раз затем, чтобы оглушительные звуки проветрили голову, вымели лишнее, а в образовавшуюся пустоту хлынули цвета и звуки…

Желтое, синее, зеленое, красное…

Пахло потом, к подметкам липли обертки, смятый целлофан с пачек сигарет. Подростки надували целлофановые пакетики, резкий хлопок ладонью сверху вниз – и звук, будто выстрел. Молокососы! Рори привалился к стене, струйка воды стекала за ворот, от куртки несло отсыревшей кожей. Тревор Экклз! Рори сжал кулаки в карманах. Сколько же попрыгунчик на костылях заработал на Рори? Одному богу известно. Крепкий орешек Экклз, считай, что без ног, а всегда спокоен, отутюжен, рассудителен, не жалеет улыбок, его круглое лицо с детской жидкой челкой на морщинистом лбу почти не изменилось с тех пор, как Рори увидел его впервые. Рори и тогда не знал, сколько лет мистеру Экклзу, и сейчас не рискнул бы утверждать. Самому Рори подкатило к сорока, это точно, тут сомнений ни малейших.

Синее, зеленое, красное, желтое…

Девица с носом, словно птичьим клювиком, большеротая, с забавно вздернутыми бровями наступила на ногу Рори, стрельнула глазенками, не зная, извиниться ли перед этим перестарком – забредают же невесть как, сделать ли вид, что не заметила, или, напротив, зацепиться, завести знакомство – у таких увальней кредитных карточек невпроворот.

Зеленое, красное, желтое, синее…

Рори с трудом различил в полыхающей яркими разрывами тьме выражение глаз девчонки. Разве она может представить, кто он такой и как зарабатывает на хлеб. Рори стало жалко длинноногую пичугу, небось, копни поглубже, вся в мечтах, в немыслимых надеждах, а ждет ее только грязь, горы грязи и разочарования одно хлеще другого. Рори улыбнулся, положил ей руку на плечо:

– Сколько тебе годков?

– Уже шестнадцать! – вздернутые брови сошлись у переносицы: подвох? издевка? очередной воспитатель? что на уме у этого громилы?

– Рановато начала, – заметил Рори и даже в темноте различил, как наполнились гневом глаза девчонки. Он отвернулся.

Расталкивая плечом таньующих, Рори пошел к стойке, опрокинул в себя два доверху наполненных стакана сока и покосился на плохо задернутое полуподвальное оконце, пытаясь понять, что там на улице: льет или поутихло…

Рори равнодушно смотрел на струйки, сбегающие по пыльному стеклу. Тревор все знает о Рори, в столе, у Экклза наверняка громоздятся фотографии – квартира Рори: все шкафы и столы, полки, общий вид каждой из его двух комнат и даже корешки книг крупным планом. Когда-то мистер Экклз допустил промашку: вдруг удивился, что Рори, оказывается, читает. Рори тут же рубанул: откуда это известно мистеру Экклзу? И тот, может впервые за много лет, смешался. О книгах они не говорили, в доме у Рори мистер Экклз не бывал, да и никто из фирмы тоже. Понимая, что допустил оплошность, мистер Экклз вспорхнул на костыли – до чего же ловко это у него выходило! – и, уже не пытаясь выкручиваться, со смешинкой и жестокостью, подобающей человеку, который кормит другого, заключил: «Я должен знать о каждом из вас все». И снова спрятался в улыбку. Показная чудаковатость Экклза могла ввести в заблуждение кого угодно, только не Рори Инча. Мистер Экклз был собран, холоден и осторожен, предусмотрителен и могуществен, о чем можно было судить хотя бы по тому, что даже названия книг, которые читал Рори, он знал, а Рори Инч за пятнадцать лет совместной работы не знал, женат мистер Экклз или нет, живет один или с кем-то, за городом, в городской квартире или в отеле, есть ли у него дети или родители, сколько ему лет, кто он вообще такой.

Каждый раз, когда Экклз вызывал его, Рори не хотел идти. Каждый раз прикидывал, как соберет вещи, продаст все подчистую и укатит в другие края, но, еще не начав мечтать, знал, что ничего не предпримет. Рори жил как заведенная машина, как игрушечный жук, который может ползти только по прямой и назад, его создатели не предполагали никаких других изменений пути следования.

Завтра… в десять утра… Рори предстанет перед Экклзом, как год назад, как два, как пять. Экклз ни слова не скажет о деле, по обеим сторонам его стола в вазах будут стоять живые лотосы, а в углу кабинета на подобранных под себя ногах таинственно восседать полутораметровый Будда.

Рори потянул замок молнии влево – пасть кармана раскрылась, вправо – закрылась, снова влево.

– Играешь? – девица с носом-клювиком изогнулась перед Рори Инчем. – Поиграй со мной.

Рори купил нахалке сок и банку соленых орешков.

– Я играю в одиночку. Смекаешь? В одиночку… – Он поднял воротник куртки и тоскливо глянул в окно; пора.